Песня о неземной любви - Елена Силкина

— Ты меня усыпил, — спокойно сказала она, с подозрением вглядываясь в его лицо.

— Да. К сожалению, не нашёл другого выхода. Ты слишком сильно плакала.

— Может быть, — проговорила она с ещё большим подозрением, что, впрочем, на её голосе почти не отразилось.

Ирруор улыбнулся, довольный и печальный в одно и то же время.

— Пойдём на экскурсию по кораблю?

— Пойдём, — мирно согласилась она и подумала, что следует опасаться медотсека и сохранять дистанцию хотя бы в пару шагов между собой и мауром. На всякий случай.

Рубка с кольцеобразным пультом управления, компьютером и экранами, занимающими все стены, пол, потолок и даже двери, находилась в самом центре звездолёта. Её окружало кольцо помещений, состоявшее из восьми одноместных кают, кают-компании, спортзала, совмещённого с бассейном, медицинско-лабораторной части и склада с аварийным запасом. Всю эту центральную часть обнимал круглый коридор, а «обод» составляли четыре шлюпочных ангара (два из них пустовали), двигательные и орудийные отсеки и склады. В рубку вели четыре коридора, пронизывавших центральную часть, и их двери приходились как раз напротив дверей, ведущих в ангары.

Это был центральный диск «тарелки» Ирруора, но имелись ещё два, верхний и нижний, немного меньше среднего диска. В них вели люки из рубки и коридоров, они содержали различную аппаратуру, занимавшую почти всё пространство, за исключением узких проходов, предназначенных для технического контроля и ремонта.

Экскурсия закончилась довольно быстро, потому что Ирруор устал. Это было заметно по его глазам, дыханию и движениям, хоть он и старался скрыть своё состояние.

Он сказал, что должен немного отдохнуть, что корабль ведёт автоматика, поэтому за главным пультом присматривать не нужно, и ушёл к себе в каюту. Он не предупредил, чтобы она в его отсутствие не пыталась что-либо осматривать самостоятельно. Почему он был так уверен, что в подобном предупреждении не было необходимости? А её действительно не было. Ира не собиралась совать нос к двигательным или энергетическим установкам, отлично понимая, что ей при её некомпетентности это ничего бы не дало, а опасно было бы наверняка.

Она решила предпринять кое-что другое — просто запереться в рубке и повернуть корабль назад, к Земле.

Она ушла к себе в каюту, легла на кровать и постаралась не волноваться, вспомнив о том, что её чрезмерные эмоции привлекают внимание кахурианина на расстоянии. Выждав некоторое время, она взяла свой пси-блок, выключила свет и в темноте, закрыв глаза, приложила ко лбу фиолетовую коробочку, направив внимание на увиденный утром «пенал», который был не больше Люсиной восьмиметровки.

Перед её глазами возникло отчётливое цветное изображение. Стена, на стене маленький пульт, столик, стул, откидное ложе, на котором лежал Ирруор, одетый, с закрытыми глазами и в коконе защитного поля, которое можно было видеть, как слабо заметную, слегка мерцающую и колеблющуюся завесу.

Иру странно задело то, что он спал под защитой. Но это было логично. Она подозревала его бог знает в чём, так почему же он должен был безоглядно доверять ей?

Она отняла свой пси-блок ото лба, и изображение исчезло. Она ощупью добралась до выхода и побежала в рубку. Все двери открывались, как ни в чём не бывало, значит, не были блокированы. Почему?

Она вбежала в рубку, нетвёрдо держась на ногах от волнения, тщетно пытаясь унять бурное дыхание, и оглянулась на вход. Дверная панель задвинулась за её спиной и стала частью экрана.

Ира бросилась к пульту и не стала даже садиться в кресло, сразу протянула руки к клавиатуре и быстро проверила готовность аппаратуры. Пульт не был блокирован тоже. Она с облегчением перевела дыхание.

И принялась набирать команды при помощи клавиш — запрос о координатах Земли, направление курса полёта по ним, блокировка всех дверей рубки…

— Ира, — раздался от одной из дверей спокойный низкий голос.

Она подскочила от неожиданности и резко повернулась всем телом к стоящему в дверях Ирруору. Широко раскрытыми глазами она пристально изучала его серьёзное лицо, выражение ярко-жёлтых глубоких глаз. Он, похоже, даже не рассердился.

Страх, поначалу заставивший похолодеть, постепенно отпустил Иру.

— Тебе не удастся убежать от меня, — низкий, мягкий, прекрасного тембра голос один заполнял тишину рубки. — Мой пси-блок отслеживает твоё местопребывание и разбудит меня, как только ты приблизишься к главному пульту. — Он положил руку на фиолетовую коробочку, прикреплённую к поясу-цепочке и красующуюся у него на бедре.

