Бортовой журнал 7 - Александр Покровский

Я хожу от одного гостя к другому, и они, выпивая молоко, зачитывают мне наизусть цитаты из «Большой советской энциклопедии», мол, сельское хозяйство – это такая часть экономики, которая и прочее.

Собрание сумасшедших. Все сошли с ума. Причем видна работа режиссера, это не просто так– жизнь, тут поработал режиссер, который вручил всем стаканы и научил, как пить молоко, чтоб оно очень убедительно проваливалось вовнутрь, и еще он научил, что при этом следует говорить.

Бедняга фермер. Бал мимо него. Хотя он присутствует там, конечно, но в виде конечного уже продукта, который глубокомысленно и употребляют. А все эти разговоры о субсидиях, о средствах, о кредитах – это разговоры людей, которые ничего в происходящем не смыслят.

У нас фермер с утра до ночи в коровьем дерьме, а когда он отмывается наконец, то понимает, что он еще и деньги должен – за солярку, за элеватор, за то и за это. И все, что остается у него потом, обозначается обычно словом «хер».

Параллельные миры. Из того мира в мир фермера закидывается удочка, и по этой удочке потом все и уходит в тот мир, в котором фермера уж точно никогда не будет.

Да его освободить надо, господа нетутошние, освободить этого беднягу хотя бы от солярки. Ему, фермеру, нужен биореактор, в который загружается дерьмо от четырех его коров, а на выходе получается биогаз – так, как это давно уже сделано, если не ошибаюсь, англичанами для вьетнамских крестьян. И на этом биогазе должен обогреваться не только тот сарай, где у него буренки содержатся, но и дом фермера. И вся его техника: машины, тракторы и все прочее – должны работать на этом биогазе. И еще хорошо бы ему ветряк соорудить на участке на три киловатта – тоже какое-никакое подспорье. Нельзя ему зависеть от солярки. Ему и элеватор свой собственный нужен. Маленький такой, чтоб, значит, по дешевки перекупщикам ничего не сдавать. Ему много чего нужно, этому бедняге нашему с четырьмя коровами, а он получит только то, что вы треснете прилюдно по стакану молочка. Вот, блин, история!

Начали подстригать траву.

Сначала ее посеяли, а потом, когда она подросла, ее начали подстригать.

Если дело и дальше так пойдет, то ее научатся и поливать, и тогда у нас в городе появятся настоящие английские газоны.

Лет через сто, конечно, но появятся, а там и до закона недалеко.

Почему я так считаю?

Потому что закон служит вечности, то есть закон позволяет сохранить государство в течение длительного времени, и самое длительное – это вечность – то, к чему стремится все живое и неживое и что так трудно достигается. Закон – это стремление к вечности. Он должен быть прост, понятен и должен исключать разночтения. Как вам, например, такой закон: «Трава должна подстригаться»? Три слова и никакого разночтения.

Но почему должна подстригаться трава?

А потому что при взгляде на подстриженный газон возникает мысль о том, что так было всегда. Всегда газон был именно в таком виде. Возникает мысль о неизменности, то есть вечности. И если начали у нас растить газоны, начали их подстригать, а скоро и поливать научатся, то это может означать только одно – хочется закона, то есть неизменности.

Хочется все сохранить.

То есть желание сохранить траву перетечет в желание сохранить камни мостовой, здания, старину, город, жителей, традиции, культуру.

Отсюда рукой подать до желания сохранить государство.

А все начинается с травы – «Трава должна подстригаться».

Благородной глухотой и неподатливостью к убеждениям должна награждать их природа.

Тут меня недавно спросили, как я отношусь к «Единой России». Я сказал, что никак. А потом я подумал, что в этом моем отношении стоит покопаться – а вдруг там найдется рациональное зерно? И я начал копаться – самому же интересно, в конце концов, осознать, что является причиной столь стойкой идиосинкразии не только к упомянутой партии, но и вообще ко всем существующим партиям.

Кстати, слово «партия» в нынешнем варианте происходит, как мне сильно кажется, от английского слова «пат» – часть, то есть разграничение – для части, не для всех.

А древнее китайское значение иероглифа «партия» (Сюй Шен, 147 г. н. э.) состоит из двух корней, означающих «любит темное». Конфуций как-то заметил: «Благородный человек сдержан и не борется; он общителен, но не присоединяется к партии». Далее, в «Беседах и суждениях» он более откровенен и так говорит о партии: «Люди, которые объединяются для сокрытия своих неприглядных действий и образуют партию». То есть как-то сразу становится понятно, почему до сих пор нет «Партии Порядочных Людей».

