Советский Союз, который мы потеряли - Сергей Вальцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нищая, не обученная Красная армия, в лаптях и с винтовкой, не могла разгромить Белую армию кадровых офицеров, а потом еще и разобраться с англичанами, французами, американцами и т. д. с их танками и самолетами, если бы не всенародная поддержка большевиков. Причем именно всенародная. Не только простые люди встали на защиту социалистического отечества, но и дворяне.
Таким образом, самое яркое подтверждение того, что страна осознанно пошла по социалистическому пути развития, — это выигранная большевиками Гражданская война. А ведь на стороне белогвардейцев воевало более десятка самых передовых стран.
«Была немецкая, французская, английская, чешская, румынская, греческая, японская, американская, польская… армии на территории России. 1 миллион иностранных солдат на нашей территории! Деникин же получил от Англии пароходы с вооружением, снаряжением, одеждой и другим имуществом по расчету на 250 тысяч человек. Колчак уже в 1917 г. был в Англии и США, после Октября поступил на службу его величества короля Великобритании, и в Сибири работал под контролем британского генерала Нокса и французского генерала Жанена. Под залог трети золотого запаса России он получил около миллиона винтовок, несколько тысяч пулеметов, сотни орудий и автомобилей, десятки самолетов, около полумиллиона комплектов обмундирования и т. п.».[36]
Конечно, Запад никому просто так помогать не будет. Как говорят в Англии, «У Англии нет вечных союзников и постоянных врагов, вечны и постоянны ее интересы». Белые воевали на деньги западных держав, при поддержке оккупационных корпусов и при условии территориальных уступок в случае победы. Это дает право некоторым исследователям говорить не о гражданской, а о национально-освободительной войне.
«Как известно, еще 23 декабря 1917 г. член правительства Великобритании лорд Мильнер и премьер-министр Франции Жорж Клемансо подписали в Париже конвенцию «О действиях на юге России», согласно которой «сферой влияния» Англии становились «казацкие территории, Кавказ, Армения, Грузия, Курдистан, а к Франции отходили «Бессарабия, Украина, Крым».[37]
Поэтому со стороны красных война была не только классовой, но и отечественной. Красные были не только революционерами, но и патриотами. Они боролись за независимость своей родины и против ее расчленения. Белые режимы были одновременно и антинародными, и антинациональными. Поэтому они с неизбежностью рухнули. Большевики победили, ибо за ними шла большая часть народа».[38]
В результате, в 1933 г. в Париже в своих воспоминаниях двоюродный дядя Николая II великий князь Александр Михайлович писал, что союзники собирались превратить Россию в свою колонию, а:
«на страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи…».[39]
Сегодня стараются не вспоминать, что большевики выбили интервентов 14 государств с территории Российской империи, поскольку на сторону большевиков встал русский народ. Очень точную характеристику Гражданской войны дал один из самых непримиримых и активных борцов с советской властью Борис Савинков. Раскаявшись, он признал, что народ пошел за большевиками, а не за белогвардейцами.
«Для меня теперь ясно, что не только Деникин, Колчак, Юденич, Врангель, но и Петлюра, и Антонов, и эсеры, и «савинковцы»… не были поддержаны русским народом и именно поэтому и были разбиты. Правда заключается в том, что не большевики, а русский народ выбросил нас за границу, что мы боролись не против большевиков, а против народа…. Когда-нибудь… это… поймут даже эмигрантские «вожди».[40]
Война, к сожалению, — это всегда жертвы. Сейчас часто преувеличивают кошмар красного террора. Однако, говоря о терроре, надо учитывать, что время тогда было другое, и ту историческую ситуацию необходимо сравнивать не с сегодняшним днем, а с деятельностью белогвардейцев и обстановкой в других странах. В других странах тоже был голод, забастовки, убийства активистов профдвижения, расстрелы полицией демонстраций и т. д. Такое уж было негуманное время. Белогвардейцы также не церемонились с большевиками — и расстреливали без суда, и звезды на лбу вырезали. Большевика С. Г. Лазо и его соратников А. Н. Луцкого и В. М. Сибирцева японские интервенты после пыток сожгли в паровозной топке.
