Томмазо Кампанелла - Александр Горфункель

Всю жизнь Кампанелла добивался издания своих книг. Он послал в Германию не только «Город Солнца» и «Апологию Галилея», но и «Политику», содержащую происпанские тезисы и апологию теократической монархии. Находясь в Риме, он не только, преодолев чудовищное сопротивление врагов, опубликовал «Побежденный атеизм», но сумел в обход падре Мостро в маленьком городке Иези издать «Монархию мессии» и «Речи о свободе и счастливом подчинении церковному государству». В Париже наряду с «Побежденным атеизмом» он издает трактат о предопределении и «Против языческой философии», дополняет «Реальную философию» с ее «Политикой» и «Городом Солнца» заключительным трактатом «О царстве божьем», завершает и готовит к печати «Богословие», безуспешно добивается присылки ему из Рима задержанной врагами рукописи книги «Вспомнят и обратятся к господу все края земли», рассчитывая опубликовать и ее.

Все свои книги Кампанелла рассматривал как части одного огромного свода «наук, восстановленных фра Томмазо Кампанеллой в соответствии с собственными принципами, на основе двух божественных книг — Природы и Писания». В основе многообразного литературного наследия калабрийского философа лежит общая система взглядов, именуемая философией Томмазо Кампанеллы. Системе этой свойственны глубокие противоречия, но это именно внутренние противоречия системы, а не внешние несовпадения отдельных книг.

Так, если начать с политических взглядов великого утописта, то внимательное изучение всей совокупности произведений Кампанеллы приводит к выводу, что в основе их лежит одна мысль о преодолении того распада общества, к которому приводит частная собственность и разделение человечества на враждующие государства. Выступая против предпочтения частного, личного интереса общему, государственного интереса интересам всего общества и человечества в целом, Кампанелла создает единую утопию справедливого общественного устройства, основанного на ликвидации частной собственности, и всемирного объединения человечества в одном государстве, преодоления национальных, государственных, религиозных противоречий. «Город Солнца» не противостоит в политической утопии Кампанеллы идеалу всемирной монархии, в которой должна осуществиться мечта его жизни — «едино стадо, един пастырь». Этому идеалу подчинены многочисленные сочинения Кампанеллы, его «Монархия мессии» и «О царстве божьем». Этой же цели подчинены миссионерская деятельность Кампанеллы и создание книги «Вспомнят и обратятся…». Политическое единство человечества должно было, по мысли утописта, сопровождаться религиозным объединением. Коммунистическая утопия «Города Солнца» находится в органическом единстве с другими сочинениями Кампанеллы. Идеал общности имуществ проповедуется и в «Политических афоризмах», прекращение войн, раздоров, голода и эпидемий в объединенном человечестве — в рассуждении «О царстве божьем»; на «Город Солнца» ссылается автор «Речей о свободе и счастливом подчинении церковному государству». И в многотомном «Богословии» он не только неоднократно цитирует свое раннее утопическое сочинение, но и воспроизводит основные его идеи в «Образце государства всего рода человеческого», где идеал всемирного единства сочетается с коммунистическим идеалом общности имуществ, всеобщего труда и справедливого общественного устройства.

Космологические воззрения Кампанеллы, известные нам по его «Реальной философии» и «Апологии Галилея», нашли вполне адекватное выражение в третьей книге его «Богословия». Вообще этот богословский труд Кампанеллы никак не противостоит другим его философским произведениям. Он не только пестрит ссылками на «Метафизику», «Реальную философию» и т. д., в основе его лежит та же система понятий, что и в главных философских сочинениях Калабрийца. Разумеется, «Богословие» вступает в противоречие с модернизированным представлением о Кампанелле — материалисте и атеисте, но на деле оно оказывается тесно связанным с его гилозоизмом, с учением Калабрийца о всеобщей одушевленности природы.

Если бы Кампанелла свои богословские сочинения писал для того, чтобы ввести в заблуждение церковников, казалось бы, проще всего для него было бы имитировать господствующие в тогдашнем ортодоксальном богословии воззрения. Но оказывается, Кампанелла и в теологических вопросах непрерывно вступал в конфликт с иерархией, с Доминиканским орденом, с современной ему схоластической доктриной. Отказавшись строить теологию на аристотелевской основе, он вызвал против себя бешеную вражду томистов. По вопросу о предопределении его позиция резко разошлась с господствующей в Риме и вызвала осуждение инквизиции. Не следует забывать, что бунт в теологических вопросах был куда опаснее, чем в чисто научных или натурфилософских концепциях. Приспособленцы не плывут против течения.

Кампанелла и в своих теологических сочинениях оставался самим собой. Создание своего «Богословия» («В соответствии с нашей метафизикой», — говорил Кампанелла) рассматривалось им как важнейшая составная часть борьбы за новую систему наук. И не в посланиях к папе и к кардиналам, а в письме к Галилею в 1614 г. Кампанелла сообщал: «Я пишу новое „Богословие“, где покажу, что Священное писание и раввины, и самые древние авторы — все придерживались этого мнения; я дошел уже до четвертой книги».

Что касается астрологии, то убеждение Кампанеллы в истинности этой «науки» (мы ставим это слово в кавычки, но не следует забывать, что сам Кампанелла рассматривал астрологию именно как науку, и притом точную), разделявшееся к тому же многими из его современников-астрономов, было искренним и глубоким. Даже Галилея он пытался убедить в истинности астрологических построений. Гороскопы он составлял не только папе Урбану VIII, не только на рождение дофина, но и близким друзьям, и самому себе; и те магические действия, которые он когда-то в Риме предписывал суеверному первосвященнику, он применил и к себе в свой смертный час.

И наконец, едва ли не самая важная проблема философии Кампанеллы — его полемика против эпикуреизма. Ею наполнены многие страницы сочинений Калабрийца; опровержению философии Эпикура и Демокрита посвящены значительные разделы «Богословия» и «Метафизики», он оспаривает древних материалистов в книге «О способности вещей к ощущению». Французские друзья и покровители Кампанеллы во главе с Клодом Пейреском были вместе с тем друзьями и последователями философа-эпикурейца Пьера Гассенди. И однако, еще в письмах из Рима, выражая свое восхищение научными трудами Гассенди, Кампанелла писал ему: «Радуюсь тому, что ты рассеял аристотелевы туманы, но что привлек к себе эпикурейские ветры — одобрить не могу» (25, стр. 37). И даже тогда, когда Клод Пейреск упрекал Кампанеллу в том, что он дурно отзывался о Гассенди, Кампанелла, доказывая свое искреннее расположение к французскому философу («Я всем свидетельствовал, что это человек отличнейших и истинно философских нравов, великий математик и астроном и удивительный наблюдатель и что я был очень рад познакомиться с ним»), считал необходимым подчеркнуть свое глубокое расхождение с философией атомизма: «Что же касается эпикурейской философии, которая заключается в учении об атомах и пустоте, то я, отвечая на вопросы лиц, говоривших по этому поводу с насмешкой о господине Гассенди, сказал, что я считаю эту философию недостаточной для объяснения причин всех вещей…»