Демон против правил (СИ) - Верт Александр "фантаст"

Оценить легкую ласку ее рук по-настоящему удалось, только когда рук рядом не оказалось, но Экатор послушно сел на кровать и прикрыл глаза.

Витория с интересом наблюдала за тем, как он словно перекатывал во рту шарик, потом – за движением челюсти вперед, а потом выпучила от удивления глаза. Демон открыл рот, высунул язык и… острый кончик черного языка потянулся вниз, вдоль обнаженного тела, достал до уровня груди, затем до пупка и замер, едва не коснувшись бедра. Это черное склизкое полуметровое нечто явно не было создано из магии.

Что сказать она не нашлась, даже не заметила вопросительный взгляд, зато Экатор не стал долго ждать, свернул язык словно в рулончик и… будто проглотил.

«Что ты такое?» – думала Витория, уставившись на раба на кровати. Она заранее знала, что теперь ее до конца жизни будет мучать вопрос: как такой язык помещается в теле? Зато и вопросы об интересе всяких извращенцев вмиг отпали.

– Хорошо, – задумчиво сказала Витория. – На самом деле ты удивительно хорошо держишься…

Экатор растерянно на нее посмотрел и на всякий случай поджал губы, немного от страха, немного от волнения. Ждать от этой госпожи можно было чего угодно, а полагалось не ждать, а следовать. Собственное волнение даже раздражало.

– Иди к стене, как в кабинете, – велела она, отступив к окну.

Экатор даже выдохнул с облегчением. Мир на мгновение прояснился. Сейчас она его накажет, потом, если повезет, разрешит продолжить работу, ну или запретит, но, по крайней мере, он надеялся на четкую ясность в собственном ближайшем будущем, спрыгнул с кровати и спокойно уперся руками в стену. Чем и как его будут наказывать, значения, в сущности, не имело, главное, что госпожа много отвлекается от дел из-за него, а он тут простыни портит и засыпает без разрешения. Таким плохим рабом Экатор уже больше сотни лет не был, а как это исправить и сам не знал.

Глава 4. Награда, которой быть не может

Только к тому, что было дальше, Экатор оказался не готов. Страшная госпожа подошла к нему и осторожно подула на его шею. От легкого дыхания едва колени не подкосились, а она еще и руки ему на грудь положила, стала так близко, что ткань ее платья на груди не касалась спины, но дразнила обещанием прикосновения при каждом ее вдохе.

– Тебе когда-нибудь доставалась награда за особые успехи? – спросила она.

У Экатора его длинный, когда-то очень болтливый язык стал поперек горла. Он осторожно попытался обернуться, чтобы понять хоть что-то, но ногти магессы впились в его грудь, не царапая, но странно дразня.

– Не дергайся, – велела ему Витория, улыбаясь. – Твоя задача стоять смирно, ну и лучше не шуметь, хотя не обязательно.

После этих слов стало совсем страшно, а еще очень стыдно за этот страх. Зажмурившись, он опустил голову и даже дыхание затаил, чувствуя, как к его груди прикасаются теплые женские ладони.

– Ты не ответил, – напомнила Витория очень тихо, прошептав эти слова на ушко и радуясь, слыша в ответ тяжелый взволнованный выдох. Хотя догадывалась, что не о какой награде рабу у отца и речи быть не могло, но вдруг для особенного были исключения.

– Он не наказывал меня, если я все делал хорошо, – очень жалобно и тихо ответил Экатор. – Мне этого хватало… с хорошей работой, конечно… с моей.

Он сбился и умолк, зажмурившись пуще прежнего. Эти руки были слишком ласковыми. Гладили его грудь и шею, плечи и живот. Их прикосновения дразнили тело, возбуждали, особенно, когда она ногтями проводила по животу.

Он знал, что некоторые глупые работорговцы, как говорил его прежний господин, сначала возбуждали своих рабов, а потом пытали, чтобы совместить два вида удовольствия. Рабы радовались и такому вниманию, а вот Экатор понимал, что не сможет радоваться, по крайней мере, сейчас. Видимо, управляющий был прав, когда говорил о том, что господин его разбаловал, а ему-то казалось, что он такой же, как все. В том, что нынешняя его госпожа явно не была так же умна, как ее отец, да и распоряжаться имуществом по-настоящему не умела, Экатор даже не сомневался, потому старался дышать как можно ровнее. Он старался убедить себя, что должен принять все, но когда Витория за его спиной хихикнула и провела рукой от его живота до самой шеи, быстро перебирая пальцами, дыхание у него все же сорвалось и сознание, доведенное до отчаяния, не выдержало.

