Жизнь Константина - Евсевий Памфил

ГЛАВА 16. О том, как Лициний увещевал своих воинов не сражаться против креста

Потом, узнав на деле, какова божественная и неизреченная сила спасительного знамени, посредством которого войско Константина умело обращать врагов в бегство, Лициний уговаривал своих воинов отнюдь не выходить ей на встречу и, как часто случалось не заглядываться на нее, ибо она страшна своей силой, враждебна ему и неприязненна, посему надобно остерегаться борьбы с ней. Распорядившись таким образом, он устремился в сражение с тем, кто, по человеколюбию, медлил и откладывал смерть его. Неприятели, возбуждая в себе смелость мыслью о множестве богов, вступили в дело с великой военной силой и несли перед собой в виде воздушных статуй, изображения мертвых[160]. (Константин же), облекшись в броню благочестия, противопоставил толпе противников спасительное и животворящее чудо (знамя), как некий устрашающий, или охраняющий от зол памятник, и сперва удерживался, щадил врагов, чтобы, сохраняя заключенный договор, не начать первому.

ГЛАВА 17. Победа Константина

Когда же увидел, что противники тверды в своем намерении и уже взялись за мечи, тогда, придя в негодование, одним криком и ударом прогнал всю силу неприятелей, и в одно и то же время одержал победу над врагами и демонами[161].

ГЛАВА 18. Смерть Лициния и торжество над ним

После того, отдав самого богоненавистника и его приверженцев по окончании войны, (Константин) предал их должной казни[162]. Вместе с тираном взяты были, подвергнуты суду и погибли советники богоборчества, а другие незадолго надмевавшиеся надеждой на суетное, теперь самим делом приняли Бога Константина и согласились признавать его Богом истинным и единым.

ГЛАВА 19. Празднества и торжества

Итак, теперь, по низложении людей нечестивых, лучи солнца не озаряли уже тиранического владычества: все части римской империи соединились в одно, все народы востока слились с другой половиной государства, и целое украсилось единовластием, как бы единой главой, и все начало жить под владычеством монархии. Светозарное сияние благочестия сидевшим прежде во тьме и сени смертной доставило дни радостные, не было больше и памяти о минувших бедствиях; все и всюду прославляли победителя и соглашались признавать Богом только Того, кто доставил ему спасение. А славный во всяком роде благочестия василевс-победитель[163], ибо за победы, дарованные ему над всеми врагами и противниками, такое получил он собственное титулование, принял Восток и, как было в древности, соединил в себе власть над всей римской империей[164]. Первый проповедав всем монархию Бога, он и сам царствовал над римлянами и держал в узде все живое. Исчез всякий страх бедствий, которые перед тем всех удручали, и люди, до того времени с поникшим взором, теперь смотрели друг на друга светлыми глазами и на лицах были улыбки. В хорах и гимнах неудержимыми возгласами прославляли они сперва Всецаря — Бога, как научились, потом славного победителя и благонравнейших, боголюбивых детей его — кесарей. Забыли они о минувших бедствиях, о всяком нечестии и, наслаждаясь настоящими благами, ожидая будущих.

ГЛАВА 20. О том, какие Константин издал законы касательно исповедников веры

Человеколюбивейшие указы василевса распространялись и на нас, как прежде на другую часть света[165]. Законы, дышащие благочестием к Богу, обещали различные блага: эпархам приносили они в дар выгоды и пользу, а Церквям Божьим давали то, что было им свойственно, а именно: прежде всего, вызвали людей, областными правителями[166] осужденных на изгнание и переселение за то, что не служили идолам, потом освободили от общественного служения[167] находившихся за ту же вину под судом, а потерявших имениa через конфискацию приглашали снова принять его. Равным образом лиц, во время борьбы, при помощи Божьей, прославившиеся твердостью души, и по той причине сосланных на мучения в шахты, или осужденных жить на островах[168], или обязанных служить при местах общественных, — этих лиц вдруг освобождались от всех подобных наказаний. Милость василевса избавила от обиды и тех, которые, за постоянство в благочестии, изгнаны были из воинского сословия[169], василевс оставил им на выбор — или вернуться к своим обязанностям и отличаться прежним достоинством, или, если им нравится жизнь спокойная, оставаться в ней, ни мало не стесняясь общественной службой. Подобно прочим, освободил он и тех, которые, в знак унижения и бесчестия, осуждены были на работы в гинекеях[170].

