Четыре чики и собачка - Калинина Дарья

Эх, хоть не она, так хоть папа увернется от общения с полицией.

– Если что, скажу, что это моя бутылка. А что? Времена нынче нервные, работа у меня и того паче. Вот ношу с собой бутылочку и время от времени отпиваю из нее по глоточку. Пусть думают про меня, что хотят. Алкоголичка звучит ничуть не хуже, чем отравительница из семейки таких же отравителей.

Как же стыдно было теперь Веронике перед покойным Антоном!

К счастью, от подарочной упаковки Антон избавился заблаговременно, так что Веронике не пришлось ломать голову, куда деть еще и коробку. А бутылка отлично поместилась в ее сумку, снаружи даже не было видно, что она там вообще есть.

И только успела Вероника проделать эти манипуляции с виски, как в квартиру ворвалась Милослава в компании двух одетых в форму парней.

– Вот она! – завопила Милослава, указывая на Веронику. – Задержите ее! Это преступница и есть! Заломайте ей руки! Наденьте на нее наручники! А то она и вас в отбивную превратит.

Но полицейские как-то не спешили поступать так с наручниками.

Вероника тихонько сидела на стульчике, всем своим видом демонстрируя, какая она хорошая и безобидная.

– Не смотрите, что она такая тихоня! – снова заорала неугомонная рыжая Милослава. – Это она просто прикидывается! Это его жена, и она его убила из ревности, потому что он к моей подруге таскался!

– Это ошибка, – возразила Вероника. – И я не замужем.

– Можно ваши документы?

Паспорт и водительское удостоверение они забрали, но перед этим внимательно прочли фамилию и отметки о замужестве. Отметок не было, на это полицейские обратили внимание в первую очередь.

– Кем приходитесь покойному?

– Мы с ним сослуживцы, – ответила Вероника, стараясь говорить максимально спокойно и доброжелательно, как обычно разговаривают с маленькими детьми и животными.

Но на Милославу ее тон не произвел ни малейшего впечатления.

– Ага! – фыркнула она. – Сослуживцы! Как же!

– Я веду класс саксофона, – продолжила Вероника, – Антон отвечает за клавишные. Мы занимаемся с детьми в детском центре музыки и искусства.

Она видела, как полицейские от звуков ее спокойного голоса постепенно и сами расслабляются. В сущности, это были совсем молодые ребята, которые и сами совсем недавно сидели за партами. И то уважительное отношение, которое стоит проявлять к учителям, еще не до конца выветрилось из их памяти.

Один из них был мелким и темненьким, его черные глаза пытливо ощупывали пространство вокруг себя. Второй был куда симпатичней, а его густыми светлыми волосами Вероника невольно залюбовалась.

И зачем некоторым мужчинам судьба дарит такие роскошные локоны, к которым так и тянет прикоснуться?

– Ну, хорошо, – уже значительно мягче спросил у Вероники симпатичный полицейский, – а сюда-то вас что привело?

Внимание! Вот тут главное не ошибиться, соврать так, чтобы потом не запутаться в собственном вранье.

– Антон забрал у меня одну вещь, которую мне было необходимо срочно вернуть. На звонок он не ответил, пришлось мне его разыскивать самой.

– И что же это за вещь?

– Ноты. Он забрал партитуру, которую мы должны сегодня разучивать с детьми.

– Что за срочность? И разве нельзя скачать ноты в Интернете?

– Эти нельзя.

– Почему?

– Эту мелодию написал специально для участия нашего оркестра в конкурсе Михаил Моисеевич, еще один наш педагог, заслуженный и маститый.

– Так спросили бы у него дубликат.

– Как вы себе это представляете? – притворилась удивленной Вероника. – Прихожу я к Михаилу Моисеевичу и на голубом глазу говорю ему, так, мол, и так, дорогой вы наш старик, написали вы для наших детей музыку, а нам на нее настолько начхать было, что мы даже не помним, куда мы ваши бумаги задевали. Напишите-ка нам еще разочек. Это же больно его заденет!

– Да, в самом деле, некрасиво получилось.

Полицейские Веронике верили, а вот Милослава не торопилась. Она сверлила Веронику хмурым взглядом.

