Колдун из Темногорска - Роман Буревой

Потом Роман внимательно осмотрел комнату, подобрал одежду пленника, бумажник и ключи. Странно, но никаких документов Алексей при себе не имел. Колдун еще раз внимательно обыскал комнату и карманы убитых, но не нашел ни паспорта, ни водительских прав. Хотя, судя по всему, Алексей прибыл в Темногорск на своей машине. И денег в бумажнике было до смешного мало.

Значит, и деньги, и права, и документы пленник где-то оставил.

Роман вернулся к своей “шестерке”.

– У него здоровенный ожог на руке, – сказал Юл. При этих словах Роман передернулся, не в силах сладить с отвращением.

– Не надо мне об этом говорить, – отвечал он глухим голосом и сел за руль.

От одного слова “ожог” его начинало тошнить, а вид волдыря, оставленного огненной стихией, мог довести до полуобморока.

– Приедем в Пустосвятово, я ему смою язву, – пообещал Роман, выводя “шестерку” на дорогу.

Глава 5

ПУСТОСВЯТОВО

В тот вечер Василий Васильевич Воробьев со своей второй женой Варварой мирно глядел в прямоугольник телеэкрана и то и дело клевал носом. Время было позднее, зато вечер пятничный, наутро идти никуда не надо, и Василий Васильевич любил по старой привычке наслаждаться этим самым бездельным и потому самым любимым вечером недели. Впереди два выходных, и нет ничего в мире лучше, чем предвкушение этих двух дней. В субботу женушка непременно придумает какие-нибудь дурацкие неотложные дела, а не придумает – так просто начнет ворчать по привычке. Но в полночь, в пятницу, никто не будет тебя гнать на улицу колоть дрова для бани или чинить забор.

Варвара, глядя в телик, то и дело хихикала.

– Смешно? – спрашивал Василий Васильевич, разлепляя глаза.

– Не-а, – отвечала Варвара.

– А чего тогда смеешься?

– Потому что не смешно.

Василий Васильевич, так ничего не поняв, вновь начинал дремать. И тут Варвара толкнула его локтем в бок. Василий распахнул глаза, все еще видя остатки краткого бредового сна.

– Машина перед домом остановилась, – шепнула Варвара. – Ты звал кого?

Василий Васильевич отрицательно мотнул головой и подскочил к окну – поглядеть. Не видно было ни зги – осенняя влажная хмарь лежала густой пеленой: местная шпана успела расколотить все лампочки на покосившихся столбах. Потом вспыхнули огни фар и погасли: кто-то сигналил, вызывая хозяев. Этот район Пустосвятова, где проживал Василий Васильевич, застроен был лет сорок назад деревянными, успевшими изрядно обветшать домиками. Соседи наживали добро медленно, скоро умели лишь пропивать. Налетчики со стороны бывали здесь редко, крали друг у друга обычно свои. Полночные гости не вызывали у Василия Васильевича радости.

– Ты калитку-то на ночь запирал? – спросила Варвара дрогнувшим голосом.

– Запирал, – отозвался Василий.

Да что толку запирать, если через низенькую огородочку перемахнул длинноногий парень и направился прямо к крылечку. Пес Бобка тут же подал голос, но не рьяно, как на чужого, а вежливо, дружелюбно: мол, заходи, я тебя давно признал, ну и хозяину звоночек: гости у тебя.

– Ромка никак, – облегченно выдохнул Василий Васильевич и, отворив форточку, крикнул наружу: – Роман, ты?

– Я, батя, кому ж еще быть?

– Кому, кому… найдется кому, – бормотал Василий Васильевич, идя открывать. – Чем больше о твоих фокусах слухов ходит, тем чаще к нам в дом воры шастают. Я уж отчаялся дома водку хранить. Все равно залезут и вылакают, обормоты.

Он долго возился с замочком и наконец открыл.

– Хоть бы предупредил, что приедешь, – вместо приветствия укоризненно выговорил он сыну.

– У тебя же нет телефона, – пожал плечами Роман, давно привыкший к стариковскому ворчанию отца.

Однако в дом он вошел не сразу, а, похлопав отца по плечу, скорее покровительственно, чем сыновне почтительно, вернулся к машине. Минут через пять Роман воротился вместе с пацаном. На плече, как тюк с тряпьем, Роман нес какого-то парня с совершенно белым лицом и – как показалось Воробьеву-старшему – мертвого. Во всяком случае, он хорошо разглядел, что веки человека полуприкрыты и сквозь щелки видны зеленоватые белки закатившихся глаз.

– Кто это? – спросил Василий Васильевич.

– Клиент, – кратко отвечал Роман. – Посвети-ка, я его на чердак затащу.

– Он хоть живой-то?

– К утру проспится. Скажи Варваре, чтобы нам поужинать собрала, а то я с дороги ужас до чего оголодал, да и Юл тоже.

Варвара тем временем давно уже стояла в сенцах и наблюдала всю эту непотребную картину вторжения в ее собственный дом.

– Ты бы хоть разрешения у отца спросил! – гаркнула она в ярости, и на щеках ее выступили пунцовые пятна.

