Вещий. Разведка боем - Юрий Корчевский

– Вот научишь Георгия кистенем владеть – все равно дурью маетесь.

Воевода повернулся ко мне:

– Деньги-то есть?

– Есть немного.

– Вот и славно, Михаил много не возьмет, однако же каждый труд вознаграждаться должен.

Почему я назвался Георгием – сам не пойму. В принципе, в святцах Георгий и Юрий – одно и то же имя.

Мы договорились с Михаилом о завтрашней встрече, и я дал ему несколько медяков в задаток.

Когда шел обратно, ратники смотрели уважительно, уступали дорогу. Искусство владеть оружием в войске ценилось высоко – будь это кулачный бой, лук или сабля. Враг в бою не будет спрашивать – богат ты или беден, боярин или рядовой воин, – все решит умение владеть оружием. В конечном итоге менее искусный платит жизнью, суровая школа выживания.

Следующим днем в кремле многие дружинники меня узнавали, уважительно здоровались. Михаил отошел со мной в сторону Ивановской башни, приставил к стене доску.

– Бей!

– Как?

– Как умеешь, так и бей.

Я взял грузик в руку, бросил.

– Ну, теперь понятно.

Михаил взял мой кистень, продемонстрировал несколько видов бросков – снизу, сверху, с размахом, с опутыванием предмета шнуром. Последнее мне понравилось больше всего. При грамотном броске можно вырвать из рук противника саблю или пистолет или другой предмет, причем не нанося травм противнику.

– Теперь занимайся сам, – сказал Михаил. – Встретимся здесь же через три дня.

Чтобы не быть посмешищем, я ушел домой к Ивану и на заднем дворе стал отрабатывать удары. Стало получаться значительно лучше. Груз уже не отскакивал, да и попадал по цели точнее и сильнее, сломал уже не одну жердь. Хорошо – запас дров для печей был огромен.

Увидев мои занятия, Иван пошутил:

– Эдак и дрова колоть не придется, после тебя одни щепки останутся.

Через три дня я снова встретился с Михаилом, снова бил кистенем в доску, продемонстрировав все, что освоил.

– Уже лучше, теперь пробуй по движущейся цели, это значительно сложнее.

– Где же взять движущиеся цели? Не котов же или собак бить?

Михаил вытащил из-за пазухи тонкий шнур, привязал к нему кусок доски, отколовшийся при ударе. Забросил «наживку» подальше и стал тянуть за шнур.

– Бей!

С этим получилось сложнее. Пока Михаил тянул шнур к себе, я успел ударить кистенем несколько раз, но ни разу не попал.

– Занимайся сам, увидимся через седмицу.

М-да, суровый у меня учитель, главное – слова лишнего не выдавишь. Кто же мне за шнур тянуть будет? Выход нашелся просто – во дворе у Ивана играли дети прислуги, за полушку медную они с удовольствием тянули шнур. Мне – тренировка, а им на заработанные деньги – сладости на торгу. Причем, вкусив заработка, в очередь становились, чтобы тянуть шнур.

Через неделю упорных тренировок я из десяти попыток попадал в цель восемь раз. Михаил усмехнулся моим успехам, выхватил меч и приказал:

– Выбей из руки. – Я попробовал, но ничего не получилось. – Нет, не так, ты кидай кистень немного в сторону от меча и сразу после броска руку рывком уводи в сторону, чтобы шнур обмотал меч, и тут же дергай на себя. Возьми саблю в руку.

Я вытащил саблю из ножен и встал в позицию. Сжимал рукоять сильно и все равно – удержать саблю в руке не смог. Кистень Михаила обвил шнуром эфес сабли, она вылетела из моей кисти и, вспорхнув воробьем, воткнулась кончиком лезвия рядом с Михаилом.

– Повторим еще раз.

Я взял саблю и снова принял стойку. Михаил бросил кистень, и снова моя сабля вылетела из руки, причем летела ручкой вперед, и Михаил схватил ее за рукоять.

Хм, здорово получилось: я без оружия, у него в левой руке моя сабля, а в правой – готовый к новому удару кистень. Михаил мне показал в замедленном темпе, как выполнять этот удар, и на этом мы снова расстались на неделю.

Во дворе я зажал саблю рукоятью в дровах и тренировался. Когда что-то стало получаться, врыл в землю короткое бревно, привязал шнурком рукоять сабли к бревну, имитируя хват сабли рукой противника. Выдергивать саблю стало тяжелее, но и интереснее.

Минула неделя, и я вновь предстал перед Михаилом. Он выхватил свой меч:

– Пробуй.

Я метнул кистень, шнуром он обернулся вокруг меча, но выдернуть из руки меч не получилось. Черт, неужели что-то не так сделал? Михаил заулыбался.

– Хитрость тут невелика.