Маленькие политические группы в китайской истории назывались «пэндан» – очень незавидное слово, синонимом которого является «группа негодяев», и ассоциируется оно с людьми, вовлеченными в сговор с эгоистическими целями.

А теперь вспомним нашего классика: «Хочу сиять заставить заново величественнейшее слово ПАРТИЯ» – о как, заново! То есть раньше – «группа негодяев», а теперь – пора сиять. И воссияли. М-да.

И потом, если «единая», значит, нет единства, а если «справедливая» – нет справедливости. По-моему, это очевидно.

И все-таки в моем стойком отвращении больше китайского и исторического, чем текущего и местного. Кажется, так.

Звонит мне корреспондент: – Вы уже слышали, что было на «Авроре»?

После экономического форума все его значительные участники отправились на «Аврору», где перепились и облевали все что могли.

– Да, слышал.

– Как вы это прокомментируете? Разговоры по городу: «На «Авроре» они все облевали и обос… ли». – «Неужели?» – «Ужели. Все никак гальюн было не найти». – «Надо же! А Хохлома наша была?» – «Была». – «А этот, как его…» – «И этот был». – «Тоже?» – «Тоже. Теперь, говорят, прокуратура возбудила дела против тех СМИ, что все это со вкусом описали». – «А это можно было описать без вкуса?»

Да. Можно было. Перепились и облевали богиню утренней зари. Самое время теперь вспомнить о требовании привлекать к суду тех, кто отвратительно относится к нашей победе в Великой Отечественной войне.

Хотя в принципе все логично. Если кризис – это чума, то пир во время оной вполне уместен. А на пиру чего не бывает. Блюют-с от избытка. И главное, в этом состоянии всегда найдется некто, кто начнет учить матросика у трапа, как надо Родину любить и где у него, у матросика, в момент любви должен быть патриотизм.

А впрочем, если все вокруг публичный дом, то долго ли богине оставаться неумытой.

Вот и умыли.

Теперь в суд поволокут.

Корреспондентов.

Девушка из газеты позвонила. Она спросила, как я считаю, что сейчас происходит в России и что с ней будет через полгода. Я сказал, что Россия сейчас находится на подъеме, особенно в экономической сфере. Грамотные действия нашего правительства способствовали тому, что кризис в России практически преодолен. Помогли олигархам, с которыми до того очень сильно боролись, помогли банкам, которые до этого куда-то миллиарды свои дели, и эти действия оздоровили обстановку. Золотовалютные запасы растут, а в реальный сектор экономики деньги просто хлынули, и этот реальный сектор тут же отреагировал – ВВП начал расти невиданными темпами. Малый бизнес вздохнул свободно. Через полгода для него будет введен один-единственный годовой налог– 5000 рублей.

Плати – и никакой инспекции, пожарников, милиции и прочих. Все тебя защищают – только работай и плати людям зарплату. Никто не лезет в твой карман, долой кассовые аппараты.

Милиция глубоко реформирована, автоматизирована, всюду экраны, камеры, любое действие милиционера записывается на камеру, поэтому никакого вымогательства. Милиция охраняет своих граждан, а не насилует. Повышена им зарплата, негодяев посадили, сократили – порядок и чистота в рядах. Армия на защите, подводные лодки не тонут, самолеты летают, вертолеты не падают. Очень много средств идет на науку и образование. Новые технологии. Культура сохраняется, ничто не уничтожается. Коррупция преодолена. Чиновники взяток не берут, а служат они не за деньги, а за почет. Всюду дети, детские сады. Сельское хозяйство – невиданный урожай. Фермер получил дешевые кредиты, технику, работающую не на солярке, а на биогазе со своей фермы, и потому он сразу же накормил всю страну.

Суды независимы, закон для всех. Из Москвы правительство переехало на окраину города – там построено специальное здание, в котором и сидят все чиновники – в одной комнате – рабочий кабинет, в другой апартаменты – там чиновник живет, это служебное жилье. Сменили чиновника – освободил кабинет и апартаменты. Так что по Москве они не ездят – пробок нет. Вот такая картина.

– Вы шутите? – спросила девушка.

– Шучу, – ответил я.

– А если серьезно? – спросила девушка.