Спальни имеют окна - Эрл Гарднер

— Получаете от нее какие-нибудь известия?

— Нет.

— Читали газеты? — спросил я.

— Только отдел юмора и рекламу. Какое отношение имеет все это к Минерве?

— Не знаю, — сказал я. — Ведь вы ее близкая подруга, не так ли?

— Да, очень близкая.

— Когда вы получили от нее последнее известие?

— Точно не помню. Примерно месяц назад. Мы регулярно переписываемся.

— У вас, случайно, нет ее фотографии?

— М-м, есть фотография, которую прислала она сама, и есть несколько снимков, сделанных на пляже. Мы с ней отдыхали вместе этим летом.

— Давайте поглядим на эти снимки.

— Но зачем?

— Я хочу взглянуть на них.

— Но какое это имеет отношение к человеку, посещающему тетю Амелию?

— Я не знаю. Просто я хочу взглянуть на фотографии.

— Вы самый капризный человек из всех, кого я когда-либо знала, кроме… — Она остановилась в нерешительности.

— Кроме Джимми, ненаглядного сыночка миссис Бушнелл, — подсказал я.

— Совершенно верно, — сказала она.

— Ну ладно, несите фотографии и будем квиты.

Она подошла к серванту, порылась в его ящиках и вытащила фирменный конверт, из тех, которыми обычно пользуются в фотоателье. В одном отделении конверта лежали фотопленки, в другом — снимки.

Она вытащила снимки и начала просматривать их.

На губах ее появилась слабая улыбка. Она поспешно положила шесть снимков обратно в конверт, а мне протянула два.

Я посмотрел на фотографии. Это были хорошие, четкие фотографии, изображавшие Клэр Бушнелл и еще одну девушку в очень открытом купальном костюме.

Фотографии подтверждали, что у Клэр Бушнелл очень ладненькая фигурка. Девушка рядом с ней была та самая рыжеволосая с задумчивыми глазами, которую я видел вчера вечером в коктейль-баре.

— Это Минерва Карлтон? — спросил я.

— Да, это она.

— Хорошая фигура, — сказал я.

— Да. Так считают.

— Ваша. Я смотрел на вас.

— Скажите, эти услуги уже включены в сумму гонорара или же вы сами их включили?

— Я сам их включил.

— В таком случае можете их исключить.

— А остальные снимки?

Она покачала головой:

— Знаете, когда у вас в руках фотоаппарат и вы от нечего делать флиртуете на пляже, то невозможно предсказать, что получится на снимке.

— У вас есть негативы этих фотографий?

— Да.

— Дайте мне негативы этих двух, пожалуйста.

— Для чего?

— Они мне нужны.

Она постояла нерешительно, затем все-таки вынула пленки из карманчика конверта и подошла к окну, чтобы определить на свет нужные негативы. Она стояла ко мне спиной. Я видел, как двигались ее плечи, видел полупрозрачные пленки в ее руках.

Наконец она нашла то, что мне нужно, и протянула мне две фотопленки.

— У вас есть конверт? — спросил я.

Она взяла со стола фирменный конверт, вытряхнула из него все пленки и протянула мне.

Я взглянул на пленки. Они были размером два с четвертью на три с четвертью. Я подумал, что их можно было бы увеличить.

— Прекрасное изображение, — сказал я.

— Оставьте ваше личное мнение при себе!

— Я имел в виду экспозицию, — сказал я.

— А-а!

Я продолжал изучать пленки.

— И прекрасно проявлено.

— Здесь неподалеку есть фотоателье, куда я отдаю проявлять пленки вот уже три года.

— На этот раз я имел в виду не пленки, — сказал я. — Я говорил о вашей фигуре.

Она сделала движение, как будто хотела бросить в меня книгу, но в глазах я заметил смешинку.

— Итак, вы ничего не знаете о Стэнвике Карлтоне? — спросил я.

Она улыбнулась, покачала головой и сказала:

— Подозреваю, что Стэнвик не любит меня. Как-никак мое имя связано с бурным прошлым его жены.

— А разве оно было бурным?

— Не говорите глупостей. Просто он ревнивец, собственник и недоверчивый человек.

— Вам следовало бы прочесть всю газету, — сказал я.

— Зачем?

— Минерву нашли мертвой в мотеле «Коузи Дэлл» примерно в десяти милях от города. Она…

Клэр Бушнелл кинулась к журнальному столику, схватила газету и начала лихорадочно ее перелистывать. Я помог ей найти сообщение о двойном самоубийстве. Пока она стояла в немом оцепенении или же мастерски его изображала, я собрал со стола все пленки, незаметно сунул их в карман и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Она даже не услышала, как я выхожу. Последнее, что я увидел, закрывая дверь, — ее круглые от ужаса глаза, читающие сообщение о смерти Минервы Карлтон.

