Русская Прага - Наталья Командорова

Все это могла дать только Европа. Туда требовалось послать людей, и так послать, чтоб там дали. Задача мудреная, неотложная, спешная. Петр (и ближайшие) разрешил ее с азиатской хитростью: послать со всей пышностью великое посольство и при нем поехать самому — переодетым, как на машкараде, — под видом урядника Преображенского полка Петра Михайлова…»

По указанию Петра Алексеевича было сформировано Великое посольство, которое осуществило свою миссию по странам Европы в 1697–1698 годах. Сам царь отправился в поездку под именем Петра Михайлова и формально числился только в рядовом составе многочисленной делегации.

Идею подал Ф. Я. Лефорт?

Своим решением отправить в Европу Великое посольство Петр Алексеевич решился громогласно заявить о российском могуществе, не без доли ехидства и сарказма. «Получалось так: "Вы-де нас считали закоснелыми варварами, и мы хоть и цари и прочее и победители турок под Азовом, но люди мы не гордые, простые, легкие, и косности у нас может быть меньше вашего, — спать можем на полу, едим с мужиками из одной чашки, и одна забота у нас — развеять нашу темноту и глупость, поучиться у вас, наши милостивцы…"», — писал А. Н. Толстой.

По мнению некоторых историков, идею снарядить «Великое посольство» в Европу подал Петру I его сподвижник с молодых лет Франц Яковлевич Лефорт (1655–1699) — российский государственный и военный деятель, генерал-адмирал петровских времен.

Лефорта в окружении Великого государя не любили за то огромное влияние, которое он имел на Петра Алексеевича. Недоброжелатели завидовали: каждому хотелось оказаться на месте Франца Лефорта, подле обожаемого государя. Один из таких, «жаждущих ближайшего общения» с царем, талантливый русский дипломат князь Борис Иванович Куракин (1676–1727), с возмущением писал в своей «Гистории о царе Петре Алексеевиче»: «…Франц Яковлевич Лефорт пришел в крайнюю милость и конфиденцию интриг амурных. Помянутой Лефорт был человек забавной и роскошной или назвать дебошан французской. И непрестанно давал у себя в доме обеды, супе и балы. И тут в его доме первое начало учинилось, что его царское величество начал с дамами иноземскими обходиться и амур начал первой быть к одной дочери купеческой названной Анна Ивановна Монсова. Правда, девица была изрядная и умная. Тут же в доме Лефорта началось дебошство, пьянство так великое, что невозможно описать, что по три дня запершись, в том доме бывали пьяны, и что многим случалось оттого умирать. И от того времени и по сие число и доныне пьянство продолжается, и между великими домами в моду пришло…»

Лефорт принимал участие во всех делах, предпринимаемых Петром, — начиная от «потешных походов» государя до настоящих боевых сражений.

Франц Яковлевич возглавил Великое посольство формально, потому что практически все руководство осуществлял опытный дипломат Федор Алексеевич Головин (1650–1706).

Лефорт же осуществлял только представительские функции и в основном переводил выступления и переговоры царя Петра Алексеевича, так как владел многими языками. Алексей Николаевич Толстой писал: «Великими полномочными послами выбрали Лефорта, сибирского наместника Федора Алексеевича Головина, мужа острого ума и знавшего языки, и думного дьяка Прокофия Богдановича Возницына. При них двадцать московских дворян и тридцать пять волонтеров, среди них Алексашка Меншиков и Петр…».

Американский историк Роберт Мэсси отмечал: «Петр поехал в Европу с решимостью направить свою страну по западному пути… Старое Московское государство теперь должно было догнать Европу и открыть себя Европе…» Показать «себя Европе» стремился и сам Петр Алексеевич. По мнению А. Н. Толстого: «…привези в Европу девку с рыбьим хвостом, там бы так не удивились… Помнили, что еще брат Петра почитался вроде Бога… А этот (Петр Алексеевич) — саженного роста, изуродованный судорогою красавец плюет на царское величие ради любопытства к торговле и наукам… Сие невероятно и удивительно…»

Недоумение графа Федора Головина

Как говорится в предании, чешская столица настолько поразила Петра Алексеевича, что он задержался здесь на целую неделю. Посетил Пражский университет, побывал в замках, музеях, театрах, храмах. Согласно тому же преданию, молодому государю очень понравились проповеди Фридриха Вольфа в иезуитском храме Св. Климента, и русский царь пригласил священника сопровождать его в поездке по Европе. Поговаривали, что Фридрих Вольф согласился, уехал с венценосным почитателем в Вену и в Прагу больше не вернулся…

О том, зачем Петру понадобился иезуит, недоумевали не только чехи, но и участники Великого посольства. Было бы понятно, если бы выбор царя пал на кого-то из Сазавы или из монастыря «На Слованех», где проводимые литургии были сродни православному богослужению. Неужели царь задумал церковные перемены на Руси?..

Однако задать напрямую государю интересующий всех вопрос осмелился только граф Федор Алексеевич Головин. Государь рассмеялся.

— Небось, уже шепчетесь за моей спиной и заподозрили царя в ереси? — насмешливо спросил Петр и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Как есть дуралеи!.. Не Вольфовы проповеди мне приглянулись, а его знания!.. Ты сколько иностранных языков знаешь? Молчишь? А он на десяти свободно изъясняется, не считая латыни, древнегреческого и древнегерманского… Не хочу допустить Гуситских войн на Руси! Добровольно приглашу «добрых латинников», чтобы научили наших отроков. Да и сами сгодились бы для переводов старых книг из царской библиотеки… Не знаешь, кто такие «латинники»?.. — уже гневно воскликнул царь. — Так учи историю Праги! Не пристало ездить в гости к людям, не прознав вначале про их жизнь, чтобы ненароком не обидеть хозяев… А полномочному посольскому человеку — тем паче стыдно быть непросвещенным!..

Волонтер Александр Меншиков и другие

Одержимый идеей на собственном примере показать, как и чему нужно учиться у европейцев, Петр Алексеевич умышленно решил не возглавлять официальную делегацию Великого русского посольства. На этот счет у него были свои планы. Даже его одежда — потертые сюртук и галстук — говорили о стремлении молодого государя отстраниться от официоза.

Он хотел чувствовать себя свободным, находиться вровень с теми людьми, у которых собирался получить новые знания. Такие же задачи он ставил и перед особой группой членов Посольства, которые освобождались от дипломатических поручений, а должны были все свои силы отдавать только обучению.