Следующее поколение - Валерий Чубар

Бульдозер все таки свое дело сделал очистил бетонные спуски к воде за Станцией и Бетонным Заводом, столкнув массу обратно в Реку. У южных причалов собрали несколько плотов, и самые ловкие ходовики шестами принялись «уговаривать» массу двинуться вниз по Реке.

— Мы поступаем так же, как и Город, — заметила Лен — У нас нет другого выхода, — отрезал Ант. — Люди уже падают в обморок от одного запаха этой дряни.

— А гидролизаппарат?

— Наш гидролизаппарат, благодарение прошлым, конечно жрет почти все органическое. Но Пет утверждает, что это он жрать не будет, и я думаю, что Пет прав.

Вик ковырялся в двигателе бульдозера, вполуха слушая их препирательства. Глаза у него закрывались сами собой. Масса уже уплыла прочь, дышать стало легче, и Вика неудержимо клонило в сон. Но чувство самолюбия не позволяло ему бросить сломанный бульдозер на берегу. К тому времени, когда последние корзины массы были собраны в зарослях кустов и отогнаны плотами от берега, двигатель бульдозера заработал. Вик отправил свою службу спать, сел за рычаги, довел бульдозер до гаражей и заснул прямо в кабине.

Вместо снов к нему пришли какие то неясные, бредовые, тошнотворные видения, из которых чаще всего повторялось видение бешено вращающейся Развилки. Она превращалась в руль грузовика, а потом в заплывший кровью глаз рыбы, и этот глаз вращался, вращался, и все вокруг начинало дрожать, ходить ходуном, разваливаться. Потом весь этот хаос пронзал автоматный ствол, он становился все длиннее и тоньше, превращался в бесконечную линию, в Большой Сфальт, который тоже вращался, вращался, вращался, а потом все начиналось сначала. Развилка, руль, глаз, автомат, дорога… Развилка, руль, глаз, автомат, дорога…

Вик очнулся совершенно разбитым. «Поспать бы», — вяло подумал он, — «после такого «сна»! Голова гудела от боли. В висках тупо стучало Некоторое время Вик сидел неподвижно, откинувшись на железную спинку сиденья, потом повернул голову, чтобы взглянуть в двери гаража — высоко ли солнце… и вздрогнул от неожиданности. Он увидел лицо Лен. Совсем рядом. Лен внимательно смотрела на него в окошко кабины, положив голову на сгиб руки. Губы ее улыбались. Она смотрела прямо ему в глаза. Он чувствовал ее дыхание. Их лица почти соприкасались.

Губы Лен шевельнулись:

— Ты стонал во сне, — сказала она.

— Ты давно здесь? — спросил он.

— Давно. Не хотела тебя будить.

— Что-нибудь случилось?

— Ничего не случилось.

— Правда?

— Правда. Все в полном порядке. Все хорошо.

Они разговаривали, не отводя глаз друг от друга. Ее лицо было по-прежнему совсем близко. Он почувствовал, что все тело затекло от долгого сидения в кабине, но боялся даже шевельнуться. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

Потом Лен подняла голову и сделала шаг назад.

— Выбирайся, — сказала она, — только осторожнее, чтобы это железное чудище не рассыпалось.

— Я сейчас сам рассыплюсь, — возразил Вик, вылезая из кабины. — Меня бы кто пожалел!

— Тебя Ант пожалел. Напомнил мне, чтобы я сходила на Ферму и принесла тебе поесть. Ты голоден?

Вик и сам не знал — голоден он или нет. После прошедших пяти дней и ночей все чувства притупились, в том числе и чувство голода. Но забота Анта была приятна ему. И еще ему было приятно присутствие Лен.

— Спасибо, — сказал Вик искренне. — Я лучше заберу все в комнату. Только сума куда-то подевалась…

— Возьми мою корзину, — предложила Лен. Вик поднял с земли плетеную корзину с пищей и накинул оба ремня на плечи. — Днем отдашь, — сказала Лен. — Всеравно увидимся. Ант напоминает тебе, что сегодня в полдень назначена Школа.

— Школа? — переспросил Вик. — Для кого?

— Для Веты. Это дочь Гея и Люб. Гея ты хорошо знаешь, он ведь тебе вроде как…

— Брат, — кивнул Вик. — Он родной сын Ра. Но мы не дружили. У него очень замкнутый характер, у Гея — и раньше был, и сейчас остался… Впрочем, мы редко встречаемся. Он, как и Ра, в службе зданий… — воспоминания нахлынули на Вика.

— Так у него взрослая дочь? Как быстро идет время! Значит, назначили Школу?

Когда?

— Да еще на Совете. Просто все полетело кувырком из-за экстренного положения.

Ничего не помнишь?

— Ничего, — сознался Вик. — Школа… Ну, ладно. — Он глянул на солнце — до полудня оставалось примерно четыре хода. — Водозабор действует?

— Действует, только напрямую. Паровой котел все еще не могут починить.

— Без подогретой обойдусь, — сказал Вик, — вымыться все равно надо. Вся грязь Централи на мне и на этой штуке, — он хлопнул ладонью по нагретому солнцем капоту, и внутри бульдозера что-то с металлическим стоном отскочило.

— Тогда жду, — коротко сказала Лен. Она посмотрела ему в глаза, и Вику почудилось, что их лица опять совсем близко друг от друга. — Не опаздывай!

— Ни в коем случае…

Лен резко повернулась и пошла в сторону главного жилого блока. Вик смотрел ей вслед до тех пор, пока фигурка в белом полотняном платье не скрылась в зарослях травы.

«Мне 32, а ей 24», — подумал Вик. — «У меня уже была семья, у нее — нет.

Конечно, мы очень разные, но… но…» — он никак не мог довести свою мысль до конца.

А потом довел:

«…но она мне очень нравится!» Потом Вик заставил себя думать только о Школе.

Школу прежде проводил непременно кто-то из прошлых. Ведь речь шла об их детях.

Но три лета назад, когда возраста Школы начали достигать дети их детей, Ант вежливо, но твердо отстранил от Школы Алеквикторвича. Тогда в живых оставалось еще около десятка прошлых, но никто из них не стал оспаривать решение Анта.

— В конце-концов, — сказал один из прошлых, — это уже ВАШИ дети.

Вику нравилось слушать, как Ант проводит Школу. Он в общих чертах придерживался Ритуала, однако почти те же самые слова, что и в напыщеных, путаных речах Алеквикторвича, в его рассказе звучали намного проще и естественнее.

— Слушай, — говорил Ант Вете, сидящей в кругу членов Совета, на равных с ними. — Слушай внимательно и обязательно переспрашивай, если что-то покажется непонятным. Сегодня очень важный день в твоей жизни. С сегодняшнего дня ты не ребенок, а взрослый человек. И я говорю с тобой, как со взрослым человеком, как говорил бы с любым из своих друзей.

Место, где мы живем, называется Централь, и тебе предстоит жить здесь. Ты, конечно, уже многое знаешь о нашем государстве, знаешь и главное… — Ант сделал небольшую паузу, — Централь имеет границы. Это совсем небольшая территория, за границами которой нас ожидает смерть. Если ты станешь лицом к закату солнца — лицом к Реке, то слева от тебя — на юге — будет Город, а справа и сзади — территория серых. Город отделен от нас сплошной линией укреплений. Серые укреплений не строят, но их ненависть к нам тебе, я думаю, хорошо известна.