И пришел Город - Джон Ширли

Прихватив уведомление, он зашел в квартиру и закрыл за собой дверь. Задумчиво положил карточку на пыльный телевизор. Затем подошел к постбоксу, что присобачился сбоку телевизора, и, нажав на кнопку, просмотрел на экране первую страницу: «… Президиум подписывает крайний срок МТФ…» Коул читал быстро, растерянно выискивая даты: «…организовать до ноября окончательный переход на Систему Электронного Обмена. Губернаторы от Луизианы и Вашингтона пытались протестовать, упрашивая предоставить им больше времени… Сенатор Уайли продолжает констатировать, что времени было отведено достаточно, приводя продолжительный перечень городов, уже использующих у себя Моментальные Трансферы… Резолюция ООН об обращении за субсидированием Офиса Глобальной Сети Электронного Обмена…»

И тут страничка с новостями, моргнув, отключилась. Сморгнул и Коул, растерянно. Он посмотрел на вилку соединения; все в порядке, подключена. Тут вылезла еще одна картинка, мультяшная – «Трахушки», программа Детской Элементарной Порнографии; небрежный набросок мужского полового органа – без туловища, но на собственных маленьких ножках, который преследует убегающую вагину. Коул нажал «выкл.»; неистовые гениталии исчезли из виду. «Да что же это?» Опять нажал кнопку запуска, пробуя перезапустить постбокс. «Что же за фигня у меня с новостями?» – озадаченно пробормотал он. Новостей никаких. Правда, появились электронные буквы: «ОБСЛУЖИВАНИЕ АППАРАТА ПРЕКРАЩЕНО ИЗ-ЗА НЕУПЛАТЫ НАЛОГА НА ПОЛЬЗОВАНИЕ МТФ. БЭМ».

«Вот сучары!» – гаркнул он, хлопнув ладонью по прибору, пока на экран опять не вылезли «Трахушки».

Коул подошел к телефону; пальцы автоматически нажали нужные кнопки. Он нетерпеливо смотрел на экранчик, ожидая, когда там появится его юрист.

– Офис Артура Топпа. Слушаю вас, – послышался молодой мужской голос; секретарь Арта. И любовник.

– Да-да, – начал Коул, со все растущим подозрением глядя на пустой экран. – Мне нужно с ним поговорить. Это Стью Коул.

– Вы предпочитаете разговаривать без изображения, сэр? – с плохо скрываемым раздражением переспросил юноша. Звонить, не предъявляя свою внешность, считалось действительно невежливым, хотя в принципе и допускалось.

– М-м, да нет, просто… тут у меня изображение не работает. Какая-то, видно, неполадка.

– Понятно.

Пауза; короткий зуммер. Голос Топпа (без изображения):

– Стью? А картинка твоя где? Или в понедельник утром предпочитаешь не светиться?

– Да экран не работает; БЭМ мне его отключил. И постбокс тоже. Припугивают, оплату пытаются из меня выжать. Скоро, чего доброго, возьмут и звук отключат.

– Что, неужели БЭМ так на тебя наседает?

– А ты считаешь, между МТФ и телефонной компанией нет корпоративных связей? Видно, все-таки есть…

– Ладно. Значит, ты им денег должен?

– В том-то и дело, что нет! Просто они заявляют, что я должен. Поэтому-то ты мне и нужен.

– Ты и мне еще не заплатил, – заметил Топп скорее с юморком, чем с упреком.

– Угу. Да я сразу тебе отдам, еще и половину предоплаты сделаю. Только имей в виду, речь идет о налоге на пользование.

– Оп-па, – голос Топпа сразу посерьезнел. – Вон оно что.

– Слушай, ну неужели здесь нельзя ничего сделать…

– Вообще-то можно, если подавать дело в федеральные суды. Но на это уйдет время. Уйма времени. Суды сейчас по уши завалены всеми этими исками по «акту ядерного терроризма» в Орегоне. Ну ты в курсе.

– Как? А на кого иски-то? Ведь того «перца» так и не поймали, поэтому как же они…

– Они судятся с правительством, потому что ФБР якобы позволило ловкачу ускользнуть меж пальцев. Подают иски за халатность. Близкие двухсот тысяч пострадавших – члены семей, родственники, по всей стране. Иски эти судам и принимать-то глупо, поскольку стоит хотя бы по одному из них выплатить, и создастся прецедент; а они знают, что парень этот – или кто-нибудь еще вроде него – устроит нечто подобное повторно. Еще в каком-нибудь городе – может статься, и в нашем – какому-нибудь недоучке с семью классами придет в башку смастрячить заряд и вымогать за него мзду, а иначе весь город превратится в ядерный грибок…

– Ну да. Хотя они, вероятно, все эти бумаги возьмут и просто ими подотрутся. Но нам-то, ё-мое, надо с какого-то бока подступаться…

– Я о том, – с некоторой поспешностью перебил Топп, – что весь этот хренов город, то есть весь Салем, штат Орегон, оказался просто стерт; там теперь ничего, кроме кратера, и где, блин, гарантия, что этого не может случиться здесь?

