Темная звезда - Вера Камша

Войт оживал на глазах:

— Вот-вот, это я и хотел сказать!

— И вреда Лупе своими снадобьями никому не принесла?

— Никому.

— Да что ты врешь, старый пень, — взвилась со своего места известная обилием мух Целина. — А я?! А моя Аглайка бедолашная?! Житья нам от ведьмы не было!

— И что она делала? — кротко осведомился Роман.

— Как что?! Вредила.

— У вас пала скотина?

— Нет.

— Вы болели?

— Да здорова она, как кобыла, — зло откликнулся кто-то из толпы. Люди постепенно приходили в себя и с надеждой поглядывали на золотоволосого красавца-либра — может, не даст свершиться несправедливости, может, не сгонят с насиженного места, не обдерут до нитки.

— Хорошо, — продолжал вошедший во вкус Роман, — мы установили, что в селе не происходило ничего, что позволяло бы думать о Запретном колдовстве, значит, люди ни в чем не виноваты. Теперь вернемся к обвиняемой. Какой конкретный вред она нанесла девице Аглае до вчерашнего утра?

— Она ее сглазила.

— Как?

— В девках оставила.

— Ничего не понимаю. Она что, ее изуродовала?

— Да какая она была, такой и осталась, — войт впервые позволил себе улыбнуться.

— Может, захворала она или в характере переменилась?

— Куда там, как была дурищей, так и померла. А уж склочная, еще хуже матери, а та, прости святая Циала, навроде бешеной суки, — выкрикнула из толпы кареглазая женщина.

— Помолчи, Катря, — цыкнул войт и обернулся к Роману — А вообще-то Катря дело говорит, от Панки все хлопцы шарахались и до того, как Лупе к нам пришла.

— А с чего они тогда на нее показывают?

— А вот я все сейчас расскажу, — выскочила кареглазка, — то дело об осени было, моему Тымку как раз год сравнялся. У Целины кошка окотилась, спряталась под домом, котят потопить не успели. А как те вылезли, светлой памяти сучка их половила и в собачий закут закинула.

— Чтоб собаки порвали, — пояснила зареванная девчонка, — я то сама видела. А Лупе мимо шла, на псов прикрикнула, те ее послушались. Та котенков забрала, а Панке сказала, что ее, коли она такой злой будет, никто в жены не захочет.

— И что?

— И пошла себе. А Панка в слезы и ну собак пинать. А Рудый ее укусил даже. А Панка, так она тогда на Стефка глаз положила, а тот с того дня на Панку и смотреть не желал.

— Ну и дела. Тогда скажите, была ли Лупе первой, кто предрекал покойной, что ее никто не возьмет, или это ей мог сказать кто-то еще?

— И говорили, — выкрикнул с места маленький усач.

— Говорили? И кто ей это сказал первым?

— Да разве вспомнишь кто, — задумалась Гвенда. — Може, и я. Панка совсем малая была, она какую-то гадость учинила, а я (я тогда только-только замуж вышла) возьми и скажи, что будешь такой поганкой, на тебе никто не женится. Так что я ее куда раньше Лупе сглазила…

— С этим понятно, — подвел черту под воспоминаниями Роман. — Теперь ты, девочка. Ты помнишь точно, что сказала Лупе Аглае во время их последней встречи?

— А как же, помню, — она доверчиво глядела на доброго и красивого кавалера — Мы с ней, с Лупе, с поля шли, а Панка навстречу. В шелковой юбке, — мечтательно протянула оборванная девчушка, — та мимо прошла, а потом Лупе вдруг остановилась, подумала и бросилась ее догонять.

— Догнала?

— Конечно, она ж швидко бегает.

— И что сказала, только точно говори, — почти крикнул войт.

— Сказала, — девочка подумала, — сказала, что если та идет в пущу, чтоб не ходила, потому нехорошо там.

— А Панка?

— Панка сказала, что куда хочет, туда и идет. А Лупе нахмурилась и тихо-тихо так говорит — «Ну иди, если хочешь, только как бы беды не было».

— По-моему, все ясно, — заметил Роман, улыбаясь войту — Покойную в селе не любили многие, в пущу та пошла по своей воле, никто ее не заманивал. Лупе, наоборот, хотела ее спасти, потому и предупредила. Она хорошая знахарка и почувствовала опасность. Сначала Лупе, видимо, не поняла, что там случилось, только знала, что в пуще «нехорошо». Когда же ей показали, что осталось от тела, она получила такой удар зла, что впала в состояние «черного сна» и сейчас ничего не понимает. Ее надо спасать, а то она просто умрет от истощения. Я считаю, Лупе надо оправдать, а я мог бы отвести ее в Таяну и там показать магу-медикусу.

— Данове, либр мает рацию,[42] — возвестил войт, к которому вернулась былая степенность. — Я вважаю, Лупе ничего такого не делала, а в пущу надо послать охотников.

— Или стражников, — выкрикнула Красотка Гвенда, — а то нагнали сюда дармоедов, лучше пусть ту зверюгу выловят.

— Молчать! — неожиданно тонким голосом завопил кругломордый, после чего вступил лысый.

— Ведьма виновата, — тихо и невыразительно сказал он. — Не спорю, дан либр очень нам помог. Он показал, что Белый Мост не виновен в укрывательстве Преступившей. Пока не виновен. Ибо упомянутая Лупе до вчерашнего дня скрывала свою сущность. То, что покойную в селе не любили, еще не дает никому права ее убивать. Ведьма вызвала демона, но не справилась с ним и потому пребывает в таком состоянии. Мы должны признать ее виновной и забрать в ближайший дюз,[43] где проведут обряд изгнания демона, после чего ведьма будет отвечать перед законом.

— Быть по сему, — с готовностью выдохнул мышевид.

Лысый встал, торжественно надел лежащий перед ним черный, словно бы обрубленный сверху колпак и возвестил, что жители Белого Моста признаны невиновными в сокрытии Преступившей, однако за то, что шесть лет пользовались услугами беспечатной ведьмы, им надлежит выплатить виру. Нареченная же Лупе признается виновной в злонамеренном убийстве посредством Запредельной магии, но в связи с невозможностью провести полное расследование дела на месте казнь откладывается на неопределенное время, а обвиняемая препровождается в Олецький дюз.

Роман взглянул на «нареченную Лупе», та по-прежнему пребывала во власти кошмара. Сельчане не расходились, но и вмешиваться не спешили. До них постепенно доходило, что они чудом избежали опасности. Синяки, похоже, не задержатся в селе, так как им нужно поскорее отвезти добычу в Олецьку, а назначенная вира была весьма скромной. Гвенда о чем-то быстро перешептывалась с Катрей, поглядывая на синеглазого либра. Посрамленная Целина чуть ли не с кулаками набросилась на девчонку-свидетельницу, младший корзинщик ее отпихнул, двое красномордых мужиков радостно вылупились на зрелище.

И тут раздался властный голос:

— Неужели фискальная стража Арции не в состоянии справиться с этой женщиной? — Спрашивающий, видимо, привык получать ответы немедленно.