Охотники за артефактами - Андрей Левицкий

– Ребра сломал, сука.

Ощупал лицо и разрыдался. К тому моменту раны уже зарубцевались, и лоб, щеки, нос и даже подбородок покрывала сеть розовых шрамов.

– Ничего, шрамы мужика украшают, все обошлось, – успокоил его я.

Коба опустошил флягу водки, крякнул.

– Спасибо вам.

– Эх ты, нуб дремучий, – я хлопнул его по спине. – В Зоне не принято благодарить напарников, на то он и напарник, чтоб помогать. Сегодня тебе помогли, завтра – ты поможешь. Вставай, надо доковылять до «Титаника», пока ты не вырубился. Там поешь и отоспишься.

– Я еще не попадал в такие ситуации, – сказал Джига, подставляя Кобе плечо, но он от помощи отказался, поковылял сам. – В смысле, усиленно не регенерировал.

– Год назад я попал сюда вместе с Заком, он же Закорючка, слыхали о таком? – пролепетал Коба, зевнул, повертел головой, отгоняя сон. – Он говорил, что ему напарник нужен, а сам использовал новичков как отмычки. Каждый второй у него дох. И я должен был, меня тогда из-за него анархисты подстрелили, а Зак сбежал, бросил меня. Если бы не «гематоген», помер бы, наверное. Знаю, что после «гематогена» обязательно надо пожрать, да от пуза, чтоб восполнить запасы. Тогда мне кость в ноге повредили, но я ниче, доковылял. А поел слабенько, так утром два зуба раскрошились. Так-то.

«Титаник» было видно издалека. Одной Зоне известно, откуда пять лет назад посреди леса взялась плоская поляна со ржавой баржей, вмурованной в ил килем, заваленным полусгнившими бревнами. Корма, где некогда располагалась капитанская рубка, торчала на поверхности, там предприимчивый сталкер Вуд обустроил бар и плохонькие номера, а в киль под землей прорыл ход на случай выброса.

На подходе к «Титанику» колени Кобы подогнулись, и он чуть не упал. Дальше он геройствовать не стал и воспользовался плечом Джиги, у которого я забрал рюкзак.

Еле втащили Кобу в бар по выкрашенному в зеленый трапу. Вуд нас уже встречал, взглянул на Кобу с исполосованным лицом, всплеснул руками:

– Химик! Живой, чертяка! Чем могу помочь?

Я усадил Кобу, сразу же уронившего голову на руки, сложенные на столе.

– Товарища накормить и спать уложить. Джига, проконтролируешь?

Вуд, как и я, был старожилом, о болезни моей он, как и все окружающие, не знал, просто таким способом выражал восхищение моей везучестью – больше десяти лет рискую, хожу к самой Дубне, и мне хоть бы что. Я пожал протянутую лапищу:

– А ты все худеешь.

Вуд похлопал себя по животу размером с рюкзак альпиниста:

– Это стратегический запас на случай кризиса.

Он очень гордился своим прозвищем, думал, что его так назвали потому, что он могучий и стойкий, как дерево, дуб, например, но на самом деле wood в его случае – бочка. Мало кто помнил, как родилось это прозвище.

Я повертел головой, заметил, что Вуд полностью обшил бар изнутри деревом и вскрыл его лаком, свет давали две тусклые лампочки, посаженные в деревянные люстры.

– Смотрю, у тебя изменения к лучшему. Прямо аж в безопасности себя ощущаешь.

– Спасибо, бродяга. Ты, как обычно, туда и назад?

– Завтра в обед вернусь. Накорми моего напарника, а то он скоро вырубится.

– Хорошо, – Вуд направился к стойке, где угадывались бутылки разных форм и содержания, обернулся: – Жду тебя завтра! А то и поговорить не с кем, одни желторотые юнцы.

Джиге, хлопочущем вокруг Кобы, не понравилось такое неуважение к молодости, желваки на щеках напряглись, но он стерпел.

Большой мир встретил меня теплом и солнцем. Природа пробуждалась после зимней спячки, листья разворачивались буквально на глазах, казалось, я слышу, как ворочаются в земле ростки, что стремятся к солнцу.

Я плюхнулся на заднее сиденье синего «ланоса» с шашечками и продиктовал адрес в Клину. После того как появилась Зона, жилье там обесценилось, и я прикупил квартирку еще когда мы с Пригоршней были напарниками. Таксист, заросший бородой по самые уши, вздохнул, что мало заработает.

Возле периметра местность мало отличалась от той, что в Зоне, но чем дальше мы отъезжали, тем светлее становилось небо, глаза заболели от солнечного света, и я сощурился. Все больше появлялось встречных машин, вскоре мы свернули на трассу, где они текли потоком. Черт побери, как же я отвык от суеты и шума! Отвык от безопасности.

От старух и стариков на остановках, от детей. От ухоженных домов и ровного асфальта, от высоток и светящихся билбордов.