ГЛАВА 21. О том, что тоже постановил он касательно мучеников и церковных имений

Это-то предписывал указ василевса касательно людей, терпевших подобные мучения. Но закон обстоятельно говорил и об их имуществе, он повелевал: имение святых божьих мучеников, положивших свою жизнь за исповедание веры, получать ближайшим в роду[171], если же таких не окажется, — вступать в наследство церквям[172]. Дарственная грамота предписывала также возвратить прежним владельцам все, что перед тем передано было казной другим лицам[173], посредством продажи ли, или в виде дара, и что осталось в казне. Вот сколькими благами осыпали Божью Церковь разосланные василевсом грамоты.

ГЛАВА 22. О том, как улучшил он состояние черни

А черни вне христианства и всем народам великодушие василевса даровало в чрезвычайном количестве иные блага[174]. Еще прежде, узнав по слуху о состоянии дел в другой части Рима, все наши соотечественники ублажали тамошних жителей и молились, чтобы им самим даровано было когда-нибудь наслаждаться подобными благами. Теперь, исполнение своих желаний увидев собственными глазами, они начали и себя называть счастливыми и признавались, что их василевс воссиял для рода смертных, как некое славное сокровище, какого от века не знали под солнцем. Так-то мыслили они.

ГЛАВА 23. О том, что виновником благ называл он Бога, и о списках его указов

Между тем, так как все покорилось василевсу силой Бога Спасителя, то сего Подателя благ он проповедовал перед всеми, и свидетельствовал, что виновником побед признает Его, а не себя. Это обнародовал он на латинском и на греческом[175] языках, посредством письменных распоряжений, посланных к каждому племени. Силу его слова узнаем, читая подлинные его грамоты. Их было две: одна к божьим Церквям, другая к жителям городов вне христианства. Последнюю, мне кажется, прилично будет видеть и в настоящем сочинении — частью для того, чтобы ее изложение осталось в истории и перешло к потомству, а частью и для того, чтобы ею подтвердить истинность наших повествований. Она списана с подлинного, хранящегося у нас закона василевса, на котором собственноручная подпись (василевса) скрепляет, как бы печатью, свидетельство об истине наших слов.

ГЛАВА 24. Закон Константина о благочестии к Богу и христианстве

Победитель Константин, Великий Август[176] правителям Палестины[177].

Для людей, верно и мудро мыслящих о Существе Высочайшем, искони, давно уже явно не подлежит никакому сомнению различие, отделяющее усердных исполнителей досточтимого служения христианству от тех, которые вооружаются против него и смотрят на него с презрением. А ныне еще более ясными событиями и славными подвигами доказано, как неразумие всякого в этом деле сомнения, так и величие силы великого Бога, потому что у тех, которые верно блюдут достойный благоговения закон и не дерзают нарушать ни одной его заповеди, блага изобильны, твердость в предприятиях превосходна, надежды хороши, — напротив, с теми которые руководствуются мыслями нечестивыми, все идет соответственно их намерениям. Ибо кто может получить какое-нибудь благо, не признавая виновника благ Бога и не желая чтить досточтимое? Слова наши подтверждаются и делами.

ГЛАВА 25. Пример из древних времен

В самом деле, пусть кто-нибудь окинет умом время от древних до настоящих дней и всмотрится внимательно в совершавшиеся некогда события, он найдет, что все, полагавшие для своих дел справедливое и благое основание, достигали блага, и как бы от сладкого некоего корня, получали сладкий плод, а отваживавшиеся на дела несправедливые и безумно восстававшие против Существа Высочайшего, либо не имевшие никакого благочестивого чувства к человеческому роду, но дерзновенно предписывавшие только ссылку, бесчестие, конфискацию имущества, убийство и многое тому подобное, и никогда не раскаивавшиеся, никогда не обращавшиеся умом на лучшее, получали такое же и возмездие. И это ни невероятно, ни не согласно с разумом.