Повесть о верной Аниске - Ольга Гурьян

— Ах, нет? — сказала служанка. — На нет и ужина нет. Убирайся отсюда, побродяжка!

— Подождите меня гнать, — попросила Аниска. — Сперва скажите мне, где здесь остановилась киевская княжна. Вы только скажите, и я сама уйду.

Служанка упёрлась руками в бока и громко рассмеялась.

— Ты что же, собралась в гости к княжне? — насмешливо спросила она. — Вид у тебя самый подходящий! Только твоя княжна давным-давно здесь проехала и теперь наверно, в Париже. А ты убирайся отсюда! — вдруг закричала она. — Пошла, пошла, ничтожная побирушка, пока я тебя метлой отсюда не вымела.

На её крик хозяин таверны — а его сразу можно было узнать по высокому колпаку и засаленному переднику, — на её крик хозяин встал от стола, за которым пил со своими гостями, и крикнул:

— Эй ты, Кларинда, помолчи-ка! Где это видано, выгонять маленьких девочек в холод и непогоду?

— Что же с ней делать, хозяин? — спросила Кларинда.

— А ты пожалей её, дай ей полную с верхом миску объедков, а потом уложи спать на сеновале. А утром снова дашь ей полную миску и отпустишь с миром. Нас от этого не убудет.

— Слушаюсь, хозяин, — ответила Кларинда. — Вам видней.

Она накормила Аниску, отвела её на сеновал и ушла.

Аниска поглубже зарылась в мягкое сено, повернулась на бочок, поджала ноги, свернулась калачиком, подложила руки под голову и вдруг вся вытянулась как стрела и полетела.

Крыша сеновала раздвинулась и пропустила её, и Аниска полетела по чистому звёздному небу. Она отталкивалась носками, разгребала воздух ладонями, пролетела над городскими крышами, загребла одной рукой, обогнула высокую колокольню — колокола закачались и закивали ей.

Там внизу косой полосой шёл дождь, ночной туман заволок лес и только редкие верхушки самых высоких дубов торчали над ним, а она плыла по небу. Звёзды мигали, луна кувыркалась то справа, то слева, а она летела всё дальше и дальше. Вдруг впереди небо порозовело, звёзды мелькнули и погасли, месяц покатился вниз по небу и исчез, а солнышко проснулось, высунуло из-за края земли один, другой, пять золотых лучей и открыло свой сияющий глаз. И Аниска увидела, что уже летит над Днепром.

Вниз по Днепру—широкой реке—плыли купеческие рабли, везли товары в далёкий Царьград, и вверх по Днепру плыли купцы в варяжские земли. И вдруг они все всполоши лись, столпились на палубах своих кораблей, задрали го ловы кверху и пальцами показывают на летящую Аниску. А гребцы побросали вёсла и тоже смотрели вверх, и тоже удивлялись на Аниску.

Она пролетела над Днепром, и вот уже внизу Киев и Подол, а по берегу бегут семь мальчиков — Ивашка, Евлашкв, Ерошка, Епишка, Алёшка, и Гришка, и маленький Пантелеймонушка. Они бегут и машут руками, и рты у них открыты, и, хоть ничего не слышно, Аниска знает, что они зовут её.

Она бы тоже помахала им, но если поднимешь руку, потеряешь равновесие и камнем полетишь вниз. Она только успела подумать: «Здравствуйте, здравствуйте!» — и уже потеряла их из виду.

Теперь перед ней была гора, и Аниска сильней оттолкнулась от воздуха. Как пловец на высокой волне, взмыла она кверху, пронеслась над стеной с золотыми воротами и увидела под собой широкую площадь, белокаменный княжеский терем и тринадцать глав Софийского собора. И как волна, достигнув берега, выносит пловца на прибрежный песок, так движение воздуха незаметно опустило Аниску у подножия лестничной башни. Тут она вскочила на ноги и побежала вверх по лестнице.

На верху лестницы стоит Анна Ярославна, протягивает к ней обе руки и беззвучно зовёт:

— Верная моя Аниска, я здесь! Иди ко мне!

Аниска кричит, а голоса не слышно:

— Анка, Анка, наконец-то! — и бежит, бежит по ступенькам.

И вдруг как раз посредине между ней и Анной Ярославной, где на стене, на картинке, гудочник водит смычком по гудку, вдруг гудочник выпрямился, вытащил ноги из стены как из-под одеяла, одной, другой ногой стал на ступени, закрыл собой Анну Ярославну. Тут гудочник заслонился гудком, будто щитом, выставил смычок, будто копьё, и ударил её смычком прямо в грудь, и она полетела вниз по ступенькам, со ступеньки на ступеньку, вниз, вниз, вниз…

А служанка Кларинда стоит над ней, трясёт её за плечи, суёт ей миску с едой и кричит в самое ухо:

— Ешь и уходи! Уж солнце высоко, хватит валяться.