– Ты обо всем этом потому говоришь, что не хочешь разговаривать о налоге на пользование. Так что давай-ка сменим тему.

– Как скажешь.

Наступила пауза, нарушаемая только тихим потрескиванием динамика под прямоугольничком экрана. Сам экран располагался над выступом красного телефона с кнопками.

Затем Топп продолжил:

– Знаешь, я пас. Мы же с тобой знаем, что налог этот – полный блеф. Просто эти ребята из БЭМ пытаются слизнуть свой навар…

– Именно. Более того, я против этого не особо и возражаю. Платить за протекцию мне не привыкать. Но они накидывают на меня задним числом все целиком, – я в том смысле, что обычно они оставляют клиентам возможность хоть как-то дышать. Растягивают погашение на годы. На меня же они накидывают пеню за все то время, что я пользуюсь услугами МТФ. И знаешь почему?

– Почему? – переспросил Топп, хотя и знал. Слышно было, как он затягивается сигаретой.

– Потому что я пускаю в свой клуб путан, они у меня и зарабатывают, и вроде как под охраной, а БЭМ хочет их «построить». А они не хотят.

– Опасные вещи излагаешь, – заметил Топп. – По твоим словам, выходит, это какая-то банда… – Топп тонко намекал, что жучки от БЭМ могут прослушивать разговор.

– Да мне все равно, как ты это назовешь, – сказал Коул. – Наезжают они на меня за то – они сами предупреждали, – что я к тому же сочинил петицию, чтобы оставить мелким магазинам право принимать наличность, и знают также, что я…

– Черт побери, Коул!

– Да понимаю я твой намек, Топп, – мол, попридержи язык! Да они и так все знают. Если они сейчас слушают, то ничего нового им все равно не откроется.

– Ладно. Они знают, что это ты написал обращение против перехода на Электронные Трансферы. – В голосе Топпа звучала усталость.

Коул поколебался. До него стало доходить нечто, о чем он раньше не думал.

– Топп. Они что, тебя?…

– Да нет, пока только угрозы.

– Поэтому ты… В общем, меня бортуешь?

– Могу и не бортовать, если хочу вылететь из Ассоциации юристов.

– Только не говори мне, что их действия законны! Они не могут…

– Слушай. У любого местного судьи есть банковский счет, так что БЭМ всегда может найти повод через это на него давить, если он не будет плясать под их дудку. По всему округу, куда ни сунься, уклад один и тот же. А федеральные суды, как я уже сказал, увязли на долгие месяцы. Ты мог бы обратиться в… гм… – Он на какое-то время замолк и наконец нерешительно произнес: – Ну, короче, это…

– Предпочитаешь ограничиться советом? – с горечью в голосе закончил за него Коул.

– Да мне пора… Бизнес-ланч, очень важный.

– Ну еще бы. Смотри, язык за едой не откуси, – процедил Коул, сердито утапливая пальцем кнопку отключения.

Достав с отсутствующим видом сигару из ящичка при телефонном аппарате, он сунул ее в зубы, зажег и, выпустив задумчивый клуб дыма, сунул руки в карманы. Подошел к тахте и сел, задумчиво глядя перед собой.

Низкая красная тахта с косогором из двух потертых подушек занимала весь угол гостиной. Он сидел напротив выключенного переносного телевизора. Комната была исключительно белая, вплоть до вмонтированных в потолок световых панелей. Единственным украшением были сделанные Коулом фотографии: виды города. Город. Коул был фотохудожником-любителем.

«А камеру никому не отдам, – произнес он вслух, глядя на снимки. – "Никон" свой себе оставлю. Лучше клуб сначала продам… Перестань сам с собой трепаться, болван!» – затянувшись, прикрикнул он на себя. И рассмеялся.

По стенам тут и там были разбросаны матовые черно-белые фотоснимки, сгруппированные так, чтобы более-менее отражать структуру городских кварталов. Большинство из них – панорамные снимки, сделанные с туристского вертолета.

Эдакая застывшая в камне транзисторная схема, вид сверху.

«Да и клуб тоже не продам. На 'уй их, ублюдков этих», – сказал Коул довольно громко. И поскреб лысеющую макушку; нахмурился, ощутив ладонью прыщик; скривил свой сильный широкий рот. Ненадолго погоревал – о том, что стареет, и о «бемоле», и о привычке разговаривать с самим собой. И насчет Перл: может быть, надо нанять детектива, пускай бы ее разыскал, хотя по карману ли он ему, этот самый детектив. Ну и насчет уведомления от БЭМ. «И когда?» – спросил Коул, ни к кому не обращаясь.

Он встал, подошел к телевизору, взял бланк уведомления: «… ОБСЛУЖИВАНИЕ КЛУБА "АНЕСТЕЗИЯ" ИСТЕКЛО 24 АПРЕЛЯ. ПЛАТЕЖНАЯ ЗАДОЛЖЕННОСТЬ В ПОЛНОМ ОБЪЕМЕ…»