Homeland. Игра Саула - Эндрю Каплан

Все трое ели с тарелочек мезе[4]; один курил кальян и с большим интересом наблюдал за арабом и русским.

– Того, который курит кальян, я знаю, – произнес за кадром голос Кадиллака. – Его зовут Омар аль-Маваси. Он точно из ГУБ. Все трое – безопасники. Человека, что сидит напротив Абу Назира, они зовут «русский».

Тут Кадиллак навел замаскированный под авторучку микрофон на столик Абу Назира, и среди мешанины голосов на арабском послышалась беседа Назира и «русского»:

– …мы переменим ход войны, – говорил по-английски Абу Назир. Несмотря на низкое качество записи и фоновый шум голос его показался Кэрри знакомым. Она отмотала запись назад и проиграла заново. Потом еще раз и еще. Где-то она уже слышала этот голос.

Она снова нажала кнопку воспроизведения.

– Ваши действия все изме… – Окончание фразы русского потонуло в возгласе за соседним столиком: кто-то что-то сказал по-арабски об аварии на дороге.

– …жаль, что придется покинуть… – Голос русского пробился сквозь прочие, включая голос одного из сирийских безопасников: тот говорил что-то о возмещении расходов.

– Всего лишь временное неудобство. Мы всегда планируем подобные… – отвечал Абу Назир, и тут Кэрри вспомнила, где еще слышала его голос. На записи, найденной среди руин керамического завода в Эр-Рамади. Это он допрашивал Уалида Карима, агента Кэрри, Ромео. Точно же, он! Абу Назир! Его голос Кэрри слышала на записи допроса. Сто процентов!

Первая часть закончилась, и Кэрри принялась соображать. У нее на руках косвенные доказательства того, что Абу Назир скрывался в Сирии, да еще с попустительства местных властей. Сирийцы, похоже, решили стравить две враждующие стороны. И кто такой этот загадочный европеец, русский? Каким он здесь боком? Связан с иракской ячейкой «Аль-Каиды»? Впрочем, куда важнее узнать: что такого запланировал Абу Назир, дабы переломить ход иракской воны?

Запись сделали два дня назад – встроенный календарь камеры сам выставил дату. Два дня! Неужели русский предупредил Абу Назира о готовящемся рейде спецназа? Господи, Кадиллак, сам не ведая того, раздобыл доказательства. Совпадение просто невероятное.

Вот это прорыв! Доказательство утечки. Даже больше – след. Саул рехнется, узнав, что в деле замешаны русские. Кэрри торопилась досмотреть остаток видео… и зря.

Второй ролик вывернул ей душу наизнанку. Картинка дергалась, потому что снимал Кадиллак на ходу: шел по людной дамасской улице, скорее всего, по улице Семнадцатого апреля, недалеко от штаба. В самом видео не было ничего особенного, только прохожие да машины. Поражали слова Кадиллака:

– Билли, – назвал он ее позывной, взятый Кэрри в честь Билли Холидея, джазового певца, – похоже, меня раскрыли. Я получил твое сообщение «от капитана» насчет «кузена Абдулкадера». Постараюсь быть в кафе сегодня вечером, но знай: со мною все кончено. Сегодня я видел своего командира Тарика. Мы с ним давно знакомы. Так вот, он при встрече со мной отвернулся.

Меня пот прошиб. Чувство было такое… будто кто-то заплакал у меня над могилой. Есть у нас такая поговорка.

Я пожаловался Тарику на «дебилов с бензохранилища», мол, они «снова запутались в объемах». Мы оба постоянно на них жаловались, и Тарик обычно называл их «ослами», но сегодня он лишь взглянул на меня. От его взгляда кровь в жилах застыла. Тарик молча прошел мимо, а ведь мы с ним друзья, Билли.

В штабе мне никто не звонил, не писал по электронке. Никто подле меня не задерживался: ни коллеги, ни младшие офицеры. Думаю, слух просочился вовне. Для всех я совершил харам. С работы я ушел пораньше. Сейчас попытаюсь оставить это сообщение в тайнике. Вечером попробую прийти в кафе, однако конец, по-моему, близок. Я чувствую. Петля уже затягивается. Прошу, Билли, если меня убьют, позаботься о моей семье: вывези их из Сирии. Это в твоих силах, Билли, я знаю: тебе это по силам. Allahu akbar.

«Господь велик», – автоматически перевела про себя Кэрри.

Черт, черт, черт! Кадиллак привел ГУБ прямо к Орхану, и те чуть не достали ее.

Закрыв ноутбук, Кэрри сунула пистолет под подушку и легла. Проснулась посреди ночи, вся в поту. Сначала даже не поняла, где она и что происходит. Охваченная паникой, не сразу сообразила, что она все еще в Дамаске, в номере отеля.

