Жена Эмина. Его наследник (СИ) - Асхадова Амина

Я замер, прислушиваясь к тишине. И взгляда от пары не отрывал. Фролов с улыбкой ей что-то говорил, Диана держала дистанцию.

Я сверну тебе шею, Фролов Евгений Олегович.

- Смертник, - процедил я, - завтра вылетишь отсюда как пробка.

Я быстро опустил окно, впуская внешние звуки в новенький салон.

Ее шаги. Легкие, нежные.

Ее дыхание. Мне казалось, я его отсюда слышу. Оно до самого нутра проникает, внедряя образы и проигрывая их в голове. Она красиво дышала, когда я трахал ее.

Всегда, кроме нашего последнего раза – в последний она плакала. Я оставил ее рыдать на коврике.

А когда пришел – она была убита. Морально убита. Она отстригла свои волосы - мне назло. Все пошло под откос. В бездну. Проблемы, ее психика, моя повернутость.

Я тихо выдохнул. Диана резко остановилась - на ее нежном и красивом личике показалось недовольство. Она что-то ему сказала, а после каждый пошел своей дорогой.

Жить будешь, парень. Спасибо этой девочке скажи, она у меня умная.

Я схватился за передачу и медленно вырулил отсюда. Увидел и хватит. Дальше табу.

Иначе накроет снова.

А я только научился смотреть на нее без боли. На свободную. На улыбчивую. На чертовски радостную и живую. Интересно, какой он была в первый год?

Чем занималась, чем она дышала, пока я был в бездне и учился жить без нее? Для меня первый год прошел в тумане, слишком много дерьма пришлось разгребать почти в одиночку.

- Коля, «проводи» ее. Проследи, чтобы свет в доме зажегся и только потом уезжай. Машину не свети… твой Хаммер слишком выделяется.

- Я все сделаю. Вы же знаете, я жизнь готов отдать ради вас.

Ради «вас» означало ради нее.

Диана и есть моя жизнь.

Моя стоит копейки, ее дорого.

Я сцепил челюсти. Маленькая никогда ни с кем не говорила. Всегда шла одна или с подружками, но без чьих-либо подкатов. Я знал, с кем она общалась лучше всего – знал их фамилии и биографию, но сегодняшний случай выбил меня из колеи.

Я должен знать, что она по-прежнему свободна. Что она никого не любит. Хотя бы в промежутке от сессии от сессии.

Должен знать.

И что ты будешь делать, Эмин?

Разобьешь лицо очередному, кто посмотрит на твою девочку? На свою бывшую девочку.

Ты ведь даже не знаешь, с какого города ей приходится добираться до университета. Не знаешь где она живет и чем дышит. Замужем или нет – ничего не знаешь.

Ты живешь только в этой ее реальности: университет в северной столице и съемная квартира на время сессии. В этом промежутке у нее никого нет.

Ты знаешь только это.

Почему?

Потому что если узнаешь больше, то свихнешься.

От боли, что твоя девочка может любить кого-то еще. Так сильно, как никогда не любила тебя.

От ненависти к ней свихнешься – ведь она вполне смогла жить без тебя. Смогла дышать в то время, как ты до сих пор задыхаешься без нее. Она улыбается, а ты разучился это делать. Она смеется, а из твоего рта могут вырываться только звериные звуки.

В конце концов, если ты когда-нибудь узнаешь, в каком городе она дышит, ты непременно приедешь туда, чтобы она перестала это делать. Перестала дышать.

Однажды я уже сломал ее. Перекрыл кислород, испортил жизнь.

Сделал ей больно.

- Хозяин, вы слышите меня?

Я вдыхаю морозный воздух. Не заметил, как приехал на окраину города и вышел из машины в одной футболке.

Из салона шипела рация. Коля на связи.

- Докладывай, - велю я.

- Хозяин, она дома. Все безопасно.

Я содрогнулся от мороза, но продолжил стоять возле авто – пусть сердце вновь немного заледенеет. Так проще. Так безопаснее.

- А где она живет? – губы онемели, пока задавал этот вопрос

- Эмин Булатович, вы велели не говорить вам это даже под дулом пистолета.

- Какая часть Питера? Северная, южная?

Немного помедлив, Коля ответил:

- Северная часть, хозяин.

- Северная…

Моя северная девочка.

Когда-нибудь ты отпустишь меня. Когда в мой гроб будут заколачивать гвозди, я уверен, отпустишь. Горбатого ведь только могила исправит, правда? Горбатого от любви к тебе.

