Ушел в сторону моря - Алексей Ростовцев

– Вот как! – сказала Джин. – Тогда давай посмотрим детские игрушки!

Они задержались около просторной витрины. Каких игрушек тут только не было! Казалось, вся фауна планеты в мягком и механическом вариантах собралась за широким стеклом. Звери, зверьки и зверушки жили здесь дружной и веселой компанией, не чиня друг другу никаких неудобств. Среди них с независимым видом расхаживал маленький робот «Томи», размахивая руками и поворачивая то влево, то вправо квадратную голову.

– Мужчины похожи на собак, – заметила Джин. – Женщины гораздо многообразнее.

– И какой же собачьей породы я? – спросил Климович.

– Ты большая сильная овчарка. А я кто?

– Ты белка или косуля. Не знаю точно.

Им стало смешно. Наступила раскованность. Красочная афиша театра «Кабуки» вызвала в сознании Джин таинственные ассоциации.

– Я придумала, – радостно прошептала она. – Мы едем в Синдзюку к тетушке Сатико!

Уже в метро Джин набросала на вырванном из записной книжки листке план местности, где должны были разыграться дальнейшие события, полунамеками объяснила суть своего замысла.

Слушая ее, Климович одобрительно ухмылялся.

Синдзюку – район, куда токийцы ездят развлекаться. Здесь старина теснейшим образом переплелась с модерном. В Синдзюку много маленьких магазинов, ресторанчиков, мастерских традиционных ремесел, храмов и кумирен, небоскребов, пятиэтажных домов-неваляшек из цельного железобетона и двухэтажных деревянных домиков, маленьких садов и парков. Тетушка Сатико жила на втором этаже деревянного дома. Джин пошла к ней, а Климович сел на скамейку в крошечном садике, показывая всем своим видом, что настроился на длительное ожидание. Сотрудники наружной разведки быстро обложили дом. Через полчаса из скрипучей двери вышла согбенная японская бабулька с хозяйственной сумкой и посеменила к продовольственным лавкам. Климович посидел еще минут двадцать, встал и двинулся по узкой дорожке прочь от дома. Наружка пришла в неописуемое смятение. Позабыв о конспирации, сотрудники выскочили сразу из трех машин и провели короткое совещание с теми, что обложили дом. Главным объектом для них была Джин, поэтому большинство осталось около дома; За Климовичем побежали двое. Дорожка вывела его на берег узкой грязной речушки, которая текла в глубокой канаве. Он разбежался и перепрыгнул на другую сторону. Его коротконогие преследователи не рискнули проделать то же самое. Громко ругаясь, они помчались к ближайшим мосткам, а до них было метров двести. Климович помахал им рукой и исчез за высокой стеной кустарника. Через пять минут он уже ехал в такси к парку Ееги, пристанищу поэтов, влюбленных студентов и бездомных бродяг, где в обусловленном месте его поджидала Джин, снова молодая и красивая. Наружка потеряла их.

Отсмеявшись, Климович спросил, как тетушка Сатико восприняла ее затею с переодеванием.

– Нормально. Я объяснила, что хочу подшутить над тобой. Она видела тебя из окна. Ты ей понравился. Когда-то она была известной актрисой. Теперь живет в бедности. Я хорошо заплатила ей за парик и одежду. Она сама подгримировала меня.

Джин взглянула на часики.

– Ого! Поздно-то как! Едем к Мацуре!

– Такой необходимости нет, Джин. Эту часть работы, очевидно, уже сделал за нас другой человек.

– Кто?!

– Не имею права сказать.

– Почему?! Почему здесь замешан третий?

И тут страшная догадка осенила ее.

– На кого ты работаешь, Юджин?

– Прежде всего, на себя.

– Лжешь! Ты не мог оказаться на одном корабле со мной случайно. Отвечай, на кого ты работаешь?

– Я русский человек.

– Ты русский шпион. Ты работаешь на русскую разведку!

– Между прочим, ты тоже на нее работаешь.

– С каких пор?!

– С того момента, как отдала мне блокнот брата.

– Но я не хочу быть шпионкой! Ни русской, ни американской, ни даже корейской! Боже мой, как вы все отвратительны!

Джин закрыла лицо руками и разрыдалась. Он обнял девушку и стал гладить ее волосы, едва касаясь их.

– Джин, то, что мы делаем, не причинит зла твоей родине.

Она оттолкнула его.

– Ты горе-вояка! Чем ты лучше того негодяя, который убил «Джамбо»? Ведь ты не сделал это по чистой случайности. Проскочил мимо «Джамбо» и расстрелял первую попавшуюся мишень. Разве я не права?

– Ты права, Джин. Но будь добра, выслушай меня. Знаешь, что такое цепная реакция?

– Еще бы!

