Тайна короля - Алена Юрьевна Савченкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каутин устроил Алекто в повозке, и я принялась тереть ее сжатые пальцы, пытаясь расправить их и отогреть. Они были ледяными и какими-то неожиданно маленькими. Глаза у нее были уже просто прикрыты, и можно было подумать, что она спит.
К повозке, приволакивая ногу, приблизился сэр Вебрандт.
— Миледи, нужно похоронить убитых, а к вечеру или завтра мы сможем продолжить путь. — Левую руку, он придерживал правой.
— Нет. Отправляемся немедленно. Убитых и тяжело раненых оставить.
— Но…
— Я сказала немедленно, — резко повернулась я.
Он глянул на лежащую неподвижно Алекто и поклонился.
— Да, миледи.
Устроив раненых под деревьями и снабдив их запасом провизии, воды и того, что нужно для разведения костра, мы продолжили путь. Все это время Алекто не приходила в себя. Каутин то и дело подъезжал к окну, чтобы справиться о ее состоянии.
В один из таких разов я заметила, что у него на плече кровь.
— Что это у тебя? Ты ранен?
— Ничего особенного, миледи.
— Лекарь позаботится о твоем "ничего особенного" во время остановки.
К вечеру мы добрались до постоялого двора в деревне. Рану Каутина промыли — к счастью, она оказалась неглубокой, — а Алекто уложили наверху. Закопанная под одеялами, она стала дышать глубже и ровнее.
— Я могу быть еще чем-то полезен, миледи?
— Нет, Каутин. Ступай.
— Когда она очнется…
— Я тебя позову.
Он помедлил и, поклонившись, вышел.
Я взяла руку Алекто в свою. Пальцы уже потеплели. Потянувшись, я отвела упавшие ей на лоб волосы — вольность, которую ни одна из нас не позволила бы себе, будь она в сознании. За спиной загудел громче очаг, словно напоминая о себе.
Поднявшись, я приблизилась к нему. Не взглянув на оставленный на углях на тагане горшок, где в густом соусе колыхались жирные куски дешевого мяса, я приложила ладонь к колпаку и прикрыла глаза. Казалось, что-то во мне соединилось с пламенем. Оно взвилось, на миг ослепив, зашуршали угли, и на меня уставились два огромных вылепленных из огня глаза с вертикальными зрачками.
Я посмотрела в ответ.
— Нужно позаботиться об убитых.
Огонь сместился, как если бы Покровитель склонил голову набок. Пламенный язык лизнул воздух в знак согласия.
Комната закружилась, хотя я знала, что это закружилось внутри меня, и в лицо дохнуло холодом зимнего леса, где с деревьев тихо осыпался снег. Три оставшиеся на земле тела вздрогнули, словно пытались приодняться, и в тот же миг развеялись пеплом. Быть может, они и их родственники предпочли бы традиционный обряд, но это самое большее, что я могла для них сделать.
Следом жар потек туда, где были люди и раненый конь. Я почти ощутила страх пятерых раненых, жмущихся друг к дружке и пытающихся поддержать тощий огонь, который им все-таки удалось развести. Они согревались горячим вином и оставленными припасами, но я ощущала, как у одного из них болезнь шкворчит в горле, подбираясь к груди, и как ноют у остальных раны, оставленные кольями и цепами.
Пламя пронеслось по жилам быстрее, чем они успели это понять. Выжгло болезнь у первого и заколыхалось островками жидкого огня в ранах остальных. Несколько вскриков, стиснутые зубы и впившиеся в землю пальцы, и огонь отступил, оставив заживленные участки.
— Теперь к госпоже, — выдохнуло пламя. Конь, от раны в боку которого ничего не осталось, заржал, и пятеро мужчин — я ощутила это вместе с ними — почувствовали, что могут и должны нагнать нас.
Я устало привалилась ладонью к стенке очага.
— Спасибо.
Два глаза напротив медленно моргнули.
— А Алекто… она… — подняла голову я.
— Да.
— Но она Морхольт.
— Лишь наполовину, и ты это знаешь.
— Получается, что сегодня была…
— Инициация. Но не твоего рода. А рода ее истинного отца.
— Нет, этого не может быть… я не верю.
Пламя молчало, ибо такие дела Покровителей не касались.
— Благодарю тебя, Древний, — поклонилась я. — И ты мог бы… показать.
— Не сегодня. Ты знаешь, что нарушаешь правило. И быть может, время таких показов истекло, ведь совсем скоро ты встретишься с его сыном.
Я сжала пальцы.
— Не прошло.
— Рожденный в огне прощается с дщерью многоликих, — прошуршало пламя, и в комнате стало ощутимо холоднее, а огонь в очаге снова стал лишь обычным пламенем.
Я вытерла со лба пот, который почему-то был холодным.
— Миледи?
Алекто, приподнявшись на локтях, смотрела на меня.
— Что случилось? — Она растерянно озиралась вокруг. Остановила взгляд на одеялах, которыми была прикрыта, на наших брошенных впопыхах на пол вещах.
— Нет, лежите, — остановила ее я, когда она попыталась спустить ноги на пол. — Вам нужно отдыхать, чтобы восстановить силы.
Она послушно легла обратно, и я, сев на краю кровати, поправила одеяло.
— Как… что со мной произошло?
— Ты испугалась разбойников и упала в обморок. Он мог перейти в болезнь, но теперь все будет хорошо.
— А те люди?
— С ними покончено.
— Но… как?
— Сэр Вебрандт знает свое дело.
Алекто с облегчением выдохнула и прикрыла глаза.
— Ты голодна?
Она чуть кивнула и тут же сморщила нос, покосившись на очаг, где в загустевшем соусе уже пригорало мясо.
— Я распоряжусь, чтобы принесли просто хлеба с сыром и эля, — кивнула я, поднимаясь.
Толкнув дверь, я ощутила, как ее подпирает снаружи что-то тяжелое. Это оказался Каутин, спавший, привалившись к ней спиной.
— А хотя знаешь, — снова притворила створку я. — Обойдемся своими запасами.
Вынув горшок со здешним ужином из очага и отставив его, я достала из котомки сушеного мяса и бурдюк. Налив в кружку меда, поставила ее на угли. Вскоре по комнате поплыл аромат пряностей.
Когда питье прогрелось, я обернула ручку кружки тряпкой, приблизилась к Алекто и протянула ее. Она неловко приняла ее и прикусила мясо, задумчиво глядя в окно. Лоб слегка хмурился, как если бы она пыталась что-то осознать.
— Вы, верно, замерзли, и тоже хотите есть, — спохватилась она и протянула мне кружку так же неловко, как я недавно ей.
Следом пододвинула полотняный мешочек с мясом. Я отхлебнула напиток и вернула Алекто. Внутри начало растекаться тепло, расслабляя, и я вдруг заметила, как устала. Теперь словно что-то разжалось, и сразу же захотелось спать. Веки начали закрываться. Пожевав мяса, я знаком отказалась от добавки и поднялась, пробормотав:
— Пожалуй, мне тоже пора отдохнуть.
В эту ночь я устроилась на другой половине постели, чувствуя себя странно от того, как прошел этот вечер с Алекто. Подобного не было никогда прежде.