– Мы ненадолго, – невозмутимо отвечал Роман. – Завтра и съедем.

– Значит, завтра и пожрешь, – отвечала Варвара, упирая руки в бока, – когда свое из магазина принесешь.

– Варя, голубушка, все-таки сын, – попытался успокоить супругу Василий Васильевич.

– Мог бы и с собой жратвы привезти, – не унималась Варвара, – чай, не из последнего живет, как мы с тобою!

Как ни привык Роман к подобным Варвариным выходкам, а все же весь передернулся. Явился даже соблазн – а не швырнуть ли обратно старухе всю ее змеиную злобу в лицо. Но глянул на отца и остерегся.

– Некогда было, – сказал он примиряюще. – Завтра схожу, обещаю.

– Он непременно сходит, – поддакнул Василий Васильевич. – Ты для Вареньки конфеток шоколадных возьми. – И он многозначительно подмигнул сыну. – Варя у нас женщина добрая, это она для виду только сердится.

Последнее утверждение было весьма спорно. Однако, пока гости устраивались, Варвара все же посетила холодную кладовку, достала сала с чесноком домашнего приготовления, яиц, грибов маринованных да квашеной капустки. Когда Роман с Юлом спустились вниз, стол был накрыт. У оголодавших гостей разом потекли слюнки. Юл, не дожидаясь, тут же подцепил вилкой несколько кругленьких сопливых маслят из керамической плошки.

– Во, живоглоты, – зло процедила сквозь зубы Варвара, и Юл, растерявшись от такого приема, уронил вилку вместе с грибами на пол.

– Мы заплатим, – пообещал Роман.

– Заплатишь, – вздохнула Варвара. – Знаю я твою плату – рупь дашь, десять назад отберешь.

– Что-то вы опять ворчите, Варвара Алексеевна. В прошлый раз говорили: “Куплю телевизор японский, мигом подобрею”.

– Так мы ж его так и не купили, – вздохнул Василий Васильевич.

– Как так? Я же деньги дал. На телевизор и на видак.

– Ты дал, а кто-то взял. Уехал ты – на другой же день воры в дом залезли и все твои пятьсот баксов стырили. Вот так-с. Наваждение какое-то. Чуть у меня что заведется, вещь какая или деньга, тут же сопрут. Сей момент. Кажется уже, только всю жизнь на одних воров и работаю, сам уже жду: ну где же они, ребятушки, почему так долго не идут, почему не крадут?

– А как же милиция? – спросил Юл, ковыряя вилкой яичницу.

– Милиции-то зачем воров искать? Хлопотно. У них там свои дела поважнее, не до нас им.

– Пес же во дворе, – чистосердечно удивился Юл.

– Пес, наверное, гавкал, так он на цепи. А цепь до крыльца ему дотянуться не дает. Эх, наливай. – Василий Васильевич водрузил на стол бутылку самогону.

– Батя, ты же знаешь: я не пью, – сказал Роман, косясь неприязненно на бутылку.

– Урод, чистой воды урод, – вздохнула Варвара, – и в кого ты только такой вышел, а? Не иначе в Марьину родню – у нее в роду все психи были. Не пьет, не курит, ледяной водой умывается. И не женится. Ясное дело – урод.

– Хочешь, я воров найду? – предложил Роман, пропустив Варварин монолог мимо ушей.

Василий Васильевич недоверчиво хмыкнул: в поразительные способности сына он никогда не верил, считая его “фокусы” чистейшим шарлатанством. Роман знал, что ему никогда не удастся убедить отца в обратном. Варвара была того же мнения:

– Ты своим дурням городским показывай эту ерунду, – объявила она, – а нас просто так не проведешь!

Однако Роман не унимался: принес из машины свою белую тарелку, налил в нее колодезной воды и, взяв отца за руку, осторожно погрузил его ладонь в воду. На дне тарелки тотчас появилось изображение: во всяком случае, Юл отчетливо различил мохнатую собачью шапку и торчащие из-под нее красные уши. Но далее ничего разглядеть не удалось: Варвара будто ненароком махнула рукой, и тарелка слетела на пол.

– Что ж ты делаешь! – ахнул Воробьев-старший. – Это ж кузнецовский фарфор. Ромка купил.

– Так он же сам и разбил, – заявила Варвара, зная, что никто не посмеет ей возразить.

Однако посмел.

– Зачем же вы врете! – возмутился Юл. – Вы сами тарелку разбили!

– Мерзавец! Как он смеет меня оскорблять! – вскинулась Варвара.

– А зачем вы врете?! – не унимался мальчишка.

– Я там что-то видел, – не очень уверенно сообщил Василий Васильевич, пытаясь перебить ссору.

– Ерундой всякой занимаются, ну чисто дети, – фыркнула Варвара. – Смотреть противно. Спать идите, а то завтра будете до двенадцати дрыхнуть! Совсем нынешняя молодежь разленилась – не то что мы раньше: вставали в шесть – и на работу, и так тридцать лет подряд. А теперь все спят сколько влезет, никто работать не хочет. Только воруют.