Вспомнился анекдот про окулиста и гинеколога: «Люди, люди, живые люди!» – «И лица, лица, лица». Удивительное дело, но именно за пределами Зоны у меня два раза начиналось обострение, сейчас я сработал на опережение и подлечился.

Я смотрел в окно и не сразу заметил, что «Ланос» въехал во дворик, окруженный высотками, где по обыкновению было негде припарковаться, пожилой усатый таксист остановился посреди дороги, включил аварийку и виновато проговорил:

– С тысяча.

Я перекинул рюкзак через плечо, молча отсчитал ему деньги и вышел. Как дурно пахнет мир за пределами Зоны! Гарью, котами, собаками, мусорными контейнерами. Мимо пронеслась стайка детей на самокатах, проковыляла грузная женщина. Пропустив ее, я зашагал к подъезду, где не было даже домофона, приходилось вводить код: семь-три-семь-шесть-четыре.

Вздохнула, приоткрываясь, дверь.

В тесном лифте пахло свежим ремонтом, лестничная клетка тоже сияла чистотой. Неужели меня так долго не было, что человечество изменилось в лучшую сторону? Или я переместился в параллельный, более совершенный мир?

Собственная квартира меня в этом разубедила, потому что конь тут не валялся ровно столько, сколько я отсутствовал – полгода, ворвавшийся свежий воздух поднял столб пыли, заколыхалась паутина между двумя куртками на вешалке.

Следовало бы пригласить уборщицу, но на это было жаль тратить день, и я решил отложить до следующего своего визита. Хотел включить допотопный телик, оставшийся от предыдущей хозяйки – помянуть ушедшую эпоху, но он не работал. Неужели отрубили электричество? Я щелкнул выключателем – лампочка загорелась.

Первым делом я включил перекрытую воду, затем нашел старенький телефон, поставил на зарядку, включил, и он захлебнулся писком – начали приходить сообщения. Под тонной обрушившегося спама я чудом обнаружил сообщение, что позавчера… или три дня назад… Черт, какое сегодня число? В общем, мне пытался дозвониться Пригоршня. Что ему от меня понадобилось? Омолаживающий арт для жены-блондинки?

Арт, улучшающий сообразительность, чтоб доченька хорошо училась?

Вряд ли он просто хочет увидеться. А вдруг жена загуляла, ушла, и он решил вернуться в Зону? Девять лет назад мне это было бы на руку, сейчас же реалии Зоны изменились, появились новые аномалии, а Пригоршня не стал моложе и сильнее, он отстал от жизни.

Забавно, а я отстал от жизни здесь. Без автомата чувствую себя голым.

Я решил не набирать его, пусть и был соблазн потешить самолюбие, послушать его жалобы, что все обернулось именно так, как я говорил. Хотя с чего я это взял? Болото не убьет бегемота, он там счастлив, просто ему от меня что-то нужно.

Телефон зазвонил сам.

Глава 5

Пригоршня. Допрос

«Беретта» тыкалась в спину ходока из Зоны, сталкером я бы его не назвал. Эта тварь позорит сталкеров. Он шагал уверенно, расправив плечи, жевал жвачку так интенсивно, что кепка двигалась туда-сюда. Меня волновал вопрос, как сделать, чтобы встречные не заметили пистолет. На его месте правильно бросить рюкзак мне в лицо и рвануть в сторону, но он не подозревал, что его ждет, надеется, что сейчас все разрешится в его пользу.

Как же его вырубить, чтобы окружающие не заметили? Пока ничего в голову не приходило, буду действовать по обстоятельствам. Мимо припаркованных автомобилей мы прошли во двор, где я припарковал «пацифику». Не теряя бдительность, я смотрел по сторонам. Было сыро, пасмурно, и двор пустовал, только на детской площадке три мамаши запускали визжащих малышей с горки.

– Ты реально псих, – подал голос мужик. – Я реально твою малую не трогал. Как извиняться будешь?

– Заткнись, – рявкнул я. – Ты мне зубы не заговаривай. Сейчас у Юли спросим.

– Поскорее бы, – вздохнул мужик, остановился, завертел головой. – Где твоя тачка? Далеко?

Я кивнул направо, туда, где как раз отъезжал «Ниссан-Кашкай», ткнул пистолетом в спину:

– Шевелись.

– Ты реально гонишь, чувак, – он хмыкнул. – Как выкручиваться-то будешь?

– Выкручиваться будешь ты, – я толкнул его пистолетом, и он зашагал вперед.

«Ниссан» освободил так необходимое мне место возле «пацифики». Как хорошо, что я не успел снять тонировку со стекол, и мужик не видит, что никакой Юли в салоне нет! Надо сделать так, чтобы он пригнулся, изо всех сил долбануть его лбом о крышу, затолкать в салон и вырубить. Затем связать, заткнуть ему пасть. Мужик не выдержал, посмотрел на меня, покачал головой, криво улыбаясь:

– Ну ты и псих! Конченый псих!