Девочка по имени Смерть - Елена Усачева

Он встал и, покачиваясь, дошел до стола.

Как же там было?… Он вырвал листок из тетради по русскому и стал писать. «Одному мальчику было очень плохо. Он голодал и вот-вот должен был умереть. Но его накормили и дали денег…»

Ветер бросил в окно пригоршню осенних листьев. Темнота. Юрку со всех сторон окружала безысходная темнота.

Когда же эта ночь кончится?! Сколько можно колотиться головой о… бред?

Если мама с утра ругается, значит, все отлично. Стакан разбит, на полу вода, у сына бледное лицо с синюшными кругами под глазами. Уже успевшая одеться для выхода на работу мама наступила в лужу, пришлось ей менять колготки. Отцу вовремя не налили кофе, а Юрка остался без бутербродов. Красота! День начался удачно! Ко всему прочему его обозвали монстром и будущим убийцей родителей.

Бутерброды Юрка мог бы и сам себе приготовить, но делать это не стал. Когда дом - полная чаша, все в нем кипит и бурлит, то лучше от такого дома держаться подальше. Пулейкин подхватил рюкзак, сунул в него сверх вчерашних учебников ничейную «Химию», криво-косо написанное письмо и выскочил за дверь. Кажется, родители на мгновение перестали ругаться. Но это ненадолго. В тишине милиционеры рождаются, поэтому пауз между словами быть не должно!

В школе - новости.

Васька сидит в гордом одиночестве - нет ее подружек, Ольки Хаецкой и Лерки Пустячной. И что-то Андалузии не видать. За картами, что ли, в ларек побежала?

Отсутствует Емцов. Муранов уныло изучает форзац учебника. В остальном - все как обычно: шумим, братцы, шумим!

- Васька, ты чего вчера устроила?

Юрка встал перед одноклассницей так, чтобы Вербицкой некуда было сбежать. Он еще и подол ее платья на стуле ботинком придавил, чтобы она не дергалась. Но она не просто дернулась. Она подпрыгнула и посмотрела на него такими глазами, какими, наверное, мертвяки смотрят на прицелившегося в них Ван Хельсинга.

- Не было ничего вчера! Не было.

- Тогда учебник верни, камень… и что ты еще там стащила?

- Держи! - она разжала кулак, роняя на парту скомканный носовой платок.

Юрка платок узнал, но от его вида слегка обалдел. Ничего себе - шуточки! Правда, что ли, влюбилась она в него? В руке платочек держала, к сердцу прижимала?

Он помотал головой, выгоняя из нее глупые мысли.

- Зачем тебе понадобился мой платок? - он покосился на Митьку. - Кого вызывали?

Глаза у Васьки стали как чайные блюдца, рот округлился беспомощной буквой «о».

- Пулейкин! Это что за варварство?! Ты бы еще на мой стол сел! - возмутилась математичка. - И ноги со стула сними! Ты же скоро их девушке на колени поставишь!

Юрка спрыгнул на пол, но Васька удержала его:

- Я не думала, что все так получится. Я вообще не верила, что она придет. А она пришла! И еще плату требует.

- Она?

- Девочка, исполняющая желания!

- Знаешь, какое желание я тебе в следующий раз исполню… - Юрка склонился к однокласснице, заставив ее чуть ли не на соседний стул улечься.

- Пулейкин! Я тебе не мешаю?! - бдила учительница.

- Значит, все получилось?… Она дошла до вас? - захлебнулась словами Васька.

- У Муранова спроси. Если он говорить сможет.

Юрка сел. Место перед ним было пусто. Чувствовал он себя, как пулеметчик без амбразуры - отовсюду его было хорошо видно, отовсюду его могли достать враги.

- Андалузия где? - не выдержал Юрка.

- Пулейкин! Кажется, ты хочешь за меня рассказать новую тему?

Он много что хотел рассказать. Но не сейчас и не всему классу.

В осеннюю даль улетела эсэмэска: «Ты где? Зачем «Скорая?»

«Бабка болеет. Я к третьему уроку», - отбил Емцов.

Пулейкин схватился за голову. «Письмо счастья» совершало свою черную работу!

Всю перемену Васька старательно давила на кнопки мобилы. Спасателей вызывала, что ли? Юрка ходил вокруг нее, ожидая удобного случая. Противник был готов сдаться. Оставалось немного поднажать.

- Ну, чего? Сразу колоться будешь? - подкатил он к Вербицкой.

Васька снова сделала испуганные глаза, а потом из этих глаз полились крупные, как горошины, слезы. Озадаченному Юрке пришлось отойти в сторону. А то еще решат, что она из-за него плачет - его тогда весь педсостав школы, среди которых был всего один представитель мужского рода - историк, - в порошок сотрет!

- Чего она? - подсел к нему на русском Муранов.

- Плачет, - пожал плечами Юрка.

Василиса начинала внезапно всхлипывать даже среди уроков. Сидела, спрятав лицо в ладони, плечи ее вздрагивали. Все старались этого не замечать.

- Рассказывай! - поймал ее на перемене Пулейкин.

