Азраиль. Спустись с Небес! Том 1 - Григорий Магарыч

Так я и сделал.

После завтрака в немного напряжённой обстановке я вышел во двор своих скромных владений. Солнце в этот раз освещало гораздо больше деталей, и на глаза попались те самые «тренажёры», вместе с которыми я, можно сказать, проводил большую часть своей юности.

…топор в одной моей руке взвыл вверх, раздался треск древесины, и полено разлетелось на две части. Первым делом нужно было вспомнить, как работают мышцы, да и вообще — понять, каково это быть полноценным человеком.

Пока в моём теле есть сила, я обязан её познавать. Точнее, пересматривать её суть.

…сила, каково же её истинное предназначение.

В моей жизни только и звучало — «ты должен стать сильнее».

Каждый, кто встречался со мной в поединке, неизбежно пал, а отец продолжал твердить, что я «жалкий щенок». Каким бы я сильным не становился, этому ублюдку было мало… он продолжал бросать меня в нечеловеческие условия с уверенностью, что я выберусь ещё более крепким.

Время шло, и вне зависимости от влияния отца мне начинало доставлять удовольствие знание того, что я лучший. Демонстрация своей власти над теми, кто слабее и бесправнее… Мне будто нравилось быть причиной чьих-то страданий. А безнаказанность, как известно, развращает.

И всё стало только хуже, когда меня признали в высшем свете. Столп Империи Эраст Орлов — знать почитала, аристократия подчинялась. Однако, даже получив возможность влиять на мир, я не останавливался — продолжал оттачивать свою Ауру, уничтожал непригодные мне города и устраивал войны.

Противники теряли свои силы, а я их лишь наращивал. Чем больше боли, скорби и ужаса, тем сильнее моя Аура. Тем выше её уровень, что и без того был запредельным.

А позже меня заинтересовали они… семеро Богов, создавших небеса и планеты так, как им было угодно.

Впрочем, интерес был обоюдным.

Привыкшие быть на вершине пищевой цепочки Боги смотрели на мои успехи, и каждый из них был им как ножом по сердцу. Поначалу они пытались ограничить меня, но быстро осознали, что прилагать усилия и проявлять терпение — бессмысленно.

Боль делала меня лишь ближе к Богам.

Ты не достоин — так говорили они, когда я был чуть ли не в шаге от них. И, разумеется, даже по прошествии времени не перестали так считать, а потому их комплексы так и продолжали вариться в собственном соку десятилетиями, вырастая и развиваясь; превращаясь в ненависть и даже зависть.

Разговоры разговорами, а в итоге они всё-таки за мной пришли. Тогда уже родились Нейла и Феликс, и тогда уже Боги знали о них. На Третьем небе; на планете Андаман, всё свершилось. Дети мои были убиты.

А планета стёрта в пыль.

…как я и предполагал, вспомнить свои навыки было нетрудно. Главное — понимать, каким образом всё работает. А дальше — мышечная память и прочие мелочи.

* * *

Вечерело.

Лиза Орлова возвращалась в свой дом, держа в одной руке деньги, что вручили на работе, а в другой — письмо.

Очередное письмо с приглашением в столицу, Лиза хмыкнула с горечью в голосе.

Во времена, когда мать ещё жила рядом, она готовилась к поступлению в Высшую Имперскую академию. Неважно куда; даже если ей бы пришлось убираться за студентами — любая работа в столице была пределом мечтаний.

Кто бы мог подумать, что именно потеря матери лишит её всего.

Лиза с ранних лет решила, что нет ничего интереснее в жизни, чем становиться лучшей из лучших. И даже внешность не была исключением, но…

Чуть сдвинув шторку, девушка поглядела в окно.

Эраст… худой, но такой сильный. Играя мокрыми от пота мышцами, рубил топором полена так, будто он ничего не весили. Руки брата были крепкими, словно сталь, а торс, на котором не было футболки, разукрашен множеством шрамов и порезов.

Что уже говорить об отношении Эраста к каким-то там ВУЗам, который наотрез запрещал ей уезжать куда-либо из Павшего Ордена?

Брр… одно лишь это название «Павший» вызывало неприязнь.

Лиза поморщилась.

С другой же стороны, девушка смотрела на человека, что был в десятки раз более талантлив, чем она. Его сила… эта Аура. Если такой, как он, жертвует своим будущим ради ордена, то какое она имеет право бросать всё во благо своего будущего?

Здесь Лиза и натыкалась на конфликт интересов, шрам на спине, покрытый рубцами, заныл в тот же миг, как она подумала об этом разговоре. Нет, если она могла позволить себе перечить матери, либо же отцу, то Эраст… с ним любой спор мог завершиться смертью.

Единственное, что мучительно пронизывало её разум — резкое изменение во взгляде брата. Вчерашней ночью он чуть ли не извинился перед ней. Как такое вообще возможно?

Да и утром его пальцы коснулись спины с такой нежностью, с которой никогда и никто её не касался.

Я хотел помочь — он хотел сказать это, или же… Лизе послышалось?

Может, после того как он убил Тельдора… всё изменится? Хоть чуть-чуть.

Нет, это ложные надежды, Эраст слишком твердолоб, чтобы разрешать ей что-то.

Лиза разорвала письмо и выбросила в мусорный ящик. После чего принялась за готовку.

* * *

Время суток сменилось разительно. Я и не успел понять, как быстро Солнце зашло за горизонт. Сбоку от меня успела скопиться гора дров высотой с меня, а топор после каждого нового удара начинал жалостливо потрескивать.

Практически не устал — единственное, что я осознал, выпрямляясь. Ну и спину обожгло. Впрочем, эта боль казалась даже приятной после всего, что я испытал ранее.

Отложив топор до лучших времён, я уселся на тёплой траве и прикрыл глаза, стараясь как можно лучше сконцентрироваться на своей Ауре.

Ах да, Аура.

Во время своих тренировок я не без удивления обнаружил, что всё живое пропитывает Аура. Деревья, люди, андаманцы… не важно кто, первое, что позволяет им оставаться в живых — Аура. Трудно объяснить это в двух словах, однако если говорить грубо — Аура есть некое подобие энергии, что оставляют за собой Боги, когда возводят первые сгустки своих миров.

Такая энергия течёт в каждом смертном существе, независимо от Неба; однако моя Аура была более особенной, нежели у других. Наибольшие сгустки моей Ауры возникали тогда, когда моя боль достигала таких масштабов, что в итоге превращалась в силу и меняла судьбы; как мою, так и других людей вокруг.

Такие эмоции, как боль, скорбь, горечь утраты и подобное впечатываются в мою Ауру, словно краска в холст, что влияет на создание