Стальные посевы. Потерянный двор - Мария Гурова

– Слышишь? – тихо хныкнула Ода, вцепившись в его балахон.

Но Озанна только крепче сжал ее ладонь. Он вытянулся, как тетива, которая вот-вот сорвется и выпустит остроту:

– Как же он меня боится.

– Ги?

– Ферроль, – шепотом ответил Озанна.

Народ полнился пересудами, и зычная речь глашатая все глубже утопала в них. Но напоследок он объявил:

– Отныне же никак иначе не именуется сей презренный человек, кроме как Озанна Ужасный!

Последние строки послания Ги эскалотцы встретили хохотом и тычками глашатая.

– Да уж покраше с личика будет, чем наш король! – громко выкрикнула какая‑то старушка в паре шагов от Озанны, отчего тот еще больше напрягся.

– Ты его, что ль, видала? – спросил мужик.

– Видать не видала, но даже твоя рожа милее королевской!

Их площадная перепалка встретила новую волну смеха, и оскорбленный, но напуганный глашатай шустро удрал. Озанна и Ода еще какое‑то время бесцельно бродили по округе, а как начало смеркаться, двинулись к воротам. Окраины Эскалота не ограждали крепостные стены, в которые был заключен его центр, но искусственный канал, вырытый вокруг два столетия назад, оставил только три выхода – по двум мостам и переправе. Близнецы медленно двигались в очереди, но внезапно Озанна как бы невзначай развернулся и потянул за собой сестру.

– Что такое?

– На посту дворцовая стража. Специально их поставили, чтобы могли нас распознать.

– О Дама, к другому выходу?

– Да.

Пока они шли и ждали своего череда, на улицах совсем стемнело. Ода потянулась к уху Озанны и прошептала:

– Если придется спешно решать, ты меня оставь, ладно?

– Глупости не городи, – бросил Озанна, даже не повернувшись к сестре.

– Он меня не убьет, – настаивала Ода, и тогда Озанна встретился с ней глазами. – А тебе нельзя попадаться.

– Пустой и противный разговор.

– Нет, пообещай. – Она дернула его за рукав и еще приблизилась, чтобы понизить голос. – Ты единственный сможешь добраться к Годелеву и просить помощи.

– Посмотрим, – смазанно ответил Озанна, не желая обсуждать то, от чего у него сжималось сердце.

Очередь у дальних ворот продвигалась медленнее: на востоке пролегла развязка торговых дорог, и большинство купцов прибывало и отбывало отсюда. Озанна тешил себя надеждой, что дворцовую стражу поставили к западному мосту, потому что знали, что беглецы сразу пойдут в Горм. Издали завидев незнакомые лица под мерцающими в свете факелов шапелями, Озанна выдохнул. Когда пришла пора, он стиснул пальцы Оды и уверено двинулся к воротам, но стражник остановил их. У Озанны дух зашелся, но солдат лениво сказал:

– Сюда с телегами и скотиной. Пешие в левую очередь! – Он махнул рукой, отгоняя принца.

Озанна безропотно повиновался и повел Оду. Пропустив вперед семью с выводком детей разного возраста – от младенцев до юнцов, – Озанна взглянул на стражника. И узнал его. Ода поняла это по глазам брата и постаралась отойти, но он сквозь зубы процедил:

– Не суетись.

Он сделал уверенный шаг вперед, солдат поднес факел так, чтобы рассмотреть его: видимо, у них имелся приказ пропускать молодые пары с особым вниманием. По его изменившемуся лицу Озанна все понял. Но сам стоял, непоколебимый, будто принцу совсем ничего не стоило спокойствие. Ода прижалась к нему всем телом, безмолвно заверяя, что уходит с братом по доброй воле. Озанна не знал, что видит перед собой стражник: человека или его феод в Вале. Он знал лицо гвардейца, но не знал натуры – ни разу с ним словом не обмолвился. Солдат отступил, пропуская принца.

– Что у тебя? – спросил еще один дежурный, заметив заминку.

– Да ничего! Сил уже нет! Подмени, пока я в штаны не обмочился.

– Вали давай! – гоготнул второй. – Не хватало до смены еще…

Конец шутки близнецы не услышали, так второпях покидали город. По земле ползли теплые точки горящих факелов и словно отражались в небе холодными мушками. Звезд в ту ночь светило немерено, словно все они пришли поглазеть, какие дела творились в старом Эскалоте. И Озанна не сомневался, их это изрядно забавляло.

Глава III

Всходы на западной меже

Первые дни пути оказались самыми несносными. Потом на телах близнецов нарос слой грязи, которая не отмылась бы и в реке. Да и желания нырять в ледяные водоемы никто из них не имел. В самом начале пути Ода заболела. Озанна перепугался, что зараза серьезная, но на поверку та оказалась простудой. Принцесса постоянно сокрушалась о том, как ей холодно. Больше всего мерзли ноги, а утеплить их никак не получалось. В конце концов Ода пожаловалась на саднящую боль в горле и груди, и близнецам пришлось чаще останавливаться в придорожных заведениях на ночлег, чтобы согреться, отоспаться в тепле и заварить травы, собранные лекарем в дорогу. Денег для них брат Джонат нашел мало, а продавать драгоценности Оды виделось опасным. Откуда у парочки молодых путешественников взялись бы такие ценности? Вопрос очевидный, а доверять первым встречным после случая на воротах стало бы непозволительной безалаберностью. Только спустя две недели дороги и пять дней жара, которым промучилась Ода, Озанна пришел к домику на окраине, где они поселились вместе с мулом и телегой.

– Бедная кляча, – разжалобилась Ода при взгляде на ушастого зверя с грустными глазами, в уголках которых скопилось много слизи. – Она выглядит хуже меня.

– Перестань обижать скотину, – возмутился Озанна, потрепав животное по холке. – Не слушай эту вредную женщину! Ты почти рыцарский жеребец!

– А я почти принцесса, – отшутилась Ода и зашлась кашлем.

Озанна приложил тыльную сторону ладони к ее теплому лбу:

– Как ты?

– Иду на поправку.

– Незаметно.

– Возможно, но мне лучше. Завтра надо выходить. Тем более теперь идти будет легче и можно закупить с собой еды и дров.

– Мне за тебя страшно, – мягко настаивал Озанна.

– А мне за нас обоих нужно в Горм, – твердо заявила его сестра.

Принц недовольно покачал головой и отошел к мулу, который безучастно жевал жухлое сено из торбы.

– Во сколько он нам обошелся? – спросила Ода, кивнув на «рыцарского жеребца».

– Не переживай, я не тратил монеты. Я обменял наши пояса с бляхами на дрова, плащи, телегу, новые тканые пояса и, собственно, Принца.

Ода скептично оглядела их обоих, которых можно было так назвать, и уточнила:

– Этого осла зовут Принцем?

– Он – мул! – защитил его Озанна.

– А, ясно.

– И мне еще дали сдачу.

Ода какое‑то время трунила над обоими принцами, а Озанна радовался ее заметному выздоровлению. Засомневавшись, Ода все же уточнила, не выдадут ли их богато