Человек будущего. Воспитание родителей. Пятая часть - Сергей Лазарев

Многие люди просят в молитве о том, чтобы Бог снял с них все грехи. Они не понимают, что грех – это поведение, ведущее к утрате любви, к потере единства с Богом. Когда у человека потребность в Боге и любви такая же, как потребность дышать, он перестает грешить, его действия становятся правильными. Так ведут себя дети – они целомудренны, они не хотят переедать.

Главный механизм преодоления греха – это увеличение любви в душе и отдача энергии на всех уровнях человеческого. На уровне тела это физическая работа, спорт, игры и т. д. На уровне духа это творчество, общение, образование, развитие культуры. На уровне души это любовь к Богу и любовь к людям. Это сострадание, забота и милосердие, это душевное общение.

Но рядом с отдачей энергии должно присутствовать воздержание. Нельзя допускать долгих перегрузок для тела. Нужно ограничивать себя и в духовных нагрузках, не погружаясь с головой в работу, творчество, бизнес. Душа тоже периодически должна отстраняться от человеческого счастья. Уединение, воздержание, ограничение всех видов вожделения действуют на душу благотворно.

Главный грех тела – это жадность. В чем суть этого понятия? В неумении ограничивать свои желания. Если человек вместо одного понравившегося блюда съедает два или три, – это жадность. Переизбыток внешней энергии выталкивает из души любовь и, в конечном счете, вредит человеку. Если потребности тела остановить, когда они начинают мешать любви, тогда происходит победа над жадностью. Жадность делает человека зависимым от еды, от животных инстинктов. У такого человека слабеют дух и душа, он внутренне превращается в раба. Такой человек понимает только жестокое отношение, и с ним, как с животным, начинают говорить языком палки.

Гнев – это жадность духа. Человек, не желающий остановить себя в честолюбивых устремлениях, не ограничивающий себя в том, что называется благополучием, статусом, деньгами, обеспечением будущего, становится духовно агрессивным. Он постоянно производит гнев, осуждение, презрение, высокомерие, а затем – уныние.

Вожделение – это жадность души. Человек, не желающий периодически воздерживаться от наслаждений, незаметно забывает о любви и душой прирастает к удовольствиям. Боль души он тогда принять уже не может. Простить близкого человека, через которого приходит спасение, он не желает. Душа заболевает, а потом неизбежно заболевают дух и тело.

Для того чтобы не потерять контакта с Богом и не утратить любовь, нужно периодически отрешаться от любых форм человеческого счастья. После вдоха нужно делать выдох, – тогда жизнь будет продолжаться.

Жадный человек, забывая о Боге, отрекаясь от любви, которая требует воздержания, хочет, чтобы наслаждение длилось бесконечно. Он постоянно стремится к наслаждению, не замечая, что исчезает потребность в Боге, не замечая, что любовь уходит из души, не чувствуя, что душа черствеет и оскудевает. Такой человек не понимает, что происходит, даже когда его сознание начинает деформироваться и распадаться. И только когда появляются болезни, когда несчастья идут сплошной чередой, когда смерть дышит в затылок, он включает запоздалое покаяние, рассчитывая на прощение и снисхождение, в надежде обмануть высшую волю и все-таки получить все то, что он желает. А когда этого не происходит, такой человек кричит, что в Бога он не верит, что Бога нет, – ведь его молитвы и просьбы не срабатывают.

Что такое зависть? Это та же жадность. Человеку завистливому хочется отнять, а не произвести самому. Чем легче человек без труда получает блага жизни, тем завистливее он становится. Тот, кто отдает гораздо больше, чем получает, о чужом не помышляет, потому что привык всего добиваться своим трудом.

Мы часто слышим фразу: «Преступник был осужден». Осуждение человека, который вел себя безнравственно, являлось нормой в древнем Израиле. Осуждение являлось оценкой неправильных действий. Человек, нарушавший заповеди, подлежал осуждению, а затем наказанию или уничтожению. Осуждение было начальной фазой наказания.

И вдруг появляется Христос и утверждает, что осуждать нельзя даже того, кто нарушает главные заповеди. В сознании многих людей это выглядело как катастрофа. Если человек не подлежит осуждению, – значит, он не подлежит и наказанию. Но если кощунник, то есть человек, грубо нарушающий нравственные нормы, не будет наказан, начнется хаос, и общество погибнет. Люди прекрасно понимали это. Поэтому уразуметь и принять то, что говорил Христос, для многих оказалось невозможным.

