Поединок ревнивцев - Виктория Джоунс

– Бетти! – маска страдания исказила прекрасное лицо юноши.

– Не перебивай меня, Мэтью! – девушка в досаде передернула плечами. – Они потому и продажные, что не умеют никого любить, Мэт! Они продают ласки, но не любовь! Потому что продать любовь и настоящую нежность невозможно! Чувства не продаются, дорогой кузен!

– Бетти! Ты рассуждаешь, точно зрелая женщина, а не юная девушка! Об этом ты ничего не должна знать, Бетти! – возмутился Мэтью.

– Если я скоро стану замужней женщиной, то я могу и имею право знать то, о чем мы говорим! Меня выдают замуж, Мэт! Замуж за взрослого мужчину. А ты, слабый и хрупкий, словно девушка, собираешься вызвать его на поединок! Сильного, опытного, побывавшего в настоящих боях рыцаря! Если бы я согласилась принять твою защиту, то совершила бы страшную, непростительную ошибку. Ответь честно сам себе – случилось ли в твоей жизни хоть одно опасное состязание? Скорее всего, вся твоя наука превращения в мужчину ограничивалось застольными спорами и дискуссиями в зале университетской библиотеки! Мне же нужен настоящий защитник, Мэтью! Защитник, а не жертва первого ярмарочного турнира! Защитник мне и моим еще не родившимся детям, Мэтью!

– Значит, ты делаешь выбор в пользу неизвестного тебе человека, только потому, что он силен и опытен! – впервые в жизни закричал на нее кузен, от обиды с силой сжав мгновенно побелевшие кулаки.

– Мэт! Мэтью! Дорогой мой! Я не делала еще никакого выбора! – Элизабет была в отчаянии.

Она понимала, что кузену сейчас она ничего не сможет объяснить. Ведь главное заключалось в том, что вовсе не он был идеалом ее ночных грез и мечтаний.

– Прости, Мэт, но я люблю тебя только как брата, и все! К тому же не забывай о том, что наши отцы родные братья! У них общие мать и отец! – высказав все это, Элизабет замолчала, только грудь ее по-прежнему вздымалась от бурного дыхания да щеки раскраснелись. Больше она ничего не могла сказать кузену и теперь лишь вопросительно смотрела на молчащего, растерянного юношу.

Наконец Мэтью вздохнул, собираясь с духом. Он побледнел от собственной решимости и уже открыл рот, чтобы кое-что заявить Бетти в ответ, но…

В жарком летнем воздухе, наполненном цветочными ароматами и мелодичными голосами птиц, прозвучал звук, чуждый красоте этой мирной, залитой солнечным светом поляны. Сначала Бетти почудилось, будто совсем неподалеку пролетел большой тяжелый шмель, прогудел где-то рядом, выискивая яркий цветок… Но Мэтью вдруг вздрогнул, запрокинул голову, закрыл глаза и как-то странно неловко повернулся на одной ноге… И Элизабет с ужасом увидела, что у него из-под лопатки торчит стрела с черным оперением! Девушку обдало холодной волной страха.

– Мэтью! Мэт! – вскрикнула она, глядя на оседающего брата, на его постепенно мертвеющее лицо, и тут же стала испуганно озираться по сторонам, ожидая, что и ее подстерегает за каждым деревом, за каждым кустом неведомый меткий стрелок.

Но вокруг все было таким же, как мгновение назад, и даже сама тишина казалась безмятежной. Мирно гудели трудолюбивые пчелы, собирая сладкий нектар. Посвистывали малиновки в кустарнике. В зарослях дикой вишни ссорились прожорливые шумные дрозды. О чем-то трещала сорока, торопясь сообщить всему пернатому окружению какую-то птичью новость. Молодой зайчонок выскочил на опушку леса и, замер, уставившись на Элизабет раскосыми испуганными глазами. Потом он сделал один длинный прыжок и мгновенно исчез в зарослях. Ни одна ветка не шелохнулась на больших деревьях, окружающих поляну, а солнце по-прежнему спокойно светило, нежно и терпеливо прогревая июльскую землю. Среди всей этой роскоши и солнечного сияния неподвижный юноша в богатом камзоле выглядел нелепо и чуждо.

Мэтью лежал на боку, неловко протянув вверх пальцы правой руки, словно в последний миг обращаясь с молитвой к небесам. Элизабет, дрожа от ужаса, присела на корточки и дотронулась до этих пальцев… Рука была теплой и податливой. Но девушка видела, как изо рта убитого молодого человека на зеленую траву стекает тоненькой струйкой темно-красная кровь, хотя ее не было видно на спине, обтянутой черным бархатом дорогой одежды…

– Мэтью! – тихо окликнула Бетти, наклоняясь над братом. – Мэтью, дорогой! Отзовись, дорогой мой! Прости меня, пожалуйста! – раскаяние охватило ее.

Зачем, зачем всего несколько минут назад она бросила Мэту те справедливые, но столь жестокие слова?! Она не имела никакого права ни в чем упрекать его! Ни в чем! Кто упрекает человека за любовь?! Пусть даже если она кажется неправильной и несвоевременной…

Теперь, мёртвый, кузен казался ей таким нежным, трогательным и беззащитным! Да, они все, все здесь беззащитны перед злом!.. Но кому? Кому и в чем не угодил совершенно безобидный и добродушный Мэтью Стэнли?! Об этом у нее будет время рассуждать позже. А сейчас она должна позвать на помощь. Может быть, где-то неподалеку есть люди.

– Помогите! – напрягая все силы, Бетти закричала, что было мочи. – Кто-нибудь! Хоть кто-нибудь помогите, пожалуйста!

Слезы брызнули из ее голубых глаз, и Элизабет зарыдала в голос от горя и страха. Страх теперь таился всюду, особенно в тени деревьев и кустов. Казалось, даже в стволе хорошо знакомого дуба, неподалеку от которого находились брат с сестрой, затаилось что-то неведомое и страшное. А из темного отверстия старого дупла вот-вот должна выглянуть ужасная образина смерти…

– Миледи, что с Вами?! – Бетти вздрогнула от неожиданности. Над ней с растерянным выражением лица склонился Питер Хаксли, тот самый крестьянин из деревни Ашборн, что встретился им утром возле межевых столбов. – Что здесь произошло, леди Элизабет?.. О, Господь мой! – мужчина вздрогнул и отшатнулся, увидев убитого Мэтью. – Неужели кто-то осмелился убить сэра Мэтью Стэнли?!

– Ты никого не видел в лесу, Питер?! Там кто-то затаился, понимаешь?! – почти кинулась к нему на грудь Бетти, отчаянно пытаясь найти защиту от того ужаса, что почти парализовал ее. – Кто-то затаился!.. Мне так страшно, Питер! Я боюсь, что этот кто-то убьет и меня!

– Никого там нет, леди! Я был на овсяном поле, когда услышал Вашу просьбу о помощи! Я сразу узнал Ваш голос, леди Элизабет, и побежал скорее сюда. Но… мне показалось, что по лесной тропинке проскакал какой-то всадник в черной одежде! – Питер с сочувствием смотрел на юную леди. А молодого лорда ему было искренне жаль. – Беззлобный был джентльмен Ваш кузен, миледи! Кто мог затаить на него такую злобу? Он же был истинный младенец! Наверное, и охотиться-то Вы, миледи, любите больше, чем любил милорд Мэтью?

– Да! Да! За всю свою жизнь он не выпустил и одной стрелы из лука в зайца или утку!.. Мэтью! Мэтью! – снова громко зарыдала Бетти сдавленным от горя голосом.