— Автоматический шпион, значит, — буркнула раздосадованная Ира. — Вот занудная фантастика.

Она отошла от пульта, признавая своё поражение на данный момент, за что была вознаграждена слабой улыбкой облегчения на губах у Ирруора. Она почувствовала себя вот именно вознаграждённой, увидев эту улыбку, которая сделала более плавным крутой изгиб контура губ кахурианина, губ, выражающих одновременно и силу, и нежность.

Девушка глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, и опустила глаза, чтобы скрыть досаду.

Оба немного помолчали.

Молчание прервал Ирруор. Он нагнулся, открыл маленькую нишу сбоку на корпусе пульта, что-то достал оттуда, с достоинством выпрямился и неторопливо пошёл к Ире.

— Я хочу подарить тебе ещё вот это.

Он держал в руках небольшую круглую коробку с выпуклой крышкой, в прозрачной толще которой был каким-то образом помещён цветной рельефно-объёмный пейзаж.

Кахурианин протянул Ире шкатулку, и она осторожно приняла её в обе руки, просто чтобы не возражать. Убегая, она не возьмёт отсюда ничего, кроме того, что было на ней надето в день похищения.

— Открой, посмотри, — попросил он, потому что она просто держала шкатулку на коленях, разглядывая пейзаж внутри прозрачной крышки. Пейзаж был кахурский, один из тех, что она видела в наведённом Ирруором сне.

Ира послушно открыла незапертую коробку, осторожно положила рядом с собой крышку, опасаясь разбить. В это время маур выключил в рубке свет.

— Ой! — вскрикнула девушка, но не успела испугаться, как тут же догадалась, почему он это сделал.

Нечто, лежащее в шкатулке, сверкало разноцветными яркими огоньками.

— Гарнитур из светящихся украшений, — пояснил Ирруор. — Фероньера с подвесками, серьги, колье, браслеты для рук и ног, кольца, пояс с бахромой и сандалии с плетением выше колен. Когда такой набор девушка принимает в подарок и надевает, это означает, что она ответила согласием на предложение.

— Предложение?

Гарнитур Ире безумно понравился, но никаких обязательств она принимать на себя не хотела.

— Так у вас говорят: предложение руки и сердца. Предложение быть вместе навсегда, соединить жизни. Но я не требую от тебя согласия немедленно. Даже если ты никогда не наденешь эти украшения для меня, всё равно возьми их, потому что никому другому я уже подарить их не смогу…

Это очень древняя традиция, только тысячи лет назад надевали не светящиеся бусы на эластичной нитке, а гирлянды из живых светлячков. Потом светлячков заменили сияющими шариками, а насекомые летают свободно, их давно никто не ловит, чтобы потратить десятки и без того коротеньких жизней на праздничное девичье облачение.

Глядя на Ирино лицо, озарённое радужным светом от разноцветной горки, которую юная землянка держала в ладонях, сложенных ковшиком, он добавил:

— Такие украшения надеваются на обнажённое тело и составляют весь наряд.

Ира возмущённо вскинула голову. Это что — изощрённое оскорбление? Она готова была взорваться, но подумала — и промолчала. Может, действительно есть у них там, на Кахуре, такой обычай. На древнеегипетских фресках — люди в совершенно прозрачных одеждах, на древнегреческих росписях — вообще в большинстве полностью обнажённые.

Она снова засмотрелась на фантастическую бижутерию, даже чуть не забылась и не вздумала примерить.

— У тебя глаза светятся, — вдруг сказала она, подняв голову. И было непонятно, то ли испугана, то ли восхищается.

— Не светятся, а просто отражают самый слабый свет гораздо сильнее, чем человеческие.

— Жаль. А я думала, светятся.

Ирруор улыбнулся. Оказывается, любовь к экзотике, к необычному, у неё превосходит страх перед этой самой экзотикой, и нет неосознанной труднопреодолимой ксенофобии. Есть только самое обычное недоверие, точнее, осторожность относительно намерений незнакомцев. Отсутствие ксенофобии, кроме того, что заслуживает уважения, ещё и очень хорошо для него. Что было бы, если бы она оказалась, например, эрнианкой?

Продолжая задумчиво перебирать излучающие свет бижу, Ира вспомнила, что хотела задать разнообразные вопросы, о каких всегда упоминают, когда мечтают оказаться на борту «тарелки» в обществе инопланетян. Этих бы мечтателей — на её место. Как бы они себя почувствовали?.. В первую очередь все хотели бы знать, почему нет Контакта, но она это уже знает.