– Госпожа, – с тяжелым вздохом сказал он, заставив себя не убегать от ее рук.

– Что? – спросила Витория, которая сама балдела от того, что затеяла. Ей казалось, что после всего ужаса сегодняшнего дня и мужественно пережитого испытания в виде извращенца Бочоро, раб заслужил немного ласки и даже настоящую разрядку. Если бы рабы-демоны были обоих полов, она бы, не задумываясь, дала ему рабыню, но женщины-демоны подчинению не поддавались, а мужчина этого наглеца вряд ли порадует. Ну или Витория хотела верить, что не порадует и потому сама хотела справиться с небольшой приятной игрой. Прикасаться к красивому телу может быть очень приятно, подарить наслаждение тоже. Только не ожидала, что это тело так понравится ее рукам – крепкое с нежной кожей, с ровно бьющимся в центре груди сердцем, с дыханием и мурашками. Изучать его было отдельным удовольствием, только его слова ее ошарашили.

– Мне просто сейчас важно знать, – сказал он тихо. – Вы хотите меня наказать или это какой-то неизвестный мне способ служить вам?

Витория тут же убрала руки и отступила. Оба варианта были для нее ужасны.

– Простите, – тихо продолжал Экатор. – Просто мне страшно, когда я не понимаю, а это важно…

Он запнулся и умолк, не договорив. У Витории голова шла кругом. Нет, обычный раб вот этого всего никогда не сказал бы, но и награждать обычного раба она не захотела бы, а это чудо считать рабом все же не получалось. Ну не похож он на безвольное, словно пустое тело, ходящее по дому!

– Это не наказание, – тихо сказала Витория. – Я тобой очень довольна, хотя день и вышел хлопотным по твоей вине. Мне нравится, что ты сообразил, как остаться у меня, и, по сути, сам меня выбрал, так что это моя награда, но можешь считать это моим развлечением. – Она снова положила ему руку на грудь и ощутила, как взволнованно бьется его сердце. – Больно тебе от моих игр не будет, только приятно, так что расслабься и не двигайся, а то могу и разозлиться.

Она просто не хотела видеть его глаз и не смущаться, а сама думала, что может это и неплохая идея – завести раба с мозгами, такого вот: вроде и раба, вроде идеального, а живого, не то что остальные, отвечающего на все эмоциями, даже если они странные. Особенно ее радовала мысль использовать его в постели. Ей всегда некогда заниматься личной жизнью. Ее парень, теперь уже бывший, Кимирел Нотарди, с факультета печатей и замков, сначала постоянно ныл, что она не уделяет ему внимания, а потом и вовсе стал крутить роман с Тамиллой Фэй с факультета целительства. Если бы этот идиот просто сказал Витории, что их отношения совсем его утомили, они могли бы мирно расстаться друзьями, но он предпочел дурить голову и ей, и Тамилле, так что теперь превратился в настоящего врага будущей демоноборки.

Завести новые отношения за прошедший после скандала год Витория так и не успела, зато в рабе видела одни лишь плюсы. Изменять он ей не станет. Он органически на это не способен. Ныть тоже не будет, требовать чего-то – тем более. Он прав на это не имеет! Всегда рад услужить, а уж с удовольствием для себя, наверняка, будет рад вдвойне. Этот уж точно. По крайней мере, так думала Витория, видя как изменилась реакция на ее прикосновения.

Для Экатора было действительно важно, что именно происходит. Если речь идет о наказании, то его дело простое – терпеть, и хоть она в который раз не заставляет его не издавать ни звука, но правила велят принимать наказания тихо и смиренно. Если же речь об играх, то все что ни происходит надо покорно принять и подыграть. Сейчас женские руки его ласкали и возбуждали, потому он позволил себе совсем расслабиться. Перестал жмуриться, но глаза открывать не стал – так проще сосредоточиться на ощущениях тела.