Я нажал кнопку лифта, но кабина не поднималась.

Я не стал ждать и бегом спустился по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, плюхнулся в нашу развалюху и рванул с места.

Проехав четыре квартала, я остановился, чтобы взглянуть на добытые пленки. Две пленки изображали девушек в обнаженном виде, остальные четыре — в купальных костюмах. Но с ними был мужчина. Голова Минервы покоилась на его голом плече. У обоих был счастливый вид.

Я сунул все пленки в конверт. На лицевой стороне конверта было напечатано: «Три снимка на глянцевой бумаге».

Глава 5

Я остановил машину на Корреандер-стрит, взбежал по ступенькам белого особняка и позвонил.

В наружной двери было окошечко, затянутое сеткой.

Внутренняя дверь была открыта. В конце коридора появилась сухопарая женщина лет пятидесяти. Она неуклюже передвигалась, раскачиваясь при ходьбе.

Подойдя к двери, она остановилась и принялась разглядывать меня сквозь сетку. У нее было суровое, неулыбчивое лицо.

— Что вы продаете? — спросила она.

— Ничего.

— Что вам нужно?

— Я хочу видеть миссис Джаспер.

— По какому поводу?

— По поводу автомобильной аварии.

— А что именно вас интересует?

— Я бы хотел узнать, как все произошло. Страховая компания выплатила компенсацию и…

— Ну и что же вам нужно?

— Я скажу об этом лично миссис Джаспер.

Она не сказала ни «извините, пожалуйста», ни «подождите минутку», ни «сейчас узнаю», ну и так далее.

Она вообще ничего не сказала. А.просто повернулась и не спеша пошла по коридору. Ее длинное, худое, нескладное тело раскачивалось на костлявых ногах.

Я услышал голоса. Потом женщина вернулась и остановилась на пороге.

— Как вас зовут? — спросила она.

— Лэм.

— Это фамилия. А имя?

— Дональд.

— Вы представитель страховой компании?

— Нет.

— Почему же вы интересуетесь этой аварией?

— Я скажу об этом лично миссис Джаспер.

— Вы беседовали с другой стороной?

— Нет.

— Со страховой компанией?

— Я предпочел бы поделиться своей информацией с миссис Джаспер.

— А она предпочитает, чтобы вы поделились ею со мной.

— Передайте ей, что если она хочет, чтобы возмутительное решение страховой компании оставалось в силе, то тогда ладно, пусть отказывает мне в приеме.

Но если она хочет восстановить справедливость, то ей лучше повидаться со мной.

— А что вам известно об этом деле?

— Многое.

Ее черные, блестящие, словно покрытые китайским лаком, глаза, пристально смотрели из глубоких глазниц.

Затем она повернулась и опять не торопясь пошла по коридору. На этот раз она отсутствовала гораздо меньше, минуты полторы.

Потом возвратилась и отперла парадную дверь.

Я вошел.

Она заперла за мной дверь.

— Куда идти? — спросил я.

— Вниз по коридору, первая дверь налево.

Я пошел по коридору, покрытому ковровой дорожкой, повернул налево и вошел в гостиную. В кресле-каталке сидела женщина. Она была красива. Волосы рыжевато-коричневого цвета, лицо почти без морщин.

Взгляд быстрый, наблюдательный и умный. Если бы не чуть обвисший подбородок, она выглядела бы гораздо моложе своих лет.

— Здравствуйте, мистер Лэм, — сказала она. — Я Амелия Джаспер.

— Миссис Джаспер, — сказал я, поклонившись, — рад познакомиться с вами. И простите за вторжение в столь ранний час, да еще в воскресенье. Но, видите ли, это единственный день, когда я могу собрать материал Для работы, которую я в настоящее время выполняю.

— А что это за работа, можно узнать?

— Я независимый журналист, — сказал я.

Она продолжала машинально улыбаться, но в глазах ее появилась настороженность.

— Журналист? — переспросила она холодно.

Я сказал с чувством:

— Видите ли, я пишу статьи о деятельности страховых компаний, особенно о страховании от несчастных случаев. Особую критику вызывает поощрение страховой премией за дачу ложных показаний под присягой при расследовании автомобильных аварий. Бывают случаи, когда с одной стороны есть хотя и единственный, но достойный уважения и доверия свидетель, с другой — несколько свидетелей, но откровенно лгущих по поводу случившегося.

В таких случаях компания, как правило, не утруждает себя расследованиями и…

— И это вы говорите мне? — вскричала Амелия Джаспер, и глаза ее засверкали негодованием. — Никогда в жизни никто не подвергал меня такому унижению, как они… Я имею в виду эту аварию, в которую я попала, и…