Проклятие Белого лебедя - Александр Харламов

Как назло, в коридоре послышались ее тяжелые шаги. О чем-то ворча. Жена двигалась к нашей спальне. Вот ее тень стала за дверью, потянула за ручку.

– Света, беги!– проорал я, бросаясь к замершему домовому., пытаясь ухватить его за хвост. Пальцы беспомощно скользнули по черному меху…

– Что такое…– дверь распахнулась. На пороге стояла моя беременная жена, поглаживающая живот и с наслаждением грызущая свежее яблоко. Ее растерянные глаза метнулись ко мне, лежащему на полу в крови, а потом на разъяренного домового.

– Дворкин…– прошептала она, подаваясь назад. Ноги перестали меня слушаться. Боль в распоротой спине не давала кинуться, чтобы спасти жену.

– Назад!– прокричал я одновременно с броском вперед Семена. Время, словно замерло. Потекло медленно, будто патока. Я видел острые коготки чудовища – прощального подарка Миланы, наблюдал, как они приближаются к Светкиной шее. Видел, но ничего не мог сделать, обездвиженный болью в пояснице. Это было страшно! Ужасно и больно!

– Назад!– кажется, я даже успел крикнуть эти слова дважды. Черный мохнатый клубок целеустремленно летел вперед, раздвигая тягучее пространство. Сейчас все пять ножей войдут в тонкую шею жены, прошьют ее насквозь…

– Нет!– заорал я, отчаянно дернувшись вперед из последних сил, но в этот момент что-то огненное вылетело из Мишкиной спальни. Клубок огня ударил прямо в косматый, поросший черной шерстью бок домового, сбросив его с траектории полета. Семен ударился о дверную коробку, отлетел в сторону, обиженно воя. Запахло смоленной курицей. Бок чудовища дымился. Света так и не успела сделать ни шагу. Замерла, лишь моргая глазами, надкусив красный бок яблока.

Боль в спине стала нестерпимой. На шум выбежала из кухни Эльвира Олеговна со сковородкой наперевес. Мишка в коридоре держал наготове еще один огненный шар. Спасибо сыну, что он владеет хоть какими-то зачатками магии в отличии от меня, обычного писателя, да к тому же раззявы, каких мало.

Домовой несколько раз дернулся. Уставившись на меня ненавидящим взглядом и затих. Так длилось несколько секунд, а потом раздался громкий хлопок, будто лопнул воздушный шарик. Семен растворился в воздухе, оставив после себя горьковатый запах серы. Светка бросилась ко мне, с трудом наклоняясь из-за уже большого животика. Кровь не останавливалась, но вот странно…я почти уже не ощущал боли, только глухое онемение в конечностях.

– Саша! Ты как?– Мишка бросился ко мне. Шар в его маленьких руках медленно с шипением погас. – Мама, что с Сашей?

– Сашенька, дорогой…Любимый…– Светка отчаянно ревела, размазывая текущие по щекам слезы, гладила меня по спине, но я ее ладоней почти не чувствовал. Холод проник мне в сердце. Через кровь добираясь до мозга.

– Отойдите все от него!– хлопнула входная дверь и в нашу спальню вбежала запыхавшаяся Алаида. Отодвинула в сторону от прохода Эльвиру Олеговну, все еще стоявшую в коридоре со сковородкой. Присела рядом со мной, отстранив руки Светы от моего лица.

– Тебе нельзя к нему прикасаться,– проговорила четко она, кивнув на живот, где жила еще не родившаяся на свет Дворкина Дарья Александровна.

– Алаида Львовна…– начал было Мишка.

– Выйдите все…– попросила ведьма, рассматривая мои раны, но домашние не сделали и шагу. Тогда Шпиц повысила голос, почти прокричала.

– Тут нужен обряд! Пошли вон отсюда! Не видите, что он умирает?!

Только эти слова привели в чувства мою семью. Эльвира Олеговна взяла за руку Мишку, а тот потянул за собой плачущую Светку, все порывающуюся мне остановить кровь йодом или зеленкой. Это в ней сработал инстинкт врача. Она мало верила в магию, а раньше не верила вообще. Пока не познакомилась со мной и не вышла за меня замуж.

– Спаси его…– прошептала она напоследок Алаиде Шпиц, уже не обращающей ни на кого никакого внимания, лишь сосредоточенно рассматривающей мои раны.

– Что ж ты, Дворкин так лопухнулся…– пробормотала она, аккуратно снимая с меня остатки футболки, насквозь пропитанной кровью. Сознание помутнело, моя язык стал вялый и какой-то тяжелый, мне даже шевельнуть им было трудно. Во рту появился какой-то металлический привкус. – Говорила же, что надо меня дождаться…

– Он…он…сам!– выдохнул я из последних сил, чувствуя, как противный мерзкий холод сковывает грудную клетку, и я перестаю дышать.– Подслушал…нас…

– Терпи, Дворкин!– шепнула она мне, нажимая на мои раны. Из разрезанной кожи пошла густая бордовая кровь, стекла по спине тонкой струйкой. Я завопил, но не смог даже дернуться. Все тело одеревенело и стало неподвижным. – Заклятие это! И только заклятием его можно снять,– пробормотала Алаида, делая какие-то таинственные пассы над моей спиной.– Ах, Милана, ах маленькая стерва…Как ловко все заплела! А все думали, что девчонка посредственность каких мало…Оттого и не опасались ее ни капельки…Кровь от крови, душа от смерти, унеси речка глубокая, трава высокая заклятие мертвое, заклятие смертное. Ветер буйный, ветер славный забери боль, залечи раны, медом сладким, полынью горькой. Кровь от крови, душа от смерти…

Алаида повторяла этот наговор казалось бы бесконечно, вгоняя и себя и меня в некое подобие транса. То ли от ран, то ли от монотонного певучего голоса и теплых рук колдуньи, мои глаза начали понемногу закрываться. Сознание заволокло туманом, сквозь плотные клубы которого слышалось настойчивое заклятие:

– Ветер буйный, ветер славный забери боль, залечи раны, медом сладким, полынью горькой. Кровь от крови, душа от смерти…

– Алаида…– прошептал я. Холод ушел. Теперь в области моей изрезанной спины горел пожар. Губы пересохли и потрескались. Я с трудом мог повернуть голову и увидел, как ведьма проводит своими тонкими руками над моим телом, а из ее ладоней течет зеленоватый свет, от которого и исходит сумасшедший жар.

– Лежи уж…Кровь от крови, душа от смерти…

Я не помню сколько это длилось. Может час. А может и больше, потому что за дверью уже стояла Эльвира Олеговна и настоятельно требовала войти и посмотреть результат, потому как внучку она конечно хочет, но кормить и растить ее должна не бабушка, а родной отец. Послушав немного, волшебница, устало откинулась на пол, тяжело выдохнув. Я уже вполне мог повернуться и даже рассмотреть чародейку-спасительницу. Она была бледна, под глазами выползли морщины и темные круги, будто она всю ночь выгружала вагон с цементом, а потом еще и не спала больше суток. Такую ее я еще не видел. Слишком изможденной она была, словно отдала часть своей жизненной силы мне.

– Никогда не думала. Что буду спасать жизнь Дворкину…– проговорила она, усмехаясь.

– А оно вон как повернулось…Жизнь вообще штука непредсказуемая,– я облизал высохшие губы и привстал, опираясь на кровать.– Эльвира Олеговна, можете заходить…– позвал я, но вместо тещи,