Абориген - Андрей Лазарчук

Причиной его неприятностей мог стать отказ продать остров Котур – старинное фамильное владение Снегирей, имеющее сейчас ценность разве что ностальгическую. Когда после последней войны запретную зону расширяли с семисот до тысячи километров, Стена как раз коснулась Котура – и даже отхватила от него небольшую часть. Это сразу обесценило остров, поскольку рядом со Стеной драконы не живут. Потому что не хотят, и всё.

(Собственно, и я пострадал точно так же. Хотя размер моей делянки несоизмерим со снегирёвским, досаду я испытывал никак не меньшую…)

К Игнату подкатывались несколько раз, предлагая хорошие деньги, а месяца два назад отчётливо пригрозили неприятностями. Это во-первых.

Во-вторых, что было очень важно, чего никто пока не знал и что было нашим козырным тузом – Гагарин не просто не имел отношения к пасквилям, а был избит, похищен, бежал, сейчас скрывается, но на суд собирается пробраться и выступить там.

В-третьих, что очень многое объяснило бы, получи оно подтверждение: вероятно, начальник охраны Сунь Хао – совсем не тот человек, за которого себя выдаёт. Игнат не знает, был ли у Суня доступ в банковское хранилище – но вот заполучить ключи на час-другой он возможность имел. Здесь Игнат допустил какую-то совершенно детскую неосмотрительность…

В общем, мне следовало: проявлять осторожность – раз; прикрыть Гагарина – два; если будет возможность, присмотреться к Сунь Хао – три.

И вообще – дожить до завтра, а завтра мы им покажем.

41

Я вышел; был уже ранний вечер. Солнце опускалось за спиной, на зеленовато-серой облицовке площади лежала тяжёлая плотная тень здания мэрии. Зато телеграф, школа и «Зелёный дракон» просто-таки сияли и сверкали, как игрушки ко Дню Первопроходцев. Рядом с баром даже натянули тент из старого мембранита весёленькой апельсиновой расцветочки, под тентом стояла необходимая мебель – и сидели несколько человек очевидно-неэстебанского вида.

Если мне кое-что зажать в тиски и заставить сформулировать, чем эстебанцы отличаются от землюков и прочих неэстебанцев, я что-нибудь придумаю и опишу отличия достаточно убедительно, и будьте уверены – объяснения мои будут полностью соответствовать действительности. Но! Все эти отличия воспринимаются постфактум, а то, что перед нами чужие, мы узнаём в тот же миг, как их увидим, или чуть раньше. На долю секунды. Говорим себе: о! Тут где-то рядом землюки! Оборачиваемся и видим: сидят. Или идут. Или смотрят на нас с палубы проплывающего дирижабля. В общем, присутствуют.

Этому феномену нет объяснений, но то, что сам феномен существует, – несомненный факт.

Армен, например, считает, что туристы носят на себе или в себе какое-то устройство, которое отпугивает дикарей (в смысле, нас), а заодно не позволяет самим туристам разбредаться и делать глупости. Не исключаю такой возможности. Но тогда непонятно, почему мы точно так же мгновенно опознаём и тех землюков, которые не имеют имплантов – а среди туристов таких немало? И, что самое забавное, совершенно не реагируем на иммигрантов, которые ещё не избавились от всяческой машинерии в собственном теле?

Своего рода телепатия, не иначе…

Я знал, что если сейчас сяду где-то рядом с туристами, кто-то из них обязательно пристанет с разговорами, захочет запечатлеться на память в компании настоящего обветренного флюгмана, обменяться сувенирами… нет, я ничего не имею против туристов, и даже против землюков вообще. Но – не сейчас.

Поэтому я как бы рассеянно прошёл мимо тента и толкнул дверь «Дракона».

Здесь было, конечно, душновато, несмотря на распахнутые створки крыши и шуршащие над головой шёлковые лопасти больших вентиляторов. Но зато вкусно пахло – я же ел когда? Ночью.

Меню было, как положено, на трёх языках, я покрутил его в руках и положил обложкой кверху. Тут же подошла официантка, округлая такая барышня с глупыми губками и неожиданно грустными глубокими глазами. Раньше я её тут не видел, а поэтому не сказал «как обычно», а расшифровал:

– Пирог с улитками – примерно вот такой, – я показал руками, – и белое «Удачное».

– Бутылку? – уточнила барышня.

– Нет, бокала хватит…

В «Зелёном драконе» я всегда брал пирог с улитками. Не знаю, как это получалось у повара, но то, что в других местах обычно напоминает картонную подошву, на которую налепили горячие резиновые шарики, здесь было тем, чем и замышлялось изначально: пищей богов.

Я управился с половиной куска, когда на стул рядом плюхнулась Изабелла, по-простому Изя. Пришлось отложить нож и вилку и вытереть губы.

– Север, – сказала она проникновенно. – Друг. Выручи, а?