А потом произнесла:

– Врет она все! Вы ее лучше спросите, как она тут оказалась? Этот адрес Антон от всех в тайне держал. Они тут с Кристинкой от его ревнивой жены прятались. Стал бы он направо и налево трезвонить о квартире, в которой с любовницей встречался?

И эти дурачки, как по мановению волшебной палочки, вновь развернулись к Веронике.

– А как вы сюда попали?

– Вслед за ней вот.

И Вероника кивнула на Милославу.

– Она меня сюда привела, я просто за ней потихоньку шла. Она в дверь зашла, увидела, что тут случилось, и прочь бросилась.

– Я за полицией побежала! – снова завелась Милослава. – И не пошла бы я сюда, если бы эта ко мне не заявилась и не начала бы про Антона с Кристинкой выспрашивать. Пусть это и не жена Антона, но она является ее сообщницей, я уверена! Задержите ее, и окажется, что они с убийцей в сговоре. Задержите, обыщите и посадите.

Вот противная баба!

Пришлось Веронике объяснять полицейским, что жену Антона она видела всего пару раз, да и то мельком.

Но настырная Милослава не унималась:

– Врет она все! Пусть объяснит, как адрес Кристинки узнала!

Вероника объяснила. И про ресторан «Кипарис» рассказала, где Кристина хочет – работает, а не хочет – не работает. И про страдания оступившегося администратора Коли выложила, и что к этим его страданиям привело, не утаила.

По итогу рассказа Вероника с удовольствием заметила, что мнение полиции на ее счет и на счет Милославы с Кристиной резко поменялось. Все-таки полицейские прежде всего были мужчинами, и им совсем не понравилась та западня, которую подстроила Кристина своему любовнику – администратору Коле.

– Я ничего об этом не знала! – поспешила отказаться от всего Милослава. – Это Кристинка сама… Да и вообще, правда ли то, что эта особа про Кристину тут рассказывает?

Между тем один из полицейских все же вспомнил причину, по которой они оказались в этой квартире. Он приоткрыл дверь в ванную, где находилось тело Антона, и… замер.

Вероника ожидала, что сейчас произойдет нечто громкое и трагичное, но полицейский лишь тихонько присвистнул и продолжил осматривать место преступления. Внутрь он благоразумно не заходил, оставался на пороге.

Спустя минуту к нему присоединился и его светловолосый коллега.

– А вон, похоже, и орудие преступления, – произнес он, кивком указывая на коротенький ломик, валяющийся на полу.

Этот ломик Вероника вначале и не заметила. Орудие убийства было так густо покрыто уже начавшей сворачиваться кровью, что его было почти не видно. Вдвоем полицейские пришли к выводу, что, кем бы ни оказался преступник, он должен был здорово изгваздаться в крови потерпевшего. После чего они с удовольствием взглянули на чистенькую Веронику, а у Милославы поинтересовались, давно ли она принимала душ.

Та в первый момент хотела соврать, но вспомнила про свои влажные волосы и не рискнула.

– Ну, принимала, – буркнула та. – И что с того? Вы с работы приходите, руки, лицо не моете?

Но Вероника видела, что принятый Милославой душ очень негативно повлиял на мнение о ней полицейских. Они тут же принялись вспоминать дела, в которых главный свидетель оказался в итоге единственным обвиняемым.

– Вы чего! Я Антона не убивала!

– В отделение с нами поедете, – распорядился один из них.

Милослава вспыхнула, но возражать не осмелилась.

– А к вам, – полицейский повернулся к Веронике, – мы еще обратимся, если понадобится.

И вернул ей документы! Вот что значит учительский авторитет!

Вероника кинула победоносный взгляд на окончательно заскучавшую Милославу и вышла из этой жуткой квартиры.

На улице она первым делом кинулась к своей машине, сунула бутылку с папиным виски в бардачок, ощутила на мгновение облегчение, и тут же ее охватило жуткое раскаяние.

Напрасно полицейские поверили в ее невиновность. Получается, что она стащила с места преступления улику!

– Но эта бутылка повела бы полицию совсем не по тому пути, – пыталась оправдаться перед самой собой девушка. – Они начали бы искать человека, который подлил в виски сок навозника, и нашли бы отца! А им-то нужен совсем другой человек. Отец ведь Антона не убивал!