Тайное общество ПГЦ - Антон Инголич

Новые трудности и осложнения

На следующий день, встретившись с секретарём и кассиром тайного общества ПГЦ, я в самых чёрных красках обрисовал ситуацию в жёлтом доме и попросил их о помощи и содействии.

— Штаб-квартира нашего общества — в жёлтом доме, и никаких гвоздей! — пламенно воскликнул Метод.

— На борьбу с Цветной Капустой! — загорелся Йоже.

Прозвучало ещё несколько воинственных криков, после чего правление приступило к рассмотрению создавшейся обстановки. Результат, как сказал бы Плюсминус, секретарь суммировал в три пункта:

1. Председатель должен выяснить, чем занимается Цветная Капуста в свободное время и почему Ковач с Ковачихой приходят к ней так часто и засиживаются до полуночи.

2. Секретарь должен взять на прицел Ковача и Ковачиху.

3. Кассир, которого никто из преступной тройки не знает, должен вести за ними постоянное наблюдение.

На истории меня вдруг озарила счастливая мысль. Старый Чепон — вот кто мог бы оказать мне неоценимую услугу. Но старого коллекционера стенных часов не так-то легко встретить случайно. Я не видел его уже целую неделю. Правда, сестра его Катра, которая ведёт у него хозяйство, попадается чуть ли не каждый день, да только она туга на ухо и ей нужно кричать на всю ивановскую. Ничего не попишешь, придётся идти к Чепону. Но как я пойду к нему? Как?.. Ага, с часами! Ведь он привечает всех, кто приносит ему часы. Даже с железнодорожником, который принёс большие карманные часы, он был сама любезность. Итак, во что бы то ни стало раздобыть старинные стенные часы, и двери старого Чепона откроются передо мной нараспашку.

Я уже готов был взвизгнуть от радости, и вдруг всё внутри у меня оборвалось. И вовсе не потому, что передо мной возникло строгое лицо товарищ Итак. Просто в голове у меня мелькнул вопрос: «А где ты, Михец, возьмёшь старые стенные часы?»

На переменке ко мне подошла Шпелца:

— Подумай, Михец, вчера у нас был кружок, а я не знала, потому что тот мерзавец — теперь я тоже считаю его мерзавцем — вытащил кнопки, а Эхма подобрал с полу бумажку и швырнул в корзину. А вчера как раз учились завязывать узлы.

— Какие узлы? — спросил я, стараясь скрыть своё смущение.

— Весной у нас первый экзамен. Каждому придётся завязать узлы пятью способами, развести костёр и поставить палатку.

— Всему этому учат в туристическом кружке? — удивился я.

— Это ещё не всё. Скоро мы идём в двухдневный поход. Возьмём с собой палатки, вечером будем сидеть у костра, а на другой день будут разные игры и состязания. Медвежата тоже идут.

— Какие медвежата?

— Мальчишки. А мы — пчёлки. А ты чего не записываешься? Узнай, когда у медвежат сбор. Не пожалеешь.

Медвежата и пчёлки на несколько минут отвлекли мое внимание от старого Чепона. Надо узнать, кто из нашего класса ходит в медвежатах; может, и меня примут. Обидно, что Шпелца пропустила из-за нас такое важное занятие. Надо что-то придумать. «Пегас» — общество собирателей пегасов, а вовсе не враг юных туристов и других полезных организаций. Я чуть мозги не свихнул, а ничего путного так-таки и не придумал. Оставалось одно: назначить на после обеда чрезвычайное заседание.

Мы прикидывали и так и эдак, каким образом соблюдать устав, не трогая при этом полезных объявлений. Йоже предложил первый параграф дополнить предложением, допускающим оставлять одну кнопку на важных объявлениях, но мы с Методом отклонили его как непоследовательное. И все трое с возмущением отвергли предложение Игоря вообще прекратить нашу деятельность по той причине, что у нас и так пегасов навалом.

— Трус, вот ты кто! — возмутился я. — Прекратить? Теперь, когда о нашем обществе говорит полгорода? Ни в коем случае!

— Нет! Нет! — с негодованием воскликнули Йоже и Метод.

Наконец мы нашли выход: каждое объявление, сообщение и клочок следует сначала прочесть, потом «отловить» пегасов, как к тому обязывает первый параграф, и лишь после этого объявление, сообщение или клочок важного содержания любым способом вернуть на место. Йоже в этом дополнении к первому параграфу подчеркнул двумя чертами слова «любым способом». Значит, такую бумажку можно прибить гвоздём, приклеить или прикрепить любым другим способом, только не пегашкой.

За Цветной Капустой, к сожалению, ничего подозрительного не было замечено.