«На конец 1918 г. в Советской России в заключении было чуть больше 42 тысяч контрреволюционеров, бандитов, спекулянтов. А в царстве «белых» только на востоке страны находилось около 1 млн. в концлагерях и 75 тысяч в тюрьмах, то есть в 20 с лишним раз больше. Если учесть, что в Европейской (Советской) России населения было, по крайней мере, в 10 раз больше, то террор белых должно по масштабам считать в 200 раз более ужасным».[41]
Если бы не было большевиковА теперь представим, что большевиков не было. Не было вообще. Как в рассказе Бредбери «И грянул гром»: уберем один элемент из прошлого. Как изменится будущее?
Февралисты окончательно разваливают державу, начавшийся парад суверенитетов доходит до логического конца. Вначале от Российской империи отваливаются все национальные республики. На территории России — преступность, банды махновцев, полная анархия, голод, эпидемии. Чтобы восстановить порядок, западные державы вводят на территорию России свои войска. Это делается по приглашению самих февралистов. Страна фактически превращается в колонию. В таком сценарии нет ни капли преувеличения, все логично шло к этому, а частично уже было осуществлено. Но подобному сценарию воспрепятствовали большевики.
Сегодня в России отменено празднование Великой Октябрьской социалистической революции, ее стыдливо называют переворотом. В то же время во Франции дата Великой французской революции празднуется все с большим размахом. О ней слагаются легенды, как о начале триумфального шествия свободы, тогда как в России Великая Октябрьская социалистическая революция лишь обливается помоями. Сравним эти революции. Французская революция была революцией буржуазии в собственных интересах, которая предоставила свободы 8 % населения. Величие Русской революции заключалось в стремлении к свободе всех трудящихся.
Всем известно, как умер один из лидеров французской революции — Марат. Его убила в ванной молодая дворянка Шарлотта Корде во время визита с неким прошением. Могли бы мы представить, чтобы Ленин принимал молодых крестьянок, лежа голым в ванной? Небезынтересно и то, что в революционное правительство вошел маркиз де Сад (основатель садомазохизма). Впоследствии он стал даже присяжным революционного трибунала.
Если выразиться современным языком, французская революция была осуществлена бизнес-структурами, аффилированными с определенной частью дворян-коррупционеров, потому и поддержавших революцию, что в результате ее бизнес-структуры сами себя наделили властью, полномочиями, свободой и правами. Однако, оказавшись абсолютно бездарными управленцами, так и не смогли наладить управление страной и удержать власть.
Никто из деятелей французской революции не преследовался королевской властью: не был казнен, замучен в казематах, не сидел в ссылках или тюрьме. Никто не жертвовал ничем. «Революционерами», в основном, были состоятельные люди, вращавшиеся в высшем свете, которые хотели быть еще состоятельнее.
В противовес этому, множество большевиков было расстреляно, замучено, сослано… Это был великий человеческий подвиг.
Не надо, конечно, идеализировать Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Был и голод, и расстрелы, правда, не больше, чем во время революции французской, которая на душу населения убила людей больше, чем любой режим XX века. Это непреложный факт истории.
Поэтому надо помнить, что Великая Октябрьская социалистическая революция была величайшей революцией в истории человечества, и ни в какое сравнение с французской революцией идти не может.
Великая Октябрьская социалистическая революция — это то, чем мы, русские, можем по праву гордиться. Она перевернула весь мир во имя справедливости. Мы создали новый тип государства — первое в мире государство рабочих и крестьян.
Подводя итог повествованию о революции, предоставим слово одному из самых ярких критиков марксизма Н. Бердяеву. В эмиграции он напишет:
«К 1917 г., в атмосфере неудачной войны, все созрело для революции. Старый режим сгнил и не имел приличных защитников. Пала священная русская империя…
В России революция либеральная, буржуазная, требующая правового строя, была утопией, не соответствующей русским традициям и господствовавшим в России революционным идеям. В России революция могла быть только социалистической.
