Исповедь маленького негодника - Саймон Бретт

Ведь под лежачий камень вода не течет. Лежа да сидя новых горизонтов для своей деятельности не откроешь.

Сегодня я добрался до провода настольной лампы и с удовольствием сдернул ее на пол. К несчастью, абажур остался целехо-нек, зато лампочка, наверняка, разбилась.

Но я сглупил — замешкался на полу возле лампы, и Она, вбежав в комнату, сразу поняла, что произошло. Она обозвала меня нехорошим мальчиком, подняла лампу, поставила ее на стол и для проверки щелкнула выключателем.

Незадача. Лампочка все-таки загорелась.

Небывалый успех на фронте разрушений. Дело было утром, в гостиной. Кот наблюдал за мной с дивана, а я полз к столику, на котором красовалась стеклянная ваза с цветами.

Наконец я сумел схватить его за ножку и начал яростно трясти. Конечно, пришлось попотеть, но ваза сантиметр за сантиметром неуклонно приближалась к краю стола и, как было задумано, грохнулась на пол. И с приятным звоном разбилась. Осколки, цветы и вода живописно разметались на ковре.

На этот раз я был умней. Я живо убрался с места преступления в другой конец комнаты и схватил погремушку, которой Она безуспешно пыталась меня заинтересовать вот уже пять месяцев. Теперь самое время, подумал я.

Расчет был точен. Едва я успел засунуть погремушку в рот, как отворилась дверь и вошла Она.

Вид осколков привел Ее в ярость. Она вопросительно переводила взгляд с меня на кота.

Счастлив сообщить, что Она пришла к правильному выводу.

А потому схватила кота за шкирку и отшлепала без тени сожаления. Вырвавшись, несчастное животное кинулось под дверь и скрылось, голодное и непонятое.

Хи-хи!

Девятый месяц

Утром мне пришло в голову, что я придаю мало значения процедуре переодевания.

Почему меня так поздно осенило? Я уже привык устраивать страшный переполох, когда меня усаживают в автомобильный стульчик, а для сопротивления применяю тактику, которую про себя назвал «поза морской звезды».

Поза морской звезды, извините за лирическое отступление, довольно проста. Нужно держать спину в несгибаемом положении, а руки и ноги растопырить наподобие мальтийского креста. Такое сооружение практически невозможно продеть в лямки и перекладины ненавистного стульчика.

Так вот, отныне я буду использовать эту позу и во время переодевания. Надеюсь, ни одна конечность не полезет в нужную родителям дырку. А если по недосмотру все-таки попадет в рукав или штанину, я постараюсь вытащить ее оттуда как можно скорее, попутно дергаясь и извиваясь, так что одежда в конце концов перекрутится самым безнадежным образом.

Кроме того, при этом следует побольше орать, пускать слюни, срыгивать, царапаться и кусаться.

Уже сегодня я добился успеха. Обычно Она одевала меня за пять минут, а теперь едва уложилась в двадцать. Немного тренировок, подумал я, и мы растянем удовольствие аж на полчаса. А то и больше.

Конечно, надо рассчитать все на два хода вперед. Если переберешь и чересчур затянешь свое отвратное поведение, подопытный родитель может потерять терпение и начнет применять силу.

А если вопрос решается с позиции силы, то, разумеется, победа всегда за ними.

Они больше, они сильнее — тут уж ничего исправить нельзя. Правда, один вариант все-таки есть. Можно притвориться, что они сделали тебе УЖАСНО БОЛЬНО, или, что еще лучше, СЛОМАЛИ РУКУ ИЛИ НОГУ. Это делается так. Когда очередная конечность, покорясь судьбе, отправится по месту назначения, нужно удвоить вопли, а потом повесить эту руку (или ногу) как плеть. Они, конечно, будут тормошить ее, стараясь вызвать ответное движение. Но надо стоять до конца — душераздирающе вопить даже при легком прикосновении к обвисшей конечности и биться в агонии.

Родители по большей части ужасно не уверены в себе. Они очень легко пугаются. Их воображение начинает рисовать неминуемую поездку в больницу, подозрительные взгляды врачей и толпы дотошных социальных работниц, врывающихся в дом и злобно заносящих семью в группу риска.

Вспомните, как удачно прошел визит в поликлинику (см. Восьмой месяц).

Да, родителей очень просто напугать до полусмерти.

Опять возникли на горизонте Ее подруга с младенцем — те, из бассейна. Обе мамаши по-прежнему увлечены идеей будущей дружбы.

С нашей последней встречи многое изменилось к лучшему. Поскольку теперь я могу передвигаться, я непременно подползу к маленькому монстру и как следует наподдам ему в лоб. Думаю, долго они не продержатся.