Вася безвольно опустила руку с зажатым в ней сотовым.

- Аня к телефону не подходит!

- Ну и что?

- Надо к ней сходить, вдруг что-то произошло!

- Произошло у нас с Мурановым. Что за фигню вы на нас наслали? Или тебя тоже надо водой облить, чтобы ты говорить начала? Влад, метнись-ка за лейкой!

- Не надо! - задохнулась от ужаса Вася.

- Говори!

Мимо них по коридору процокала каблуками химичка.

- Пулейкин! Я за тобой слежу! - погрозила она ему пальцем.

Да тут все следят, кому не лень!

В кармане брюк ожил Юркин сотовый.

«Не надо ничего выяснять!»

Ты гляди, какая бдительность! Номер снова незнаком. +491… Во иностранцы расписались!

«Ты кто?» - отбил он вопрос.

И как водится - в ответ тишина. Ангел-хранитель без обратной связи?

Пока он возился с трубкой, Вербицкая успела усвистать. Выудил он ее уже из кабинета директора - она ходила к секретарше, звонить. Вышла - глаза на лоб лезут. Такими сов рисуют. Стеклянные зенки и вечный испуг в зрачке.

- Нет никого! Понимаешь? Нет! - всхлипнула она, цепляясь за рукав Юркиной рубашки.

Прямо апокалипсис какой-то!

Пулейкин оглянулся. Все были на месте.

- Что стряслось, я спрашиваю?! - не выдержал он.

- Я хотела как лучше…

- А получилось, как всегда. Не тяни!

Юрка схватил Ваську за локоть и поволок ее за кадку с фикусом. Холл первого этажа тонул в зелени. Буйным цветом росли кактусы, монстеры восхитительные, юкки. Зимний сад служил убежищем для несчастных учеников, прятавшихся от учителей.

Вербицкая не сопротивлялась. Чуть не свернув кадку с долговязой худой пальмой, они устроились у подоконника. Пыльная фиалка с подозрением взглянула на них розовыми глазками.

- Вы Аню обижали. - Вербицкая вновь настроилась поплакать - шмыгнула покрасневшим носом, ресницы ее увлажнились.

- Дальше. - Юрка перестал сверлить одноклассницу взглядом и переключился на изучение зеленых насаждений в горшках. Жалеть сейчас Ваську не стоило - надо было решать проблему. С жалостью разберемся чуть позже.

- Мы с девчонками хотели ей помочь. Знаешь, как она расстраивалась, когда вы ее доставали? Говорила, что ничего поделать не может - видит, что будет, и говорит об этом. А вы сначала у нее карты украли, потом водой грязной ее облили!

- А сама она защититься не смогла? Почему же она не предсказала, как все будет?

- Вы ей колоду подменили! Как она предсказывать будет?

- А вот не надо было ничего предсказывать! - не выдержал Пулейкин. - Мы и без ее предсказаний хорошо жили!

- Чем вам ее предсказания мешали?! - Голос Вербицкой повышался по нарастающей. - Всем же было хорошо!

- Как видишь, не всем!

Раздался звонок на урок, эхо от топота множества ног метнулось между стен. Листья фикуса задрожали. Васька ухватилась за мохнатый ствол, собираясь встать.

- Сиди! Пока все не расскажешь - никаких уроков!

- Да ничего же не должно было получиться! Собрались мы втроем и решили вызвать Маленькую Девочку…

- Это еще что за бред?

- Это не бред, это реальность! Если вызвать Маленькую Девочку, она выполнит любое желание. Для этого достаточно домик нарисовать и дорожку к нему. А потом еще дорожку зубной пастой надо намазать.

Васька давилась словами, проглатывала буквы. Она говорила, словно боялась, что ее не дослушают, прервут.

- Говоришь: «Девочка, приди!» - считаешь до ста, она и приходит! - с отчаянием выкрикнула она.

- Вы чего, совсем с головой раздружились?!

Все, что говорила Васька, было одним сплошным бредом. И если бы не истерика Муранова, не ночные Юркины кошмары, не заболевшая баба Маша и опрокинутый вчера борщ - все это так и было бы бредом. Но…

- Твоя эсэмэска ночью пришла? Ну, чтобы я проснулся?

- Мне не до эсэмэсок было, - всхлипнула Васька. - Мы думали, что вообще ничего не получится! Оля с Лерой в шкаф залезли, потому что желания мог только один загадывать. И поначалу все пусто, пусто было… а потом раз - и она на стуле сидит! Черная такая, с длинными волосами…

Гостью она могла бы и не описывать, Юрка и так ее хорошо помнил. Какие у нее пронзительные глаза, острые зубы, как она неприятно смотрит. Как обещает кары небесные!

- Спросила, сколько человек в комнате, - продолжила свой рассказ Васька. - Я сказала, что одна. «Одна так одна», - ответила Девочка, выслушала желание - и исчезла. Только дневник не понадобился. Она из-за него в школу пришла и никакого Митьки тут не обнаружила. А перчатки с платком в самый раз оказались. Я утром платок у себя на кровати нашла-а-а… - в голос заревела Вербицкая.