На самом же деле, Христос имел в виду следующее. Заповеди, данные Богом Моисею, были обращены к людям и преломлялись через человеческое сознание. Это была только часть вселенских законов, а точнее сказать, приблизительный их набросок, который соответствовал уровню развития людей того времени. Абсолютное знание человеку получить невозможно, – для этого он должен стать Богом. Поэтому даже заповеди, полученные Моисеем, не могли вечно существовать в одной и той же форме. Их форма соответствовала менталитету того времени.

Для чего нужны Десять заповедей? Для того чтобы сохранить веру в Бога и удержать любовь в душе. Внешне Христос призывал к совершенно противоположному. По сути же своей то, чему он учил, было развитием Десяти заповедей. Если заповеди направлены на развитие любви, то нужно устранять все то, что мешает любви на первых этапах ее проявления, когда она еще слаба и беззащитна в душе человека.

Принцип единобожия состоит в том, что все созданное Богом и все люди – абсолютно едины. Значит, внутреннее превосходство одного человека над другим – это разрыв единства, разрушение любви и несоблюдение принципа единобожия. Осуждение другого человека дает ощущение превосходства над ним, разрывает единство на уровне души. Осуждение автоматически приводит к утрате любви, – Христос это видел.

Одно из самых опасных преступлений в любом обществе – это сексуальная невоздержанность женщины, это отречение от Бога и любви ради наслаждения. Это преступление каралось всегда максимально жестоко. И вдруг на площади Иерусалима, где блудницу по закону должны были забить камнями, появляется Христос и произносит: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень». Многие восприняли это как недопустимость наказания грешников и милосердием стали называть попустительство греху.

Но почему же Христос сказал женщине: «Иди и впредь не греши»? На самом деле, эта сцена имела следующий смысл. Суть греха – это отречение от любви и от Бога. Преступник должен быть наказан – это правильно. Но те, кто, наказывая преступника, осуждают и презирают его, на самом деле, делают первый шаг к будущему преступлению, потому что отказываются от любви в своей душе. Получается, что, борясь с грехом и преступлением, люди в еще большей степени начинают производить их.

Что же произойдет, если в душе не будет ненависти, осуждения и отречения от любви к преступнику? Что произойдет, если мы ощутим полное единство всех людей на Земле, почувствуем, что все мы – единая душа? В этом случае возможно только одно: убивая наказанием другого, мы будем убивать в какой-то степени и себя. Значит, жесткое наказание должно иметь своей целью не уничтожение несовершенного человека, а помощь ему, поддержку и воспитание. Иисус Христос на площади Иерусалима заменил сцену убийства – процессом воспитания.

В Древней Греции, как и в других языческих государствах, несовершенных детей, – как, впрочем, и взрослых, – часто просто убивали. В иудаизме, вероятно, впервые в истории начался процесс перевоспитания людей – через милосердие и жертвенность. Язычник, ранее подлежавший смерти, принимал единобожие, начинал соблюдать заповеди – и становился полноценным гражданином общества. Он становился евреем, от слова эвер – «перешедший в единобожие».

Через Иисуса Христа был дан следующий этап воспитания и изменения. Оказалось, что через любовь можно изменить и воспитать не только единицы избранных, но очень многих, и даже преступников.

Многие люди до сих пор упорно просят в молитве снять с них все грехи, но сами ничего не желают делать для этого. А ведь уже не одну тысячу лет назад в Книге Притчей Соломоновых было написано: «Милосердием и правдою очищается грех, и страх Господень отводит от зла». А еще ранее было сказано, что молитва без дел мертва.

Любое слово подразумевает действие, даже если это слово обозначает неподвижный предмет. Дело в том, что любой предмет мы воспринимаем как образ, а образ есть совокупность движений, сжатых в точку, то есть сжатое в точку время. Образ возникает тогда, когда мы совершаем какие-то действия – щупаем этот предмет, осматриваем, обходим его вокруг.

Когда человек молится и при этом не хочет действовать, молитва превращается в бессмысленное сотрясение воздуха. Если человек молится и при этом не соблюдает заповеди, поддерживающие любовь и подталкивающие к единобожию, то его молитва, в лучшем случае, будет молитвой язычника, то есть молитвой, направленной на материальные или духовные блага.