– В данном случае ядерная физика не при чем. Цепная реакция – это реакция цепного кобеля на чужака. Американцы оттачивали ее в нас много месяцев. Они систематически нарушали наше воздушное пространство. Днем и ночью нас поднимали по тревоге. Мы взлетали и отгоняли их. Иногда сутками не спали. Были издерганы и озлоблены. В каждом проснулся зверь, и каждый думал: «Догнать и загрызть! Загрызть чужака!». А что там внутри – это никого не занимало. И потом: наша инструкция не делала различия между военными и гражданскими самолетами. Все они назывались одним словом – нарушитель. Да, я мог убить «Джамбо».

– Тебя наградили за этот самолет?

– Нет, я ничего не получил. Меня перевели в другую часть, спрятали от журналистов.

– А твои генералы получили награды?

– Да, они все были награждены, повышены в должностях и званиях.

– А конструкторы ракет?

– Тоже.

– Владельцы военных заводов у вас сегодня не бедствуют вместе с простым людом?

– У нас военные заводы пока государственные. Но директора их творят на этих предприятиях все, что хотят. Они, как правило, мультимиллионеры.

– Ты и жизнь мне спасал по заданию разведки?

– Разве я успел тогда подумать об этом? Прыгнул под колеса – и все!

На корабль они возвращались молча. Между ними пролегла полоса отчуждения…

Тучков отделился от группы через час после Климовича и Джин. Слежки за собой не обнаружил. Контрнаблюдение вели двое парней из нашей резидентуры, державшихся на некотором отдалении от него.

Тучков направился в район порта, где жил Мацура. Что знал Сергей об этом человеке? Только то, что он одинокий старик и радиолюбитель-фанат, что над его бумажной хижиной, собранной на деревянном каркасе, торчит довольно высокая антенна, которая и позволяет быстро отыскать жилище Мацуры среди сотен ему подобных.

Мацура встретил Тучкова очень настороженно. Иностранцы, попадающие в Токио, предпочитают не совать носа в бедняцкие трущобы, а если и забредают туда, то отнюдь не из праздного любопытства. Что привело ко мне этого белобрысого чужеземца, говорящего по-японски, думал он, непрерывно кланяясь и приглашая гостя войти. Сергей с любопытством разглядывал японца и его обиталище площадью в четыре татами, загроможденное всевозможной радиоаппаратурой. Мацура предложил Тучкову сесть на циновку, а сам принялся хлопотать у жаровенки с древесным углем. Когда уголь разогрелся, поставил на огонь круглый медный чайник.

– Мацура-сан, – сказал Сергей. – Вы не можете себе представить, сколько друзей у вас во всем свете!

– Это совсем не трудно представить, – ответил японец. – У меня много корреспондентов в разных странах. Как мне вас называть? Я не расслышал вашего имени.

– Зовите меня Серегой. Так ко мне обращаются друзья в Москве.

Японец поставил на низенький столик фарфоровые чашечки и блюдо, сплетенное из тонкого бамбука. Открыл крошечный холодильник и положил на блюдо четыре пирожных.

– Серега – это звучит по-японски.

– Я познакомился с одним из ваших заочных друзей в самолете. Этот человек рассказал, что благодаря вам удалось разгадать тайну гибели Хаммаршельда. Меня как журналиста такая информация крайне заинтересовала.

– Я ничего не знаю о Хаммаршельде, – сказал Мацура и тут же решил про себя, что обязательно сообщит о русском в полицию. – Я ничего не знаю о Хаммаршельде, кроме того, что он был Генеральным секретарем ООН, а вот рыбакам мы, радиолюбители-коротковолновики, помогали неоднократно.

– Но, возможно, вам случалось помогать и пилотам?

– Нет. Хотя я люблю слушать по ночам их болтовню. Можно сказать, что это мое второе хобби. Впрочем, иногда они спрашивают друг друга о семьях, интересуются, как кто провел отпуск и все такое прочее. Когда я был помоложе, то даже записывал кое-что из этого трепа на пленку. В свободное время прослушивал записи и думал: вот носятся по небу в железных птицах лютые враги, каждый жаждет истребить противника, а вытащи любого из самолета, сними с него скафандр, поставь его на зеленую лужайку в лесу, и окажется, что это веселый добрый человек, который любит цветы и теплый дождь, тоскует по жене и детям, мечтает вырастить сад.

Они не спеша пили ароматный чай, болтая о пустяках, но в конце концов Сергей спросил у японца о том, ради чего пришел к нему:

– Мацура-сан, десять лет назад, в ночь, когда погиб «Боинг» корейской авиакомпании, вы спали?

– Нет, – ответил японец, изменившись в лице, – в ту ночь я не спал.

– И вы все слышали?

– Да. Но там не было ничего такого, что выходило бы за рамки официальных сообщений.