Он показал рукоять своего меча. Почти в хвосте рукояти была дырочка, через нее пропущен кожаный ремешок.

– Смотри, перед боем продеваешь петлю, затягиваешь на запястье. Выбить оружие из кисти смогут, особенно если кистень по пальцам вскользь заденет, но оружие не упадет на землю и не улетит к противнику. Раз – и ты снова взял оружие в руки. Советую тебе сделать так же.

Совет дельный – раньше мне не встречались противники, так хорошо владеющие кистенем. Вроде немудрящее оружие, но в умелых руках – очень эффективное.

– И еще дам совет – смени кистень. Надо раза в два потяжелее, твой – для защиты от небронированного противника – уличных татей, для охоты. Купи на торгу или закажи такой, как у меня.

Михаил тряхнул рукой, и в кисть его лег кистень – железный, со многими гранями, отдаленно напоминающий гранату «Ф-1».

– Эта штука мне не единожды жизнь спасала, всегда при себе. В мирной обстановке на торг с мечом не пойдешь, а кистень всегда при тебе. Ежели противник в шлеме, в лоб не бей – только сбоку, целься в висок, железо на шлеме промнется – и противник твой. По груди в кирасе не бей, лучше по суставам – коленным, локтевым. Дробит суставы не хуже боевого молота, тут уж супостату не до тебя будет.

Михаил давал ценные советы еще с полчаса. Я даже удивился – всегда немногословный, а тут – целая лекция о применении кистеня. И очень полезная лекция – многого я не знал.

– Азы ты освоил, теперь закрепляй упражнениями, причем и левой рукой тоже. Будут вопросы – приходи, основное я тебе показал.

Я поблагодарил и расплатился. Михаил не дал уйти.

– Можно два вопроса?

– Давай.

– Почему сабля, а не меч?

Я вытащил саблю из ножен, отдал ему. Михаил повертел ею в воздухе, пофехтовал с воображаемым противником.

– Легкая – это хорошо, в бою рука не так уставать будет.

– И еще одно – мечом ты только рубить можешь, а саблей – еще и колоть.

– Твоя правда. А ежели я мечом сильно бить буду, сабля твоя не сломается?

– Если удар впрямую принимать, то может, – так ты саблей удар чуть вскользь направь.

– Давай попробуем?

Я взял его меч, он стоял с моей саблей. Мама дорогая – как этим ломом драться? Он вдвое тяжелее сабли, балансировка тоже хромает.

Мы провели небольшой бой, и с непривычки рука устала. Михаил же улыбался.

– Неплохо, всегда на сабли смотрел с пренебрежением. Ты меня переубедил. Пробовал как-то трофейную, татарскую, да сломалась.

– Железо у них неважное, у татарских, и техника боя другая, нежели у меча. А какой второй вопрос?

– Знакомец у меня был, видел я, как ты с Егором бился. Так прямо в точности как он. Павлом его звали, в последний раз видел его давно, много весен тому назад.

– Я у него и учился, сейчас он в Москве, князю Овчине-Телепневу служит.

– Вот оно как.

Мы расстались друзьями.

Проходя мимо Спасского собора, я решил зайти, поставить свечку Георгию Победоносцу. Не сказать, что я был верующий в прежней жизни – в церковь иногда захаживал, но посты не соблюдал. К слову, посты я не соблюдал и здесь – церковь дозволяла странствующим, больным и воинам не придерживаться этого. Но, живя среди верующих, постепенно проникся православием, носил крестик, будучи крещенным в младенчестве, ходил в церковь. И главное – Бог мне помогал в ратных делах, укреплял веру и дух.

Шла служба, в храме было полно народу. Потрескивая, горели свечи, пахло ладаном. Стены храма были расписаны библейскими сюжетами, впереди сияли золотом иконы. Могучий бас диакона гулко разносился под сводами, заставляя трепетать и тело и душу.

Служба закончилась, народ не спеша стал расходиться. Я купил свечку, сделал щедрое пожертвование, памятуя – рука дающего да не оскудеет. Зажег свечу от другой из множества горевших и остановился перед иконой. Мысленно помолился, отрешившись от окружающего, прося у Георгия удачи в ратных делах, ран – небольших, а уж коли смерти, то мгновенной.

Вышел я из церкви очищенным, с каким-то особым настроем души. Мною владело благостное состояние умиротворения и покоя. Передо мной по ступенькам спускалась женщина в черном одеянии – монахиня ли, а может – в скорби по умершим. Я не обратил на нее внимания, и тут она обернулась. Из-под темной косынки выбивались льняные волосы; аккуратный, немного вздернутый носик, алые губки бантиком. А глаза! Синие, яркие – я в них просто утонул! Темная и свободная одежда скрывала фигуру, но и так было понятно – женщина молода и стройна. Я понял, что пропал! Виной ли тому длительное отсутствие женщины или красота незнакомки, а может – время пришло.