Мельничный жернов - Анастасия Воскресенская

Глава шестая

Никита изнывал от безделья. Командир тоже молодец, подорвал их по приказу, засунул в этот скучнейший дом отдыха, а сам отправился в одиночку сражаться с призраками и детьми.

С утра его еще как-то развлекали странно одетые подростки с пластиковым оружием, сновавшие между корпусами и предававшиеся своим играм, то ли «Звездные войны», то ли «Фарскейп» — в общем, нечто космическое.

Но к вечеру они поутихли, наверное, утомились, поэтому Царевский спокойно лазил по территории, изучая ничем не примечательные окрестности и больше не опасаясь попасть под обстрел пластиковых шариков. Днем тут разгорелась такая нешуточная баталия с применением китайской пневматики, что «мангусты» подумывали, уж не принять ли участие.

Однако в игру их сначала с презрением не приняли, а потом им самим стало как-то неловко. Все-таки давно уже имеют дело с настоящим оружием…

Поэтому Царевский совершил положенный звонок командиру, отчитался, что у них все спокойно — а что могло быть неспокойно, скажите? — и отправился исследовать содержимое местного бара.

Ему не давала покоя мысль об объявлении, висевшем у ворот на доске. За пару лет работы с паранормальными явлениями у снайпера уже выработалось некое шестое чувство.

«Даже то, что кажется странным, смешным или нелепым, в итоге может послужить причиной большой беды, — гласило это чувство. — Самое странное — на самом деле самое опасное».

Что могло быть более нелепым, чем это от руки написанное объявление о «заговоре зубов и снятии венца безбрачия».

Взяв в крохотном полутемном баре кружку холодного пива и тарелку орешков, Никита погрузился в размышления. Он так и эдак вертел в уме все эти смерти в детском доме, но информации, как всегда, не хватало. Оставалось только ждать, что там сумеет нарыть командир.

Работа в детективном агентстве всегда радовала «мангуста» полной непредсказуемостью. Сейчас ты сидишь в баре и маешься от безделья, а через полчаса придется схватиться с какой-нибудь адской тварью, которую, казалось, только в кино и увидишь…

«Надеюсь, на этот раз происходящему отыщется какое-нибудь разумное объяснение», — сказал себе Никита, прихлебывая пиво. Такой незапланированный отпуск даже начинал ему нравиться. Почувствуй себя Джеймсом Бондом в роскошном отеле…

Ну, правду сказать, отель не такой уж и роскошный. К тому же категорически не хватает какой-нибудь красавицы блондинки для полного сходства.

Блондинка, собственно говоря, отыскалась практически сразу. Правда, стриженая и крашеная. Уже через десять минут одиночество Царевского было грубо нарушено, потому что одинокий симпатичный парень, медитирующий над кружкой светлого пива, выглядел как законная добыча местных искательниц приключений.

Девица, сидевшая за барной стойкой, успела первой. Она принесла Царевскому дополнительную порцию орешков, обронив, что это за счет заведения, мило улыбнулась, задала пару вопросов… Не успел тот глазом моргнуть, как прекрасная барменша уже щебетала за столиком, обрушивая на его голову потоки информации обо всем на свете.

«Мангуст» для приличия выслушал несколько местных сплетен и сообщил, что он, к сожалению, еще не женат, после чего стало ясно, что блондинка останется за его столиком, возможно, до начала апокалипсиса.

Прислушиваясь к кокетливому чириканью, Никита наконец исхитрился перевести разговор на странное объявление, справедливо рассудив, что если тут имеется какая-нибудь магическая старушка, то про нее весь город знает.

— Катерина Андреевна-то? — фыркнула Танечка. — А как же! Есть такая. Живет в собственном доме в поселке.

— И что же она, правда, того… зубы заговаривает? — поинтересовался «мангуст».

— Еще бы! И не только зубы. Почитай вся округа у нее лечится — знаменитая бабушка, — пояснила девица, обрадовавшись оказии рассказать что-то, что все остальные давно знают.

— Ведьма она, что ли?

— Да что ты. Ну просто… мудрая женщина. На картах гадает, на кофейной гуще, а еще лечит, травки знает всякие. Роды принимает, если вдруг кого припрет.

— У вас тут что, врачей нет?

— Ну, врачи… врачи они известно, какие бывают. Выпишут анальгин да ношпу. А Катерина Андреевна еще никому плохого не сделала. Да она моей сестре нагадала, что та замуж выйдет. За блондина.

— И что?

— Так вышла! В прошлом году.

Никита подавил скептический смешок и продолжал терпеливо расспрашивать Таню. Судя по всему, пустышка, но кто знает…

— А ничего странного за ней не водится?