Сегодня мы с Ней узнали, каким способом я ползаю. Она очень любит называть вещи своими именами, и особенно радуется, если находит их в горячо любимой книге. Вот что Она прочитала: «Некоторые дети ползают, виляя при этом попкой».

Ну надо же. А я думал, что попкой виляют только легкомысленные особы женского пола.

Случилось то, чего я уже давно ждал с тайным ужасом. Я должен проститься с выстраданной свободой передвижения. Из кладовки под лестницей Она извлекла манеж. Сижу за решеткой.

Конечно, я сопротивлялся и орал. Но ничегошеньки не добился.

С самого утра заточен в манеже. Это явное попрание прав человека. Без суда и следствия заточить бедного ребенка в клетку полтора метра на полтора!

Как бы мне связаться с Комиссией по Защите Прав Заключенных?

Тюремщица бросила мне в камеру груду пластмассовых погремушек, зайцев, шариков — мол, играй, хорошо, зайчик?

Я даже не прикоснулся к этой рухляди. Я сосредоточился на счетах с разноцветными бусинами. Все утро тянул и раскачивал проволоки и планки.

Они поддаются. Работа предстоит долгая и упорная, но я буду стоять до конца.

Неплохо было бы создать комитет по побегу, но поскольку я здесь один, это выглядело бы как-то несерьезно. Может, пригласить в сотоварищи кота?

Мысли о побеге на время отступили. Я выучился новому фокусу — обнаружил, что могу тыкать пальцами в разные предметы. Точнее говоря, одним пальцем.

Озарение пришло сегодня утром. Она брала меня из кроватки, и я ткнул Ей пальцем прямо в глаз.

Сперва Она сделала вид, что ничего не произошло, но после того, как я ткнул в другой глаз, Ей пришлось сдаться и бежать в ванную.

Ткнул Его в глаз.

Ткнул в глаз кота. Вряд ли мы теперь будем товарищами по комитету.

Ткнул пальцем в глаз Ее мамаше. Это было очень весело, потому что папочка не сдержался и захохотал. Отношения между Ним и тещей накалились пуще прежнего.

Хотел было ткнуть пальцем в розетку, но Она, выкрикивая страшные вещи, живо оттащила меня в другой конец комнаты.

Только отвернись, и я обязательно повторю попытку.

Недавно я научился хватать малюсенькие предметы, и сегодня довел это умение до степени искусства. Дело было так. Я сидел. на полу в их спальне, а Она переодевалась после нашего беспокойного обеда. И тут позвонили в дверь.

Дело в том, что у нас сломалась стиральная машина, и Она ждала механика. С появлением меня поломка стиральной машины приобрела масштабы национальной катастрофы. Скорость, с которой я извазюкиваю свою и, по возможности, их одежду (я ведь, как-никак, виртуоз фонтанирующей рвоты), заставляет Ее запускать машину раза четыре в день. А если машина не работает, то через пару часов нам всем приходится ходить в грязном.

Да, это действительно оказался механик. Она повела его к машине для осмотра и выяснения диагноза, а я остался наедине со своими мыслями. И первое, что пришло мне в голову, это добраться до Ее туалетного столика, на котором соблазнительно блестела открытая шкатулка с бижутерией.

Я подполз, схватился за стул, на который Она садится, чтобы подкраситься (правда, Ей это редко удается), подтянулся и встал. Сама шкатулка по-прежнему была в недосягаемости, зато я сумел дотянуться до свисающей из нее нитки стеклянных бус.

Я крепко схватил бусы и потянул, но они зацепились за что-то и не поддавались.

И тут я потерял равновесие. Определенные успехи, конечно, сделаны, но все-таки я еще очень неустойчив, особенно если держусь только одной рукой. Цепляясь за край столика, я покачнулся, сделал пируэт и плавно приземлился на мягкое место.

Но сумел не выпустить бусы. Под тяжестью моего тела нитка лопнула, и стеклянные шарики раскатились по ковру.

Я ползал, подбирал их и придумывал, как бы позабавиться. Что, если бросать их об стену? Бусина с упругим звоном отскочила от обоев. Мне понравилась новая игра.

Только пять минут я предавался увлекательному занятию. Вошла Она. Я смотрел на Нее, засунув руку в рот, и довольно улыбался.

Она прямо взвизгнула:

— Нет! Господи, ты же не брал их в рот, правда?

Я по-прежнему невинно улыбался. Она выдернула мою руку изо рта и обнаружила, что там ничего нет. Я закричал. Отчасти — потому, что не люблю, когда меня дергают за руки, отчасти — чтоб усилить драматичность ситуации. Я всегда отличался выдающимися актерскими способностями.