Жизнь Константина - Евсевий Памфил

Евсевий Кесарийский[1]. Жизнь Константина

Книга 1

ГЛАВА 1. Предисловие о смерти Константина

Недавно все народы торжественно праздновали второе и третье десятилетие[2] великого василевса, недавно также, по случаю двадцатилетия, мы величали гимнами[3] сего доблестного победителя[4], окруженного сонмом слуг Божьих[5], даже сплетали венцы словес встречая его тридцатилетие и уже заранее, в самом дворце украшали ими священную главу его[6]. Но теперь язык костенеет в устах, — теперь, при всем желании произнести нечто обычное, пораженный одним дивом необыкновенного видения, он не знает, к чему обратиться. Куда ни устремится напряженная мысль, на восток или на запад, на всю землю, или на самое небо, — везде видит блаженного василевса неразлучно с его царством. Над землей господствуют его дети[7], и как некие новые светила все озаряют лучами отчего света. В них живет он своей силой и, умножаясь их преемственностью, управляет целой Ойкуменой лучше прежнего. Приняв еще задолго достоинство кесарей[8], теперь облеклись они во все величие отца, украсившись знаками его почестей, теперь явились они автократорами[9], августами[10], кесарями, василевсами.

ГЛАВА 2. Еще предисловие — о царственных сыновьях его

Сильно поражается ум, видя, что недавно живший в смертном теле, недавно находившийся с нами, и теперь, по окончании жизни, когда природа все излишнее обличает, как чуждое, непостижимо остается в том же царском доме[11], с теми же почестями и хвалебными песнями, а между тем, простирая взор к небесному своду, мы представляем, что блаженнейшая душа его, обитает и там с Богом. При мысли, что, сбросив всю эту смертную и земную одежду, она облеклась в блистательную ризу света и живет не как оставленная в течение долгого времени среди смертных, но как украшенная неувядаемо цветущим венцом и почтенная бессмертием нескончаемой и блаженной жизни в вечности, при этой мысли ум цепенеет и остается безгласен, не может произнести ни одного слова и сознает свое бессилие; осудив же себя на молчание, он предоставляет лучшему украсить ее достойными похвалами, так как один Бессмертный, одно Слово Божье имеет силу утверждать свои определения.

ГЛАВА 3. О том, что царей благочестивых Бог удостаивает чести, а тиранов губит

Предсказав, что Бог вознаграждает дарами прославляющих и чтящих Его, а явившие себя врагами и противниками Ему устроят погибель душам своим (1Цар.2:30), — предсказав это, теперь Он доказал правдивость изреченных им обетований; ибо безбожным и враждебным себе тиранам приготовил бедственную кончину жизни, а слуге своему, кроме жизни, даровал еще завидную и многохвальную смерть, которая достойна нетленных и бессмертных надгробных памятников. Природа смертных, для утешения себя в случаях смертной и преходящей кончины, измыслила увековечивать память предков священными изваяниями их изображений[12], как бы знаками бессмертной почести. Для сей цели одни пользуются для живописной отделки краской из растопленного воска[13], другие, посредством резца, бездушную материю превращают в человеческие подобия, иные на досках и столпах выбивают надписи и через то добродетели почитаемых ими лиц стараются предать вечной памяти потомства[14]. Но все это смертно и с течением времени истребляется; потому что все это образы тленные вещей, а не выражения мыслей бессмертной души. Впрочем, подобные памятники, кажется, достаточны для тех, которые не сохранили в себе надежды на другие блага по кончине смертной жизни. Но Бог, Бог — общий всех Спаситель, уготовав у себя любителям благочестия большие и для смертного разума непостижимые блага, позволяет им еще здесь предощущать залог тамошних воздаяний и перед смертными очами их как бы утверждает бессмертные надежды. Это предсказывают древние, переданные письменами, изречения пророков, об этом свидетельствуют воспоминаемые поздним потомством жизнеописания боголюбивых, в старину прославившихся различными доблестями, мужей[15], истину этого доказало и настоящее время, в которое Константин[16], один из всех, когда-либо бывших властителей Рима, сделавшись другом Всецаря — Бога, явил людям разительный пример благочестивой жизни.

