Соратники Гитлера. Дёниц. Гальдер. - Герд Р. Юбершер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От этого убеждения начальника генерального штаба уже невозможно было отговорить. Он отклонил предложение своего сотрудника Гроскурта еще раз подключить Бека, Герделера и Шахта. Вместо этого он заявил, что если в абвере хотят провести покушение на Гитлера, то акцией должен руководить сам адмирал Канарис. Оппозиционная группа вокруг Остера и Канариса в абвере, однако, не видела никакой возможности брать на себя ответственность за государственный переворот без отдающего приказы верховного командования сухопутных войск. В конечном счете Гальдер своей готовностью все-таки принять приказ Гитлера о наступлении «практически лишил почвы» любой последующий план свержения Гитлера. Позже он неоднократно объяснял, что так или иначе рассматривал покушение на Гитлера «только как нежелательное вынужденное решение» и сам для себя исключал его.
5 ноября 1939 года следует рассматривать как поворотный момент в планировании государственного переворота осенью и зимой 1939–1940 гг. После этого дня позиция Гальдера определялась не только «растущим сомнением в действенности и активности военной оппозиционной группы и подавленностью» и разочарованием, но ему также не хватало серьезной решимости и готовности к действию. Состоявшиеся параллельно с многочисленными отсрочками запади ого наступления до весны 1940 года попытки все-таки склонить начальника генерального штаба к акции переворота оказались в конечном счете напрасным «эпилогом», попыткой снова активизировать то, от чего уже отреклись.
В результате этого застоя в различных кругах сопротивления начались взаимные упреки и разногласия в оценке дальнейших шансов и перспектив на успех прямой акции сопротивления Гитлеру. Гроскурт, как и Остер, один из ярых противников Гитлера, с горечью писал в своем дневнике, что «эти нерешительные руководители вызывают отвращение». В последующее время Вицлебену также не удалось убедить начальника генерального штаба в необходимости государственного переворота против Гитлера. Гальдер и Штюльпнагель, наоборот, предупреждали, чтобы Остер и Бек не привлекали к себе внимания и по возможности не подвергали себя опасности; между тем гестапо и СС появились на арене в результате неудавшегося покушения на Гитлера, подготовленного без участия военной оппозиции. Они проводили усиленный сыск по всей стране. Без позитивного результата прошла встреча Гальдера со статс-секретарем фон Вайцзеккером, который информировал начальника генерального штаба об изолированном политическом положении рейха.
В своей докладной записке от 20 ноября 1939 года Бек настойчиво объяснял, что речь идет о том, чтобы «чем быстрее, тем лучше ликвидировать изначально бесперспективную мировую войну».
Но в конце 1939 года Гальдер и Браухич, несомненно, не дошли еще до понимания этого. Как раз 23 ноября 1939 года оба слушали впечатляющую, почти двухчасовую речь Гитлера перед примерно 180–200 генералами и высшими офицерами, где он лестно отзывался о боевой силе военно-воздушных и военно-морских сил. При этом диктатор упрекал верховное командование сухопутных войск: «Я не выношу, когда говорят, что армия не в порядке. Все находится в руках военных руководителей. С немецким солдатом я могу делать все, если им хорошо руководят… Если, как в 1914 году, нервные срывы были у главнокомандующих, то что можно требовать от простого мушкетера». В заключение Гитлер подчеркнул, что он безжалостно растопчет каждого, «кто не подчинится этой воле к победе». Вечером он еще раз вызвал Браухича и Гальдера к себе. Обоих он резко упрекал и снова угрожал уничтожить «дух Цоссена». В заключительном разговоре с Гитлером с глазу на глаз Браухич попросил об отставке, но тот отказал ему. Начальник генерального штаба и главнокомандующий сконцентрировали после этого свою работу в чисто служебной сфере, поскольку надо было форсировать оперативное планирование похода на запад так, чтобы 27 декабря в Цоссенской ставке можно было бы провести соответствующие учения.
Генералу Томасу, который вскоре после этого еще раз по поручению Герделера, Бека, Остера и прусского министра финансов Попица призвал к предотвращению расширения войны, в крайнем случае даже прибегнув к аресту Гитлера, Гальдер заявил, что Браухича «нельзя склонить» к такой акции. Он констатировал, что германские сухопутные войска не пойдут на переворот. К тому же нет признанной личности, которую можно было бы представить народу вместо Гитлера. Помимо этого, борьба Англии направлена не только против нацистов, но и против всего немецкого народа. Нечто подобное Гальдер высказал также Гроскурту: «Невозможно терпеть, чтобы Германия длительное время оставалась для Англии народом илотов». Далее фон Штюльпнагель и начальник штаба при генерал-квартирмейстере полковник Вагнер уговаривали начальника генерального штаба провести акцию без Браухича. Гальдер четко объяснил Томасу, что он не может допустить, чтобы высшее военное командование сухопутных войск в военное время «раскололось на две части». Как свидетельствовал Хассель, адмирал Канарис в конце ноября пришел к неутешительному выводу, что «нет больше смысла и дальше делать попытки в этом направлении».
Наряду с борьбой главного командования сухопутных войск против планируемого Гитлером наступления на западе и нарушения нейтралитета ставшие известными с ноября 1939 года преступления СС, СД и частей боевого использования в оккупированной Польше подготовили почву для критики режима национал-социалистов. Убийства проводились под прикрытием военного управления сухопутных войск, однако главное командование сухопутных войск не могло под свою ответственность прекратить их. Возмущенные Гроскурт и фон Вагнер подробно информировали Гальдера, чтобы он знал, что там происходит. Отдельные командующие войсками — как генералы Бласковиц, Пецель и Улекс — в многочисленных докладных записках заклеймили «зверские действия полиции безопасности» и требовали их прекращения.
Однако Браухич лишил почвы эти протесты, проявив в приказе от 7 февраля 1940 года о «Сухопутных войсках и СС» понимание к якобы «необходимому и назначенному фюрером решению народно-политических задач, которые неизбежно должны привести к необычным, жестким мерам по отношению к польскому населению». Приказ Браухича лишил заговорщиков вокруг Остера и Гроскурта возможности посредством неофициального оглашения преступлений СС создать принципиальную, политически и морально мотивированную позицию сопротивления в крупном масштабе. Однако открытым остается вопрос, почему Гальдер при планировании государственного переворота не опирался на ставшую известной в отдельных штабах Польши оппозицию, выступающую против преступной расовой политики Гитлера. Можно предположить, что его позиция сопротивления в октябре — ноябре 1939 года в первую очередь основывалась на ведомственно-специфической, профессионально-военной критике и в меньшей степени на политически-моральном возмущении, так что в отличие от Остера и Гроскурта он не испытывал отвращения к преступлениям, вытекающим из национал-социалистской идеологии, и не воспринимал их как импульс для военного переворота.
Поэтому симптоматично для состояния военной оппозиции после ноября 1939 года протекал связанный с большими надеждами разговор между Беком и Гальдером 16 января 1940 года, который разочаровал сопротивление. Гальдер дал понять, что он
