За кулисами - Марина Лётная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы сплелись в ком, противодействуя друг другу, пока мужчина не вытолкнул меня над собой. Стоило мне ощутить ступнями пол, как раздались два громких удара, и стремительное развитие едва ли не со слышимым визгом дало по тормозам. К нам плавно приближалась толпа, но мы только начали наш немой разговор! И теперь спорить приходилось мучительно медленно, если мы хотели играть по правилам наставника.
Я склонилась над мужчиной, протянув ему ладони, и как только он принял мои раскачивающиеся рукопожатия, протащила его в сторону по скользкому паркету. Три громких удара, и мы ускорились в замысловатом танце.
― Сумасшедшая! ― Уцепившись за его крепкие плечи, я позволила мужчине подняться на колени со мной за спиной, как шимпанзе взбираются по спине друг друга, и мы проследовали к стене, выстланной холодными зеркалами, под один пронзительный стук. Брэндон плавно осел на пол, коснувшись его головой, а я осталась лежать поверх него, тяжело дыша и жадно вбирая воздух в перемешку с едва уловимым мужским парфюмом. Его грудь вздымалась подо мной, и несколько бесконечных секунд я слушала, как колотится сердце блондина.
Четыре удара. Мы подскочили, попеременно сталкиваясь с леденящим спину зеркалом. Брэндон налёг на меня, вжимая в стену, волнуя и пугая до дрожи своей неуемной силой. Сквозь своё гулкое сердцебиение, я старательно оттолкнула мужчину от себя, но он увлёк меня за собой, не позволяя танцевать в одиночку.
Скорость сменялась мучительно медленно и стремительно быстро. И вне зависимости от темпа между нами происходило отчаянное неукротимое безумство. Брэндон не упускал меня и не отставал ни на шаг, предугадывая любое ухищрённое действие. Зато для меня его предательски внезапные и смелые поддержки стали тем ещё поводом для беспокойства. То, что происходило между нами, было невозможно спрятать от посторонних глаз и уберечь от обсуждений.
Под эгидой неудержимого соперничества прошло и это задание, и все последующие, безжалостно приближая меня к вылету домой. И когда последний день мастер-класса подошёл к концу, я нашла себя, словно порхающей птичкой, выбившейся из стаи. Веселье закончилось, яркий свет, озаряющий студию, потух. Пора возвращаться в Калифорнию.
* * *― Искра — это именно то, с чем мы работаем! Это то, что жизненно необходимо для новой постановки и то, что невозможно вызвать искусственно между нашими артистами. То, что вы демонстрируете, и то, с какой скоростью она распаляется — это чёртово безумие! Но вы должны подумать над моим предложением…
Через три часа был вылет. Репетиционный зал, самый огромный, что я видела в своей жизни, теперь был тёмный от надвигающейся ночи и опустевший, в ожидании, когда кто-то сможет его арендовать. Моё тело кричало и ныло притуплённой болью от тоски, что эти два дня подошли к концу. Это случилось так незаметно и скоро, что я готова была проронить слезу, но от этого сдерживало только что озвученное предложение наставника, ставшее для меня лёгким потрясением. Макарти задержал наш свежеиспечённый дуэт, дождавшись, когда мы втроём останемся наедине, и предложил работу в Нью-Йоркском театре, от чего я готова была рухнуть на пол в пронзительной безысходности: разве я могу позволить себе остаться?
― Почему мы должны обдумывать ваше щедрое предложение, тратить время, когда всё очевидно? ― Я знаю, что Брэндона заботил денежный вопрос и рядовые моменты, но догадывался ли он, что одного его согласия будет недостаточно на нас двоих?
― Вы не обязаны эксплуатировать то, что случилось между вами двоими, и в случае, если вы этим дорожите, откажитесь.
Блондин заметно дёрнулся, как от помутнения, видимо, поражённый, как можно раздавать такие предостережения малознакомым людям, а я ещё не готова была осознать слова Крэга по-настоящему, ведь больше всего меня сейчас волновала Молли, работа и жизнь в Сан-Франциско.
― Крэг, у меня самолет через два часа и пятьдесят семь минут. Я живу не в Нью-Йорке, прилетела сюда только ради вашего мастер-класса. Мне безумно жаль, но…
Моей руки коснулась разгорячённая бледная кожа. Брэндон одёрнул меня за запястье, чуть разворачивая к себе.
― Ты будешь жалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь! Почему ты не можешь просто согласиться? ― Разозлённый взгляд голубых полупрозрачных в темноте глаз делал мужчину похожим на безумца.
― Потому что у меня своя жизнь в Сан-Франциско! Там моя сестра, которая останется одна! Там моя танцевальная студия!
― Так пускай твоя сестра приезжает в Нью-Йорк! А студия тебе за всю жизнь столько денег не принесёт, как эти гастроли! ― Не прошло и пары минут с последних его возмущений, как он снова начал разогревать во мне неконтролируемый гнев.
― Какой ты умный! Молли учится на художника там, где мечтала, как я могу это отнять у неё? Как я могу оставить своих учеников?
― Так она совершеннолетняя? ― Блондин хохотнул, пригладив потрёпанные за целый день волосы.
― Нет! Не совершеннолетняя! Хватит давить на меня! ― Отчаянная неопределённость засела дрожью в пальцах и принялась неприятно отстукивать в горле. Я нервно сглотнула и быстро направилась в раздевалку за телефоном, пока мужчины не увидели моего предательского тремора.
Это потрясающее предложение вывело меня из душевного равновесия.
1.4
Мне кажется, или люди, у которых нет детей, беспечны? Третий человек за последние несколько минут вводил меня в ступор необъяснимым пренебрежением к существованию моей семнадцатилетней сестры в тысячах миль от Нью-Йорка. Клэр захлопнула следом дверь изнутри, задвинув щеколду, и тут же возникла рядом, настойчиво заглядывая лицо. Я старательно пыталась увести нервный взгляд, спрятаться от её чуткого внимания.
На подоконнике была подготовлена сумка, из кармана торчал паспорт с вложенным билетом до Сан-Франциско. Я вцепилась взглядом в белый корешок с временем вылета и расстроенно скривилась от поглощающей меня неопределённости. Распрощаться с уроками в студии и постоянными учениками я ещё хоть как-то могла себе позволить, но оторвать от обучения в колледже семнадцатилетнюю сестру я не имела права. И вместе с тем отказ от возможности настолько исключительной,
