Любовь Викинга (СИ) - Ривн Анна

Гуннар тренировал меня до самых сумерек. Все тело ныло и отдавало болью в плечах. В небольших перерывах между нашими спаррингами, он рассказывал мне об оружие и стиле боя викингов.

Оружие скандинавов отличалось друг от друга в зависимости от социального положения их владельца. У воинов знатного происхождения были мечи и разной формы топоры. Оружие воинов низших сословий представляло собой в основном луки и заостренные копья.

Основной защитой скандинавов был щит, так как иные доспехи были не каждому по карману. Предохранял он от метательного оружия. Щиты были круглой формы и по размеру были около метра в диаметре. Он защищал воина от колен до подбородка. В основном щит делали из досок толщиной от двенадцати до пятнадцати сантиметров. Скреплялись доски между собой клеем. Для большей прочности сверху щит покрывали кожей убитых животных. Центром щита служил умбон — полукруг из железа. Он как раз и защищал руку скандинава. Удержать такой щит, да еще и во время боя, было под силу не каждому воину. От щита я сразу отказалась. На мое счастье Гуннар быстро с этим согласился, и мы продолжили мое обучение.

Голову воина обычно защищал шлем. Своеобразную рамку его образовывали три основные полосы: первая налобная, вторая ото лба до затылка и третья от уха до уха. На макушке был очень острый шип. Лицо воина частично защищала личина. Сзади к шлему крепилась кольчужная сетка. Для соединения частей шлема использовали специальные заклепки. Шлемы с рогами встречались очень редко, только у лучших и сильных вождей. Шлем, я посчитала нужной для себя вещью, так как это хорошо скрыло бы мне лицо в бою. В мои планы не входило являться перед Лейвом в женском обличии, чем позже он это выяснит, тем лучше.

Скандинавы большую часть своей жизни воевали. Лечение не всегда было квалифицированным. Многих раненных убивал столбняк и заражение крови. И поэтому, состоятельные воины могли себе позволить кольчугу с короткими рукавами и длиной до бедра. Самыми легкими и ценными из скандинавских доспехов были ламеллярские. Они изготавливались из металлических полосок, шириной около шестнадцати миллиметров. Крепились они кожаными ремнями. По описанию Гуннара они напомнили мне доспехи японских самураев. Очень захотелось заполучить это чудо в свои загребущие ручонки, о чем я сразу же сказала своему учителю. На что он как-то неоднозначно хмыкнул и продолжил разносить мою защиту в пух и прах.

Дальше Гунннар рассказал мне о саксе. Это холодное оружие представляло собой нож с широким обухом, у которого лезвие было заточено с одной стороны. Саксы делились на две группы: длинные от пятидесяти до семидесяти пяти сантиметров в длину и короткие длиной до тридцати пяти сантиметров. Один благодаря «щедрости» Гуннара у меня уже был. Он хорошо ложился в ладонь и был не заменим в ближнем, а иногда и в дальнем бою, если его хорошо было метнуть, что в свою очередь у меня сейчас хорошо получалось продемонстрировать на деревянных столбах моему учителю.

Про топор мы опустили, потому, как не было смысла мне о нем рассказывать. Я все-таки женщина, а не юноша, чтобы махать им направо и налево. Ну и, наконец, меч! Гуннар долго и интересно рассказывал о нем. У скандинавов меч был не только хорошим оружием и показателем достатка. С ним связывали историю рода, его передавали из поколения в поколение. Меч давал возможность наносить быстрые и точные удары по противнику.

Еще Гуннар посоветовал мне попросить одного из местного кузнеца сделать мне ножны. Здесь их в основном делали из дерева. Внутри ножны были усланы мягким материалом, который еще защищал от продуктов окисления клинка. Зачастую это была намасленная кожа, навощенная ткань или мех. Ножны были подвешены к поясному ремню, что в свою очередь мне надо было еще раздобыть для себя.

— Что ты хочешь сделать с медвежьей шкурой? — спросил меня неожиданно Гуннар, когда мы в очередной раз отдыхали от спарринга.

— А что с ней мне нужно сделать? — задала я встречный вопрос.

Честно я вообще не представляла, что с ней нужно было делать. Ну, кроме того, что ее можно было повесить на стену или положить на пол как трофей.