Глава шестнадцатая

ВСТРЕЧА

же голубые башмачки истрепались, подмётки износились, завязки потерялись, когда однажды ранним утром Аниска увидела вдали город Париж.

Город стоял на острове посреди широкой мутной реки, и Аниске были ясно видны квадратные башни соборов, остроконечные дворцовые крыши и толпа деревянных домишек, которые, теснясь и карабкаясь друг на друга, будто стадо грязных овец, спускались к реке.

Небо было серое, и падали редкие снежинки. Аниска стояла на берегу и думала, как ей добраться до города.

Тут она увидела у самого берега лодку, а в ней, подняв вверх вёсла, сидела широкоплечая нечёсаная девка. Аниска подошла к ней и вежливо спросила:

— Пожалуйста, не перевезёшь ли ты меня через реку?

— Перевезу, отчего не перевезти? Я здесь перевозчица. Заплати мне, и я перевезу тебя туда и обратно.

— Мне нечем заплатить, — сказала Аниска. — И обратно мне не надо.

Перевозчица посмотрела на неё, подумала и сказала:

— Вот у тебя ножницы на поясе. Они бы мне пригодились.

— Нет, — ответила Аниска. — Ножницы я не могу отдать.

— А на нет и перевоза нет, — сказала перевозчица.

Обе помолчали, подумали. Наконец Аниска спросила:

— А моста здесь нету?

— Есть мосты, — сказала перевозчица. — Один к югу, другой к северу. Пойдёшь подальше по берегу, там и мост. Только без денег тебя на мост не пустят.

Они ещё немного помолчали, и перевозчица сказала:

— Эх, был бы сейчас тёмный вечер, кокнула бы и тебя веслом по кумполу, и вся недолга. Были бы ножницы мои. А днём я такими делами не занимаюсь.

Аниска не совсем поняла, что она хочет сказать, и спросила:

— А днём ты меня не кокнешь по кумполу?

— Нет, — сказала перевозчица. — Днём ещё кто нибудь подглядит. Ещё наденут на меня пеньковое ожерелье. Уж тогда моя шея узнает, сколько мой зад весит.

Всё это звучало немного страшно, но Аниска подумала: «Ну и что ж, что ножницы не мои. Придётся их отдать — другого пути нет. Мне Анна Ярославна, может, десять ножниц подарит, и я все их отдам разбойникам. Они даже обрадуются».

Она сняла ножницы с пояса и протянула их перевозчице.

— Бери!

— То-то же! — ответила та и засмеялась.

Вот Аниска переправилась через реку и пошла по узкой парижской улице. С обеих сторон нависали над ней кривые домишки, и из окон то и дело ретивые хозяйки трясли одеяла и выливали помои. Люди шли неприветливые, ёжась от холода, засунув руки в рукава, толкаясь локтями. Чуть не столкнули Аниску в сточную канаву, подёрнутую тонкой корочкой жёлтого льда.

Аниска стала приглядываться, у кого бы спросить дорогу. Навстречу ей попалась молоденькая девушка. Она бежала, вся перегнувшись набок, тащила тяжёлый узел с грязным бельём. Аниска дёрнула её за платье и спросила:

— Скажи мне, пожалуйста, как пройти к королевскому замку?

Девушка ответила скороговоркой:

— Улицей Менял, Старой Суконщиков, Малой Красильщиков, Поросячьим рынком, Кошачьей площадкой, улицей Амбар-над-рекой, а там дальше спросишь, — и убежала.

Но так как Аниска всё равно не знала, какая улица как называется, пользы ей от этих слов было немного, и она стала искать, кого бы ещё спросить. Тут она заметила пожилого мужчину в длинной тёмной одежде и опушённой заячьим мехом шапке. На поясе у него висела медная чернильница, а за ухом торчало перо. Несмотря на холод, он шёл неторопливо, что-то бормотал про себя.

«Уж такой умный господин, наверно, сумеет объяснить мне», — подумала Аниска, остановилась перед ним и спросила:

— Прошу вас, скажите, как пройти к замку?

— А? — сказал господин и опять забормотал себе под нос.

Аниска повторила свой вопрос, но он только пожал плечами и пошёл дальше.

Ещё один прохожий посмеялся над ней, спросил:

— Тебя там, наверно, заждались, в королевском замке? Уж за королевским столом прибор тебе приготовили?

— А как же? — сказала Аниска. — Меня там давно ждут.

— Ну так беги скорей, а то как бы там твою долю не съели, — сказал прохожий и так ничего толком не объяснил.

Вдруг к Аниске подошёл какой-то человек с лицом, иссечённым шрамами, и длинным мечом на перевязи. Впрочем, одежда у него была довольно потрёпанная. Он приветлива улыбнулся и сказал:

— Ты ищешь дорогу, девочка? Я защитник вдов и сирот, без страха и упрёка помогаю всем, кто нуждается в моей помощи. Идём, я тебя провожу.

— Ах, спасибо! — радостно воскликнула Аниска и пошла за ним.