Подошла к окну и, не отодвигая занавески, глянула на улицу: странный желтоватый свет фонарей, минареты мечетей… Ее изводил рабочий зуд, нужно было срочно убираться из города.

13 апреля 2009 года

В 1123 году король Иерусалима Бодуэн II совершил редкую для себя тактическую ошибку и угодил в плен к туркам-сельджукам, которые два года продержали узника в цитадели в Алеппо. Массивная белокаменная постройка до сих пор отражала свет послеполуденного солнца, что висело над плато. Ее использовали в качестве крепости еще в доисторические времена. Впрочем, крепость мало интересовала Кэрри: здесь она собиралась сделать всего парочку снимков на камеру смартфона, для виду.

Сойдя с автобуса на вокзале, она уже поставила себе целью найти интернет-кафе, упомянутое одним из попутчиков. Оно якобы располагалось на улице Нуруддина Занки, что тянулась на север от самой крепости, видимой из любой точки города.

В кафе Кэрри села рядом с сирийским студентом, вышла в сеть и с флешки загрузила послание Кадиллака на подложный сайт ЦРУ: по легенде, ресурс принадлежал транспортно-экспедиционной компании, а на самом деле это был сервер в Гамбурге, позволяющий размещать файлы на международном видеохостинге типа «Вимео».

Загрузив ролик, Кэрри отправила Саулу на личный IP-адрес зашифрованное письмо: отчет она спрятала в фотографиях с видами Алеппо, которые прикрепила к е-мейлу.

Письмо оканчивалось строчками:

«Представляешь! Я видела трубкозуба. Надеюсь, скоро встретимся. Целовашки-обнимашки».

Кодовое слово «трубкозуб» означало высокую степень срочности.

Нажав кнопку «отправить», Кэрри вставила в порт компьютера отдельную флешку с прогой АНБ, которая стерла все следы ее действий. Получалось, что Кэрри даже не пользовалась этим компьютером; следы ее присутствия в сети удалились даже с серверов по всей Сирии, с которыми был связан компьютер. Саул же, скачав файл с посланием от Кадиллака, поступит точно так же: сотрет все следы пребывания ролика на хостинге.

«Ну все», – с облегчением думала Кэрри, покидая кафе. Саул получил сообщение. Шагая вниз по обрамленной пальмами улице, греясь на солнце и слыша в воздухе аромат фалафеля[5], Кэрри ощущала себя намного лучше и легче.

Теперь Саул обо всем позаботится. Разработает план игры, и «крота», что помешал схватить Абу Назира, возьмут. Кто-то да знает, что это за таинственный русский на видео. Может, инфа есть у московского отделения? Теперь Кэрри заляжет на дно и будет ждать инструкций от Саула. Слава богу, он в Лэнгли, складывает кусочки головоломки.

Кэрри, однако, даже не догадывалась, что в этот самый момент карьера Саула висит на волоске. Его готовились уволить.

28 июля 2009 года

Время: 23:42

– Минутку, Билл. Вы хотели уволить Саула? Гения шпионажа, суперзвезду, этого да Винчи и прочая, и прочая?

– Я был близок к тому, чертовски близок, сенатор. Сами посудите: дела на Ближнем Востоке были паршивые. Армия Абу Назира знала все наши ходы наперед: мы здорово рисковали, отправляя в Сирию команду спецназа, которая в итоге вернулась с пустыми руками. Саул взял на себя ответственность и провалился. Мало того, наш основной информатор в Сирии погиб, его замучили; вся наша сеть в Сирии пошла коту под хвост. Абу Назир ускользнул, и мы после стольких лет кропотливых трудов вернулись к тому, с чего начинали. Саул ведь шеф Отдела разведки по Ближнему Востоку! С него и спрос! Что бы вы на моем месте предприняли? Мы оказались по уши в дерьме, и нужно было из него выбираться. Сами знаете, как поступают в таких ситуациях: ищут козла отпущения.

– Эта оперативница, Билл… Саул здорово рисковал.

– Рисковал – слабо сказано, господин президент. Саул отправил оперативницу в самое сердце «красной зоны» на территории врага, и там она действовала сама по себе. Без прикрытия. Ей предстояло провернуть невероятно опасную операцию без посторонней помощи. Что, если бы ее убили? Или того хуже – взяли в плен? Саул поставил на карту все наши операции на Ближнем Востоке.

– Как это – все?

– У Кэрри Мэтисон в голове содержались данные по делам бейрутского и багдадского отделений. Исчерпывающие данные: контакты, агенты, явки, шифры… Представляете, что было бы, схвати ее сирийцы? Если бы они передали ее «Хезболле», иранцам? Или вообще, русским? Что бы из нее вытянули! Случилось бы… Короче, не знаю, как скоро мы оправились бы, но наверняка скажу вот что: погибла бы уйма хороших сотрудников. На кону оказалась и наша иракская кампания, пришлось бы ее прекратить. Окончательно. Ну, вы все еще вините меня?