Я не могу без тебя дышать.

Говорить не могу.

Но все еще живу. И тебя не трогаю. Удивительно.

- Извините, но я больше ничего не скажу. Завтра у Дианы последний день сессии, после чего она покинет Санкт-Петербург.

Я закрыл глаза, тяжело дыша. Зубы прострелило от боли – слишком холодный воздух я вобрал в рот, чтобы успокоиться.

- Мне хреново, Коля. Хреново без нее.

- Хозяин, нам пора возвращаться в Волгоград. Ваши поездки в Санкт-Петербург могут вызвать подозрения, обстановка по-прежнему напряженная.

Будет лучше больше не возвращаться сюда.

Потому что сердце леденеет все больше, но и трещины от каждого приезда становятся глубже. Опаснее.

Я сел в машину и завел ее. Пора убираться. Ведь если плотина рухнет, девочку уже ничто не спасет. Ей ничего не поможет.

Я думал, стало легче. Оказывается, кроет по-прежнему – до боли адской. До стонов по ночам, до сгибаний в три погибели. До метаний на постели в поисках Дианы рядом.

Но каждый раз вместо живого тела я сжимал пустоту.

И больше не засыпал. Думал, мыслил, пока не отрубался вновь. И тогда все повторялось. По кругу.

- Я больше сюда не вернусь, Коля. До конца обучения ты будешь ее охранять. От дома до университета. И обратно.

- Будет сделано.

- И еще кое-что, Коля, - губы онемели от напряжения, - я хочу знать, если у нее кто-то появится.

- Запрещено, Эмин Булатович!

- Это последняя просьба. Вот увидишь, меня скоро отпустит. Мне уже легче, разве ты не видишь?

Глава 10

- Сдаем зачетки! Кто не сдаст – тот сам будет бегать в деканат!

Староста у нас была боевая и дважды повторять не любила.

Сентябрь подошел к концу, а вместе с ним – и сессия.

Предпоследний семестр я закрыла на отлично, как и все остальные сессии, ведь хлопот в виде неразделенной любви, как у половины группы, у меня не было, а из всех мужчин в голове был один Эльман.

Как бабушка справляется с внуком? Часто ли ссорятся старшие? Слышит ли их ругань маленький Эльман?

Это все, что волновало меня.

- Туманова, я долго буду ждать?

Староста материализовалась из ниоткуда, гневно нависая надо мной. Я задумалась и забыла отдать ей свою зачетку.

- Прости, пожалуйста, - улыбнулась я, - держи. И спасибо, что заботишься о нас.

Одногруппница кивнула, а я быстро покинула стены университета.

Эта сессия была тяжелой.

И совсем не в плане науки.

На груди отчего-то было тягостно. Я часто звонила домой и поэтому знала, что с Эльманом все хорошо. Справляются, в деньгах не нуждаются.

Тогда что это - плохое предчувствие или пережиток прошлого?

- Диана!

Я обернулась, за мной бежал Женя Фролов. Я мысленно застонала: что ему нужно на этот раз? Несмотря на возраст, Женя казался мне несмышленым малым. После Эмина иначе быть не могло.

- Я забыл, что тебя нет в соцсетях. Мы с группой решили отметить закрытие сессии, ты с нами?

- Нет.

Парень растерялся, но почти следом натянул улыбку.

- Может, все-таки…

- Нет, не может. Но спасибо за приглашение. Пока, Женя.

Я развернулась и шагнула к воротам. Так будет лучше. И для тебя, Женя, и для группы, и для меня.

Уже завтра вечером я буду дома рядом с сыном. Так тоже будет лучше.

Эта мысль грела душу весь мой путь. Эта мысль и мое прошлое. Которое не вынуть из памяти, не забыть. Напоминание о котором поселилось в моем сердце навечно.

Эльман.

Думать об этом не хотелось, но мысли все не оставляли в покое.

Что будет, если когда-нибудь Эмин узнает о том, что у него есть сын? А он определенно узнает, ведь Эльман уже сейчас горит желанием познакомиться со своим отцом, и я - этому желанию не помеха.

Я зашагала дальше. В сентябре темнело быстро.

А если за то время в неведении у Эмина родится другой наследник? От другой женщины. Он ведь не обязан хранить мне верность. Эмин может иметь свою семью. Или он уже ее имеет, просто прячет так же хорошо, как однажды прятал меня.