Дыхание песков - Вайолет Винспиер

— Вы суеверны, Жанна? Оказывается, носите талисман, — испанец потрогал крохотную золотую рыбку, купленную девушкой с первого жалованья.

— Ну и как, принес амулет вам хоть немного удачи?

— Даже не знаю. Поступив на работу к ее величеству Милдред, я считала, что мне повезло. Очень хотелось путешествовать.

— А у вас никогда не возникало желание побывать в пустыне? Но прежде чем вы мне ответите, давайте выпьем кофе. Он помогает обрести ясность мыслей, а именно это и нужно нам после шампанского.

Официант поставил на маленький столик изящные фарфоровые чашечки и налил в них дымящийся кофе из серебряного кофейника. Потом ушел, оставив их одних… совершенно одних, так что Жанна даже спросила себя, не снял ли дон Рауль целую лоджию на этот вечер. Она положила в чашку сахару и, сделав глоточек, уставилась на своего собеседника огромными вопрошающими глазами.

— Только на Востоке знают, как готовить такой изумительный кофе, — произнес он, с наслаждением вдохнув ароматный запах. — А теперь вы должны ответить на мой вопрос — снились ли вам когда-нибудь беспредельные золотые пески пустыни? Лучезарные восточные закаты? Таинственные закрытые дворики, увитые жасмином?

Оказавшись замечательным рассказчиком, дон Рауль живо писал перед Жанной соблазнительные картины освещенных солнцем песков, прохладных жасминовых двориков, таинственных дворцов, а на дне его черных глаз тлела затаенная грусть, как у человека, который ждет не дождется возвращения в родные края… и очень не хочет уезжать туда один.

Уловив встревоженное выражение лица девушки, он слегка улыбнулся:

— Почему вы так на меня смотрите? Ведь слово «гарем», кажется, не прозвучало?

— Дон Рауль, вы играете со мной в кошки-мышки? Или же вполне серьезно спрашиваете, хочу ли я побывать в пустыне?

— Сеньорита, да я еще никогда в жизни не был столь серьезен. И разве сама мысль о возможности такого путешествия не приводит вас в волнение?

— Интересно, в качестве кого я поеду с вами, сеньор? — подбородок Жанны вздернулся, глаза смотрели насмешливо. — Вероятно, как ваша секретарша?

— Нет, — он качнул головой и достал из внутреннего кармана смокинга изящный золотой портсигар. — Вы не курите, насколько я помню. А мне будет позволено?

— Разумеется.

Дон Рауль закурил panatella [6], и облачко душистого табачного дыма проплыло между ними, смешиваясь с ароматом кофе и запахом вянущих цветов.

— Дом мой находится на краю оазиса. Позади него начинаются апельсиновые, персиковые и гранатовые рощи. А перед домом лежит золотое море песка. Оно простирается далеко-далеко, до самого подножия синих гор, и на много миль отделяет Эль Амару от ближайшего города. Тем не менее оазис полон жизни: хрустальные струи воды бьют из многочисленных родников, а в рощах собирают обильный урожай фруктов. Но пустыня всегда манит к себе пытливые взоры искателей приключений.

Он затянулся panatella, сквозь дым всматриваясь в лицо Жанны притворно равнодушным взглядом, в котором, однако, сквозило беспокойство.

— Можно всю жизнь прожить на краю пустыни и никогда не проникнуть в ее сердце. Коварная и непредсказуемая, словно тигрица, притягательная, как тайна за семью печатями, пустыня закутывается в звездное покрывало, стоит только солнцу покинуть небосклон. Она манит и ласкает, как искусительница, но иногда, впадая в гнев, пытается похоронить оазис под удушливыми волнами песка, нагоняемыми сирокко. Тогда мы проклинаем ее, но когда ветер утихает и на заре из-за пелены облаков показывается синее небо, еще отсвечивающее серебром, мы вновь влюбляемся в нее, волшебную, манящую, полную странной красоты.

Дон Рауль стряхнул пепел на изразцовый пол и, откинувшись на спинку скамьи, закинул ногу на ногу. Его невозмутимый самоуверенный вид свидетельствовал о том, что перед Жанной сидит человек, твердой рукой управляющий своей жизнью и своим делом. Но чуткая девушка все-таки явственно ощущала его волнение и понимала, что в ее власти стереть хмурую морщинку, пролегшую между бровей.

— Итак, если я попрошу вас отправиться со мною в Эль Амару, вы согласитесь, или же, придя в ужас, попытаетесь поскорее отделаться от меня?

— Я… Пожалуйста, скажите, почему ваш выбор остановился именно на мне? — Сердце девушки трепетало, а голова слегка дружилась, словно выпитое шампанское продолжало на нее действовать. — Вы сами сказали, что не нуждаетесь в секретаре, каком же еще качестве я могу сопровождать вас?.. — и залилась жарким румянцем.

Дон Рауль медленно провел пальцем по ее обнаженной руке.

— Какая у вас шелковистая кожа, мисс Смит. А ваши лазоревые глаза и совершенно невинный взгляд могут привести в восторг любого мужчину. Допустим, мне просто хочется, чтобы вы все были рядом со мной. Вы можете представить себе это, невзирая на нравственные ограничения, которые вам внушали в сиротском детстве? Забудьте ханжескую болтовню вашей хозяйки, у которой, между прочим, такой недовольный жизнью вид, словно самой ей совершенно неведома столь ярко живописуемая ею любовь.

Жанна чуть вздрогнула, но не оттого, что все еще считала испанца совратителем юных девушек. Одно упоминание имени Милдред заставило ее вспомнить о грядущих унылых буднях. Снова рукописи, машинка, недовольное лицо хозяйки. Таких вечеров, как этот, ждать уже не придется. Что ж, она постарается никогда не забыть неяркий свет ресторана, странную музыку, вкус восхитительной еды и вина и трепет от присутствия рядом мужчины, который словно появился из сказки.

— Вы, конечно, разыгрываете меня, — проговорила Жанна, стараясь сохранить здравый смысл. — Было бы глупо поверить в то, что вы перенесете меня на Восток на ковре-самолете. Я не хочу воспринимать ваши слова всерьез, иначе мне уже не заставить себя работать машинисткой у Милдред.

— Значит, вы считаете все сказанное шуткой? — глаза дона Рауля гневно сверкнули. — Не в моих правилах играть в опасные игры с безобидными мышками вроде вас. Послушайте, а ведь вы и будете трусливой серой мышью, если не захотите выслушать меня до конца и вернетесь к этой женщине, не рискнув воспользоваться шансом, который в моем лице вам посылает судьба.

— Я не боюсь рисковать, — возразила Жанна, — мне страшно остаться одураченной. Вдруг я соглашусь, а завтра утром проснусь и обнаружу, что вы уехали без меня.

— Думаете, я неискренен? — голос испанца понизился до грозного шепота. — У нас в семье не привыкли, чтобы наша честность подвергалась сомнению. Не будь вы девушкой…

Жанна попыталась было отодвинуться, но он пристально смотрел ей в глаза, держа ее руку в своей, словно в капкане.