Изе трудно отказать. В ней много от ребёнка, то ли мальчика, то ли девочки, не поймёшь, и это сильно давит на подкорку. Изя, понятное дело, такое ценное свойство своего организма охотно использует – но, надо отдать ей должное, не на всю катушку. Вот и сейчас она смотрит на меня ангельскими глазками и разумно объясняет, что она тут ни при чём, это планировщики напутали, но…

– Изя, – сказал я. – Друг. Ты знаешь, зачем я здесь?

Два и два она могла сложить в уме мгновенно.

– Из-за завтрашнего?..

– Именно. Сама понимаешь…

– Но мне-то нужно – послезавтра!

Н-да. Планировщики напутали, Изе нужно после послезавтра быть в двух местах одновременно, разорваться она, ясное дело, не в состоянии – а если туристы окажутся недовольны, компания понесёт убытки, а то и разорится, и что тогда ей, Изе, матери двоих детей, делать?

– Слушай, – сказал я. – У меня завтра суд. И что получится, если заседание продлят и на послезавтра, и на после послезавтра?

Изя вздохнула. Было понятно, что тогда компания понесёт убытки, а то и разорится, и…

– Понимаешь, мне не хотелось бы пообещать, а потом нарушить обещание.

Она развела руками. Подумала.

– Ты когда-нибудь слышал, чтобы заседания продляли?

– Слышал. Редко, но бывает.

– Ну, может, рискнём?

– Куда их надо везти?

– Показать драконов, только и всего. Я обычно вожу на Грабли…

– Знаешь что? – сказал я. – Давай сделаем так: ты ещё поищешь подмену, и если найдёшь, я не обижусь. Завтра ты будешь?..

– Мне бы сейчас решить, Север. Тогда я завтра увезу этих и заночую на Пропускном. Послезавтра вечером посажу твою группу на омни, ты их встретишь утром часов в десять, а я свою повезу в Ньёрд. Ну, пожалуйста, Север!

– Ладно, – сказал я. – В случае чего найду кого-нибудь, кто подменит меня.

– Но ты же знаешь – только с лицензией!..

– Знаю, – сказал я и вернулся к пирогу.

42

Если бы у меня было время… я это уже говорил, помните? Так вот, будь у меня лишний день или хотя бы лишняя ночь, я бы успел вот что: прокачать Суня и понять, кто он такой; выяснить, не покупали ли у кого-то землю или делянки похожими методами (то есть сегодня, посидев в архиве, я выяснил: да, покупали; другое дело, что многие владельцы этих ставших негодными земель были только рады нежданным деньгам) – и кто именно это делал; наконец, попытался бы найти Гагарина, чтобы предъявить его шерифу до суда, тем самым развалив всё дело. Гагарин же, духи его забери, понимая, что попал в очень крутой переплёт, решил появиться внезапно, в людном месте и в людное время, считая, что так безопаснее.

Ну да, безопаснее – это конечно…

Сунь, когда я дозвонился до Снегирей, уже отбыл на дирижабле-пикапе в Три Столба, и шансов перехватить его по дороге у меня просто не было. Лёжку Гагарина я, естественно, не знал, но передал общим знакомым, что хотел бы с ним встретиться до того, как всё начнётся. Вот это точно сработало бы, окажись времени чуть побольше; как выяснилось потом, лежал-то Гагарин совсем рядом…

И, в общем, мог подать знак.

Но не подал. Жаль.

43

Я сделал ещё пару звонков и разослал десяток срочных телеграмм, уже просто проверяя свои подозрения и пытаясь связать события. К сожалению, ответы пришли только на следующий день, когда и так всё стало ясно…

Заодно я немного отщипнул от судебного бюджета на собственные нужды: разослал в два десятка мест набросанные от руки портреты братьев Денисовых (без указания имён) – якобы потенциальных свидетелей защиты. Надежда, что эта уловка сработает, была самой что ни на есть призрачной, но не воспользоваться случаем я просто не мог.

(Денисовых я всё-таки нашёл – много позже; впрочем, старик жив до сих пор, так что актуальности эта тема не обрела. Поиски братьев оказались длительными и вышли далеко за рамки этой истории. Когда-нибудь, если будет время и настроение, я расскажу, как я это сделал… а если забуду рассказать, не страшно. По-настоящему интересного в тех поисках ничего не было – кропотливая будничная работа, бумажки, свидетели. Разве что сама Мирабелла… но про неё потом.)

44

Теперь оставалась мелочь: пережить ночь.

Проще всего было бы оседлать Собаку и улететь куда-нибудь за город, где меня точно не найдут даже с облавой в пятьсот пар ног. Этому мешало одно: сохранялся большой шанс, что объявится Гагарин или что я получу ответ на один из моих срочных запросов – и тогда нужно будет действовать, не теряя ни секунды.