— Странного? А что тебе странное надо? Ну живет она одна, никого из их рода не осталось больше. Она же… — тут Танечка интригующе понизила голос, — она из тех самых Соколовых…

— В смысле?

— А, ты же москвич, не знаешь. Усадьба тут раньше была, соколовская. Сгорела в революцию дотла.

— И что же, она вроде как хозяйка?

— Ну, давно уж не хозяйка… уже и бабка ее хозяйкой не была. Жили тихо, как все. А вот прадед… ой, страшный был человек. Колдун.

Царевский нахмурился. Ну вот, без колдуна не обошлось. Хотя когда дело было…

— Давно, до революции?

— Ага. Страшенный был дед, говорят, под старость совсем с ума сошел. Священника местного сжег вместе с церковью. С тех пор нету церкви. Да и усадьбы нету, «Розовое» она называлась. Вроде как он цветочки любил, Соколов этот. А потом стал всякой ворожбой заниматься, понавез из Москвы книжек всяких и вроде как дьяволу душу продал.

— Надо же, страсти какие, — протянул Никита, — даже не верится. Сто лет прошло, а все помнят?

Это его заявление, как и ожидалось, спровоцировало новый поток откровений.

Снайперу тут же поведали, что старый Соколов творил в здешних местах жуткие вещи, а его именем до сих пор детей пугают.

— Я еще помню, мать мне говорила: Танька, будешь себя плохо вести, придет старый барин и утащит тебя. Ой, как я его боялась! Сидишь одна дома, уроки делать неохота, а сама строчишь в тетрадке. Потому как, если не сделаешь, чего велено, вдруг он придет и заберет тебя, — поежилась барменша. — Его ж крестьяне вместе с усадьбой и сожгли, не пожалели. Только дочка и спаслась. И с тех пор у них фамилия только по женской линии передается, мужиков нет.

— А как же…

— Ну как… Бабку Катерины Андреевны я не помню, а мать ее незамужняя была всю жизнь. От кого дочку прижила, неизвестно. А мужиков Соколовых больше не было, вроде как проклятие над ними, после того что сумасшедший колдун тут творил. Рассказывают, крестьян своих губил почем зря, только закапывать успевали. Говорю, до сих пор про него тут любой знает, только спроси.

— Жуть какая. — Никита снова нахмурился, порадовавшись про себя, что была все-таки революция и злыдня прикончили. Хотя навидался он злыдней и в современное цивилизованное время. Почище еще будут. — А где усадьба стояла?

— Да тут, неподалеку. Там сейчас детский дом, — пояснила Татьяна. — Ну и правильно, пусть лучше детки там живут, хотя я бы не хотела. Бррр, страшно подумать, какие там призраки бродят… Хорошо, что старое здание сгорело, там теперь новое, кирпичное.

Никита ощутил смутное беспокойство. Черт знает, что там творится. В свете последних событий он бы не удивился, что все убийства совершил потревоженный призрак хозяина или что-то в этом роде. Снайпер поспешно допил пиво, выяснил у девицы, где находится краеведческий музей и где живет старушка божий одуванчик, последняя наследница местного чудища Соколова. Может, эта ниточка и приведет к чему-нибудь путному.

Он вежливо распрощался с разочарованной собеседницей, которая уже воображала себе бог знает что, расплатился и поспешно вышел из прокуренного помещения. Надо бы Виктору позвонить.

— Да понял я, понял, — недовольно проговорил в трубку командир «мангустов». — Я уж и сам подумал, что тут усадьба была. Планировка характерная, дорожки эти, парк старинный. Постройки только новые, но теперь понятно, почему. Поговори с бабкой, может она наведет на след. Ты у нас обаятельный… Что? Да как хочешь. Ручку ей поцелуй. Расскажи про деда белогвардейца, она проникнется. Никит, я тебя учить должен? Давай, действуй.

Виктор нажал кнопку отбоя и выглянул в окно. По пресловутым старинным дорожкам носились дети, петляя между цоколями неподвижно стоящих статуй. В приоткрытое окно слышались звонкие голоса, азартно выкрикивавшие нечто совершенно невообразимое:

… Сказка-байбаска,Кована коляска,Ты куда летала?— На большую поляну!— Чего там видала?— Дедушку Ивана!— Чего Иван делает?— Письмо пишет,На девицу дышит…

Дело все больше напоминало эту непонятную детскую считалку.

«Только маньяка-колдуна, сгоревшего вместе с домом, тут не хватало, — подумал Виктор. — Завез сюда какую-нибудь магическую тварь, а она теперь всех жрет. Хотя что это я… столько свидетелей… ладно, а если это невидимая тварь?»