— Ты можешь ее оставить себе или отдать нуждающимся. Скоро наступит зима и будет очень холодно — серьезно посмотрел на меня голый до пояса учитель. Да природа умеет создавать красивых мужчин.

— Тогда я отдам ее Эйрику и его старшему брату — смотря на мимо проходящих нас молодых мужчин, ответила я Гуннару и, немного пошатываясь из стороны в сторону, повернулась к морю, чтобы посмотреть на заходящее красное солнце.

На высокой возвышенности, где располагалась деревня Гуннара, был очень хороший обзор на море и соседние берега острова с правой стороны. Высокие скалы защищали низину от порывистых холодных ветров, что дули с водной глади Северного моря. Леса пестрели буйством красок и молодыми елями и соснами с нежно зеленой хвоей. Из леса иногда доносились крики птиц и звериное рычание, от которого у меня иногда волоски по телу вставали дыбом. Все здесь было девственно невинно и прекрасно.

Таких мест в современном мире, откуда я пришла, осталось немного. По природе и здешнему климату большой остров скандинавов походил на Аляску с ее великолепными лесами и горными снежными вершинами. Здесь не пролетали по небу, привычные мне, железные «птицы» и не проплывали по морю огромные с размером с три ладьи корабли. Не было шума машин, стука колес поездов и «голосов» города. Здесь были иные звуки. Рокот волн об скалистый берег, крики черных воронов и ястребов, рев ночных лесных хищников и лязг металла.

Меня пугала жизнь в этих диких местах, как и предстоящая скоро зима. Да еще вся эта ситуация с богом Одином и викингом Лейвом. Что в нем такого, что все его боятся? Нет достойных, покарать его за его жестокость и пренебрежение законами рода? Что случилось с этим воином в прошлом, что он так возненавидел своего Верховного отца?

— Нам пора идти домой Виктория. На сегодня хватит, продолжим завтра с первыми лучами солнца — раздался у меня за спиной голос Гуннара, а потом меня потянули за руку.

От усталости у меня едва передвигались ноги и, в очередной раз, споткнувшись на камне, меня легко и нежно подхватили под колени и прижали к широкой груди. Обхватив руками могучую шею Гуннара, я зарылась своим лицом в воротник его рубашки и широко зевнула. Сил на то, чтобы поесть у меня уже не было и потому, когда Гуннар переступил порог своего дома, я уже сладко посапывала в его шею.

Утро было запоминающимся, как и все последующие за две недели. Мы быстро завтракали и уходили на тренировку, которая была для меня сравнима с боями без правил, бегом по лесу и маханием здоровенного размером ножечка. Так продолжалось до обеда, потом, после того, как нам приносила еду Инга, мы продолжали тренироваться до самого заката. Не знаю, как я все это выдержала, но чувствовала я себя, как будто по мне пробежало стадо слонов. На третью неделю я почувствовала, что накачала плечевые мышцы и спину. Они заметно окрепли на ощупь и стали более округлыми. Жаль, что здесь не было зеркала. Я так давно не видела своего отражения, что мне становилось тяжело, от мысли, что я больше никогда не смогу увидеть свое лицо.

За прошедшее время мы очень сблизились с Эйриком и дочерью Гуннара, Ингой. Поначалу она боялась меня, но потом мы нашли с ней общий язык, чему безмерно была рада Гуда и Гуннар. В его глазах я видела чувства ко мне, его надежду и тоску. Он был замечательным учителем и советчиком, но…его тело и душа не трогала меня. В моей крови не бушевало пламя, а сердце не билось в сумасшедшем ритме танго. Иногда от этого мне становилось жаль его и себя.

Дни шли быстро, листва опадала с деревьев, оставляя их голыми и беззащитными к суровым ветрам севера. На двадцатые сутки выпал первый снег, который быстро покрыл черную землю скандинавского острова. Дни стали короче, воздух холодней, а мое владение мечом совершенней.

Но однажды поутру, едва я открыла глаза, Гуннар сказал, что нам пора проверить мое умение в реальном бою. Не знаю, как я тогда не выпучила глаза от этой новости, не знаю, но факт оставался фактом. После завтрака мой учитель, проверив наши запасы еды и снаряжения, сказал: