Мои турецкие ночи (СИ) - Ярук Диана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Тайна рождения Кая! Звезда сериалов и кино – наследник миллиардов»
Я кликаю, чтобы прочитать, действительно ли Малахитовые глаза настолько богат. Из статьи узнаю, что Кая – это фамилия матери Алихана, которую он взял в качестве псевдонима. Сейчас ему тридцать два года. Родители развелись, когда мальчику было три, мать оставила сына в семье отца. Они не виделись, пока Алихану не исполнилось двадцать, когда он уже учился в Политехническом университете Милана на архитектора. В двадцать один год Алихана приметили скауты из модельного агентства, и он начал участвовать в модных показах и съёмках. Дальше его пригласили сниматься в кино у итальянских режиссёров и диплом бакалавра Кая так и не получил. После успеха в Италии Алихана позвали сниматься в Турцию, где он быстро стал звездой.
Со стороны отца семья Алихана представляет собой огромный клан, в основном проживающий на востоке Турции, в провинции Ван. Им принадлежат девелоперские компании с проектами по миру, судостроительная верфь, множество гостиничных комплексов на Средиземноморском побережье страны, торговые центры и рестораны. Официальный оборот группы компаний, которой управляет отец Алихана равен бюджету небольшой восточноевропейской страны. Журналист мягко намекнул, что, помимо легального бизнеса, клан управляет и теневым, -- контрабандой алкоголя и сигарет в соседние страны.
-- Фууухх, -- вслух говорю я. Вот это да! Принц мафии!
Судя по всему, он очень близок со своей матерью. В статье множество снимков, где они вместе на красных дорожках, на премьерах его фильмов, на прогулках в Измире, третьем крупнейшем городе Турции, где она сейчас преподаёт в местном университете.
Тыкнув на подборку фото Алихана, я сразу перехожу к разделу «без рубашки» и листаю кучу снимков из разных мест и с разных ракурсов: нарезки из кино, подиумные, рекламные и самые крутые – съёмки папарации с отдыха. Вот он стоит на палубе белоснежной яхты (наверняка собственной), вот ныряет с десятиметровой высоты, вот выходит из воды, поднимая руки, чтобы убрать мокрые волосы с лица. Это идеальное тело без грамма жира, поджарое, как у профессионального пловца. Уверена, он по полдня торчит в фитнес-центре, чтобы поддерживать себя в форме! Я немного увеличиваю фото, чтобы разглядеть каждый сантиметр этого совершенства. Заведя в галерее телефона секретную папку «Малахитовые глаза», скидываю туда самые горячие снимки, чтобы любоваться ими при случае.
Практически нигде я не вижу рядом с ним девушек на фото – кроме тех, где он с партнёршами по кино на премьерах.
Точно что ли гей? -- думаю я, но тут же вспоминаю, как отчаянно он краснел в моих руках. Неет, просто хорошо шифруется со своими подружками. Почувствовав укол ревности, я заталкиваю это ощущение в самый дальний уголок души, -- вот уж точно не мне его ревновать!
Глава четырнадцатая
На следующее утро я просыпаюсь за полчаса до будильника, как ниндзя бесшумно скольжу из своей комнаты в ванную, беру чемодан с косметикой и пробираюсь на улицу на десять минут раньше оговорённого времени.
Слава богу, шаттл с рекламой сериала на боку приезжает без опозданий, и я прохожу в автобус, полный людей. Увидев, что возле моей феи Фатмы никого, плюхаюсь рядом. Сонно приоткрыв один глаз, она кивает мне и дрыхнет дальше.
Автобус выгружает пассажиров на какой-то набережной. С одной стороны, – бьющееся об огромные валуны море, с другой – велосипедная и беговая дорожки. Из-за раннего часа здесь пока пустынно. Техники уже разбили в стороне большой шатёр и все тянутся к нему. Внутри накрыт шведский стол и толпа, позёвывая и ёжась, берёт подносы, начинает набирать еду. Фатма показывает мне на большой тэн с кипятком и стоящие рядом кофейник, чай в пакетиках, сливки в круглых блистерах. Набираю себе большую кружку свежего кофе. Я так нервничаю, что не могу даже думать о еде.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Фатма же берёт бублик, усыпанный кунжутом, который продаётся здесь повсеместно и называется «симит», сливочное масло в маленькой пластиковой ванночке, варёное яйцо, сыр и оливки. Усевшись за столики, люди начинают завтракать и постепенно просыпаться.
-- Сейчас будет летучка для персонала, нам раздадут задачи на сегодня. Из художников по гриму ты сегодня одна, поэтому просто иди к продюсеру, и он тебе расскажет, какая будет сцена и как Алихану нужно выглядеть, – переводит Фатму мой телефон. Девушка показывает на грузного дядьку с суровым лицом. – Ахмет бей не любит, когда тупят, поэтому постарайся сразу понять, что нужно делать.
Я сглатываю ком в горле и киваю. Не тупить, не тупить!
Мужчина действительно выглядит угрожающе и хмуро рычит по-английски.
-- Сначала обычный грим, но потом у нас сцена с нападением. К ней бригада по спецэффектам подготовит искусственную кровь, будем изображать ранение. Ты тоже стой наготове, если что помогай. И начинай учить турецкий, чтобы не тратить время!
Мамочки! Я проходила курсы по экстремальному макияжу, где мы делали из моделей инопланетян, медуз и даже крокодилов, используя грим, силиконовые маски и тонны грунтовки. Но вот изображать ранение не доводилось. Быстренько ищу глазами ребят с бутафорией и бегу к микроавтобусу, на который показывал продюсер. Слава богу, они разговаривают по-английски, мы быстро знакомимся и договариваемся быть наготове к сцене номер два.
Теперь мне предстоит самое нервное. Глубоко вздохнув, я иду к большому серебристому трейлеру, припаркованному недалеко от шатра. Чемоданчик с моими рабочими причиндалами вдруг становится неподъёмным. Глубоко вздохнув, стучу в дверь.
-- Это ваш художник по гриму! – громко объявляю я по-английски.
Дверь распахивается и на пороге появляется Алихан. Я не готовилась с утра к приёму такой дозы тестостерона: мужчина стоит в облегающей футболке, мягких спортивных штанах и выглядит как модель из журнала о спорте. Впрочем, он и так в прошлом модель, так? Алихан вежливо со мной здоровается и приглашает пройти внутрь. Здесь прямо мини-квартира: я вижу небольшую кухоньку, по коридору дальше видна часть большой кровати. Мы проходим в гостиную. На столе стоят различные яства и напитки.
Алихан садится в неглубокое кресло и, взяв какие-то распечатки, начинает их изучать. Я включаю подсветку, раскладываю свой чемодан на трюмо и принимаюсь за работу.
Снова тихонько принюхиваюсь к запаху свежести, исходящему от мужчины. На этот раз он что-то слышит и, убрав в сторону бумаги, окидывает меня подозрительным взглядом. Я улыбаюсь, изображая святую невинность, и продолжаю работу. Когда я заканчиваю, мужчина надевает толстовку на молнии и выходит на улицу.
Выскакиваю следом. По контексту понимаю, что герой Алихана делает утреннюю пробежку. В это время на него выскакивает какой-то бугай и они начинают выяснять отношения. Режиссёр орёт «кестык» -- «снято», и Алихана утаскивают к себе парни бутафорщики. Я бегу к ним со всех ног, таща за собой чемодан. С Алихана сняли толстовку и футболку и приматывают к телу плоские пакеты с красной жидкостью. Под пакеты к нему прицепили какие-то провода. Удалённое управление выстрелами, -- понимаю я. Актёр надевает толстовку. Я подхожу к нему и, улучив момент, припудриваю нос, лоб.
Снова наблюдаем за съёмками: бугай достаёт пистолет и, нацелившись на главного героя, делает три выстрела. Вижу краем глаза, как один из бутафоров трижды нажимает на пульт управления. Пакеты под одеждой лопаются и на светлой ткани проступают алые пятна. Алихан падает на землю, как подкошенный.
Парень оператор переставляет камеру, и снимает то, как герой лежит на дорожке для бегунов, затаив дыхание.
Режиссёр снова кричит «снято».
Новая сцена: другой «бегун» находит тело Алихана на беговой дорожке и, подпрыгивая и озираясь, якобы звонит по телефону, чтобы вызвать «Скорую». Наконец, нам дают отмашку – с этой локацией покончено.