Ведьмины цветы - Ольга Свириденкова

– Извини, – опомнился он, напуская на лицо небрежную светскую улыбку. – Я просто не могу прийти в себя от негодования. Видишь ли, Натали, не каждый день из меня делают дурака.

Наташа лукаво усмехнулась.

– Бедная амазонка, – сказала она полушутливо, полусерьезно. – Признаюсь, мне ее просто жаль. Приобрести такого могущественного врага!

В этот момент в залу вошла расфуфыренная дама средних лет в сопровождении белокурого юноши лет двадцати трех. Заметив, что несколько барышень с живейшим интересом обернулись в сторону новоприбывших, Алексей тоже присмотрелся к ним. На женщине было ярко-красное платье с черными кружевами, навевающее мысли о знойной Испании, ее светло-русые локоны падали на плечи «в романтическом беспорядке», что выглядело довольно нелепо в ее возрасте. Однако дама выступала с таким важным и гордо-пренебрежительным видом, что ее можно было принять по меньшей мере за герцогиню. Если, конечно, не брать во внимание, что герцогиня, даже самая эмансипированная, вряд ли отважится надеть к черно-красному наряду колье из поддельных изумрудов.

Молодой человек, который приходился провинциальной франтихе сыном, был одет в неплохо сшитый светло-бежевый фрак. Из-под фрака выглядывал муаровый жилет модного лилового оттенка. Изящные руки юноши плотно обтягивали такие же модные перчатки из желтой лайки. Его лицо с правильными, но несколько неопределенными чертами трудно было не счесть привлекательным, но оно выглядело таким бледным, будто его обладателя всю зиму продержали в подземелье. Вдобавок юноша имел крайне скучающий и какой-то не к месту загадочный вид. В целом же мать с сыном держались так, словно попали в это «сборище грубых провинциалов» совершенно случайно, и сами не понимали, как и почему это произошло.

Поприветствовав гостей и перекинувшись с женщиной парой-тройкой любезных фраз, Кубышкин подвел их к Алексею и Наташе.

– Позвольте, ваше сиятельство, познакомить вас с нашей очаровательной соседкой Клеопатрой Даниловной Тупицыной, – сказал он, посматривая на важную гостью с некоторой почтительной опаской. – Клеопатра Даниловна с сынком только что возвратились из Первопрестольной, где проводили зиму.

– Весьма счастлива приятному знакомству, князь, – проговорила госпожа Тупицына на плохом французском, величаво протянув Алексею руку для поцелуя. – Буду очень рада, если вы с мадемуазель Тверской решитесь посетить наше Карачарово. Мой сын и наследник Андре, – церемонно представила она, с гордостью взглянув на блондина.

«Илья Муромец из села Карачарова», – невольно мелькнуло в голове Алексея, и он едва удержался, чтобы не прыснуть.

Князь Тверской сдержанно поклонился Тупицыну, затем произнес по-французски несколько любезных фраз и поспешил отделаться от этих людей, вызвавших у него воспоминание о гоголевском «Ревизоре», которого он несколько раз с удовольствием смотрел в Александринском театре.

Вскоре Кубышкин махнул музыкантам, и с хор полились звуки полонеза, которым по издавна заведенной традиции начинался почти всякий бал. Алексей танцевал в первой паре с дочерью хозяина, Наташа – с одним из офицеров, оказавшимся чуть смелее своих товарищей. Загадочный Андре Тупицын, единственный из всех кавалеров, весь танец простоял у стены, сложив руки крест-накрест на груди и устремив взгляд куда-то «поверх пошлой толпы».

«Экий болван, – подумал Алексей, мимоходом глянув в его сторону. – И чего он так рисуется? Ведь глупо же, право! Ну, тошнит тебя от этих людей, так и сидел бы себе дома».

– Над чем это вы так подсмеиваетесь, князь? – поинтересовалась Наденька Кубышкина, заметив его улыбку. – Уж не над нами ли, бедными деревенскими девушками?

– Что вы, сударыня, конечно же нет, – поспешил разуверить ее Алексей. – Просто… меня неудержимо смешит этот томный юноша Андре.

– Неужели? – простодушно удивилась Наденька. – Гм… Странно! А нашим барышням он, напротив, очень нравится.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Алексей, ведя свою даму на место. – Романтически настроенные молодые особы…

Окончание фразы застряло у него в горле, потому что в следующий момент в залу вошли две блистательные красавицы в сопровождении пышущего здоровьем мужчины лет сорока пяти. Одна из них, миловидная блондинка с несколько грустным лицом, была в черном шелковом платье с белыми кружевами. Другая, стройная кареглазая шатенка, выглядела ошеломляюще и произвела своим появлением настоящий фурор. На ней было шелковое платье нежного кремового оттенка, прекрасно гармонирующее со смуглым цветом кожи. Прическу из полудлинных локонов, свисавших вдоль щек, украшал очаровательный веночек из мелких бутонов китайской розы. Алексей знал, что подобные венки, получившие название «а‑ля Тальони», по имени знаменитой французской балерины, только что вошли в моду в Петербурге, и для него было неожиданностью видеть такой убор на провинциальной барышне. Да и сам наряд девушки шился явно не крепостным портным. Алексей вынужден был признать, что даже его Наташа в своем изысканном сиреневом туалете несколько проигрывала в сравнении с этой провинциальной Сильфидой.

Как это происходило с каждым из вновь прибывающих гостей, предводитель Кубышкин подвел девушек и их отца к Алексею и Наташе. Князь с интересом посмотрел на шатенку… и почувствовал, как его сердце пропустило несколько гулких ударов. Это была она, его дерзкая новая знакомая, так бесстыдно назвавшаяся чужим именем и поставившая его в неловкое положение перед почтенным провинциальным обществом.

«Ну, берегись, шалунья, теперь-то я выведу тебя на чистую воду!» – подумал Алексей. А в следующий момент едва не выронил лорнет – неизменную принадлежность любого модного щеголя, поскольку Кубышкин громогласно объявил:

– Михаил Потапович Безякин и его дочери, Елена Михайловна Зайцева и Елизавета Михайловна Безякина.

Алексей молча поклонился Безякину, затем по очереди поднес к губам руки его дочерей. У него было такое чувство, будто ему на голову только что вылили ушат ледяной воды. Эта нахальная, лживая девчонка и есть та самая особа, на которой его обязали жениться. Ничего не скажешь, хорошенькие дела!

В этот момент заиграли вальс, и Алексей опомнился. Лиза Безякина по-прежнему стояла рядом, посматривая на него с дерзкой улыбкой. Подчинившись какому-то необъяснимому порыву, Алексей слегка наклонил голову и, обернувшись к Михаилу Потаповичу, вежливо осведомился:

– Вы позволите мне пригласить вашу младшую дочь?

– Извольте, ваше сиятельство, извольте! – любезно согласился тот, взглянув на Алексея с хитроватым выражением купчины, предчувствующего выгодную сделку.