ГЛАВА 4. О том, что Константина Бог удостоил чести

Это, наконец, подтверждено яснейшим определением самого Бога, которого Константин чтил и который в начале, середине и конце его царствования был к нему милостив и смертному роду показал в нем мужа, служащего уроком благочестивого назидания. Его-то, одного из всех, когда-либо доходивших до слуха автократоров, явил он великим светильником[17] и громогласнейшим вестником непогрешительного богопочтения, осыпанным различными дарованными ему благами.

ГЛАВА 5. О том, что Константин самодержавно царствовал более тридцати лет, а жил более шестидесяти

Время его царствования Бог почтил тремя полными десятилетиями, даже немного более; а жизнь его как человека, сохранил вдвое долее всей жизни царской. Притом, явив в нем подобие самодержавной своей власти, он даровал ему победу над всем родом тиранов и сделал его истребителем враждующих против него титанов, которые в безумии своей души подняли на Всецаря всех оружие нечестия[18]. Эти нечестивцы, если можно сказать, мгновенно явились, мгновенно и исчезли; а слугу своего единый и единственный Бог взял одного и облек его в божественное всеоружие против многих, очистил через него смертный мир от множества безбожников и показал в нем народам учителя благочестия, который громогласно, во всеуслышание свидетельствовал, что он знает истинного Бога и отвращается от ложных.

ГЛАВА 6. О том, что он был слугой Божьим и победителем народов

Как верный и добрый слуга, Константин что возвещал, то и делал. Он открыто называл рабом и исповедовал себя слугой Всецаря; за то Бог вскоре воздал ему, поставил его господином, владыкой и победителем, каких между автократорами от века не бывало, победителем, никогда непреоборимым и непобедимым в отношении к победам, сотворил его таким василевсом, о каком никогда прежде и слухом не слыхивали, явил его столь боголюбивым и преблаженным, столь благочестивым и благополучным, что он без всякого труда овладел гораздо большим числом народов, нежели то каким владели прежние государи[19], и безбедно сохранил свою власть до самой кончины.

ГЛАВА 7. Сравнение его с персидским царем Киром и македонским Александром

Древняя история, как славнейшего между бывшими когда-либо государями, величает персидского царя Кира[20], но если это и справедливо, то окончить свою жизнь надлежало ему не только не благополучно, даже постыдно и низко — надлежало умереть от руки женщины[21]. Сыны эллинов воспевают также Александра Македонского[22], победителя бесчисленных племен и народов, но не достигнув еще и мужского возраста[23], он устремился к пирам и пьянству[24], а потому нашел раннюю смерть. Вся жизнь его ограничивалась тридцатью двумя годами, из которых только третья часть была временем его царствования[25]. Притом этот человек, как молния, шел путем крови и беспощадно обращал в рабство все города и народы, без различия возраста, пока еще в цветущих летах, оплакивая потерю друга[26], не встретил неотразимой смерти и не исчез бездетным, безродным, бездомным, в чуждой и враждебной земле[27], чтобы не губил более человеческого рода. Царство его тотчас же раздробилось, каждый слуга отделял от него и похищал какую-нибудь область[28]. И, несмотря на то, сего государя превозносят похвалами.

ГЛАВА 8. О том, что он покорил почти всю вселенную

Напротив, наш василевс только начал управлять в тех летах, в которых Македонский умер, и жил вдвое больше последнего, а период своего царствования протекал в три раза долее него. Укрепив войско кроткими и мудрыми уставами богопочтения[29], он ходил войной на британцев и людей, живущих к западу среди океана[30], равно как покорил всю Скифию[31], лежащую к самому северу и разделенную на множество разных варварских народов, потом распространил свою империю до отдаленнейшего юга, до Блеммии[32] и Эфиопии[33] и не чуждым себе приобретением почитал также Восток[34]. Разливая светлые лучи благочестия до концов всей Ойкумены, до последних пределов Индии[35], и кругом на жителей целой земли, он держал под своей властью всех местных правителей, народных вождей и сатрапов[36] над варварскими племенами, которые охотно, с любовью и радостью посылали ему свои дары и считали высокой честью пользоваться его знакомством и дружбой, так что для воздаяния ему почестей выставляли у себя живописные его изображения, воздвигали статуи и Константина знали и провозглашали, как единственного над всеми автократора[37]. До таких-то пределов царским его словом с совершенной свободой звучало благовестие о чтимом им Боге.