Уходя, члены общества обменялись крепкими рукопожатиями, и тем не менее я чувствовал, что между нами уж нет былого согласия и единства. Игорем овладел страх, начал сдавать и Йоже, и только мы с Методом твёрдо стояли на прежних позициях. Невзирая на угрозы Цветной Капусты, порой отвращавшие меня от общества, я все же был полон решимости не сдаваться. Буду получше приглядывать за Игорем, всерьез потолкую с Йоже, а весь свой досуг посвящу наблюдению за секретарём нашего домового совета и ее родичей.

И всё же я частенько ловил себя на мысли, что было бы хорошо, если бы я утром проснулся и знать не знал ни про какое тайное общество. Но когда я извлекал из тайника алюминиевую коробку и высыпал на стол рассортированные по разным свёрткам отдельные виды пегасов, малодушия как не бывало. Какое богатство, какая игра красок! Разве наше общество не сильнее самого директора гимназии и всех учителей с Эхмой в придачу? Даже милиция, которая наверняка начала уже охоту за «вредителями», не может нам ничего сделать, не говоря уж про разных там дворников и Цветную Капусту, всё ещё пылавшую злобой и ненавистью, хотя правила поведения жильцов давно уже висят на своём месте. Правда, в последние дни я пользовался одним чёрным ходом, а Игорь, так тот с самого возникновения нашего общества не осмеливался ходить мимо доски объявлений.

Цветная Капуста сумела убедить домовой совет провести общее собрание жильцов ранее намеченного срока.

Я тем временем неутомимо искал старинные стенные часы. Оказалось, что таковые имеются у дяди моего соседа по парте Борута. Мы надоедали ему три дня кряду, уговаривая продать часы старому Чепону, да только ничего бы из этого не вышло, если б часы были в порядке. Но они, как утверждал Борут, не шли со времён первой мировой войны, а в городе не было часового мастера, который смог бы их починить.

Старый Чепон осмотрел часы со всех сторон, потом улыбнулся и весело воскликнул:

— Где вы их нашли, ребятки? Именно таких мне недоставало. Теперь моя коллекция укомплектована.

Сказал и вернул нам часы. Пускай-де хозяин письменно подтвердит наши полномочия.

Когда мы предъявили ему наш мандат, он назвал свою цену. Сумма была такая внушительная, что дядя Борута не поверил. Пришлось и ему предъявить документ за подписью старого Чепона. Таким образом, в течение трёх дней я три раза посетил старого собирателя часов.

Став обладателем этих редкостных часов, он тут же приступил к их починке. В часах он разбирался лучше любого часовщика, хотя до ухода на пенсию работал на почте. Часы он стал собирать, как говорила бабушка, когда похоронил одного за другим жену и сына. Мы подружились, и потому я без всякого стеснения в четвёртый раз постучался к нему в дверь и после небольшого вступления спросил, почему к Цветной Капусте так часто приходят ее родственники.

— Если думаешь, что я буду с тобой разговаривать об этой женщине, то можешь уходить! — как отрезал он.

Я немного помялся у двери и уж взялся было за ручку, как вдруг старик снова заговорил:

— Уступил ей в прошлом году комнату, а она вместо благодарности хотела выселить нас из квартиры.

— А теперь принялась за нас с бабушкой, — вздохнул я.

Чепон поднял голову от маленьких колёсиков.

Я мигом ввернул вопрос:

— Почему она хотела выгнать вас из квартиры?

— А почему вознамерилась выбросить на улицу вас?

— Не знаю.

— Не знаешь? — рассердился Чепон, будто я был виноват в том, что не знал. — Чтоб поселить здесь Ковачей!

— Ковачей?

— Мальчик, разве ты не видишь, как я занят? Эти часы тридцать лет никто не чинил, ужасно запущены, но я их приведу в порядок! Непременно приведу!

И он снова склонился над вынутыми из часов внутренностями. Я знал, что сейчас бесполезно задавать ему вопросы. К тому же полученных сведений вполне достаточно для дальнейших расследований. Итак, Цветная Капуста хочет любой ценой поселить в нашем доме своего дядюшку Ковача, рабочего на железной дороге, и его жену, дворника в доме, где живёт Йоже. Отсюда Ковачу ничуть не ближе до работы, если не подальше, чем с улицы Ашкерца. Да и Ковачихе здесь прибавилось бы работы, ведь в Йожином доме всего восемь съёмщиков, а у нас — десять. И квартира наша ничуть не больше и не лучше их теперешней. Если Цветной Капусте так приспичило быть с ними под одной крышей, значит, на то есть особые причины. Значит, рассуждал я дальше, поздние визиты дядюшки Ковача и тётушки Ковачихи не носят чисто родственный характер, а…