Тайна - Элизабет Адлер

Махони весело подмигнул ей, открывая дверь, и она не смогла удержаться от смеха, хотя это и причинило ей боль.

Она по-прежнему не узнавала своего лица. Она по-прежнему не могла вспомнить, чтобы она садилась на самолет. И она не узнала свои вещи, когда ей показали их.

Она в ужасе отпрянула, увидев запачканную кровью футболку и свитер, но потрогала красную кожаную босоножку и прочитала пришитый внутри ярлычок: «Стефан Келиан, Париж». Она чувствовала пристальный взгляд Махони, когда нерешительно проводила пальцем по ярлычку.

— Париж?-сказала она, спрашивая свою память о том приятном эмоциональном всплеске, который она ощутила. Но не получила никакого ответа и разрыдалась.

Пришла Фил и решительно выдворила Махони из палаты.

— Негодяй, -бросила она ему вдогонку, выглянув в сверкающий больничный коридор.

— Дайте мне шанс, док, -возопил он, возвращаясь назад и заламывая руки.-Я простой, неотесанный работяга.

— О-о!-у Фил не нашлось слов, а девушка перестала плакать и улыбнулась, взглянув на ее перекошенное от гнева лицо. Именно в эту встречу Фил предложила провести сеанс гипноза.

— Мы сделали уже все тесты, попробовали буквально все, -сказала Фил, -и, честно говоря, никакого результата. При реактивной амнезии, такой, как у тебя, часто помогает гипноз. Но готова ли ты к такому испытанию?

— Готова ли узнать правду, вы это имеете в виду? Так будет лучше или хуже?

Фил доброжелательно кивнула:

— И лучше, и хуже. В любом случае я хочу, чтобы ты знала-ты можешь рассчитывать на мою поддержку. Что бы ни случилось.

— Я знаю.

За то короткое время, пока они были знакомы, их отношения переросли в дружбу. Одна женщина стремилась освободиться от своего прошлого, другая-найти его.

Настал день эксперимента. Фил проскользнула в дверь, неся огромный букет мимозы.

— Это первое, что всколыхнуло твою память, — сказала она, расставляя цветы на столе.-Может быть, сработает.

Она опустила занавески и села напротив кровати в затемненной комнате.

— Ты нервничаешь?-спросила она, успокаивающе похлопывая девушку по руке. Та кивнула.-Не надо. Расслабься. Освободи свою память и слушай мой голос.

Девушка сделала так, как ее просили. Голос Фил был низким, убаюкивающим, ритмичным. Глаза девушки закрылись, и она перенеслась в другое время — так далеко, так давно…

— Где ты сейчас?-ласково спросила Фил. Девушка изумленно вздохнула:

— О, это очень красивое место, просто чудесное. Я люблю это место больше всего на свете.

Она говорила тонким, почти детским голосом.

— И где же это?

— Далеко-далеко. Да, да, это очень далеко отсюда. Там так хорошо…

— Ты знаешь, где это? Девушка запнулась.

— Где… кажется, я… нет, я не увидела. Фил поняла, что она потеряла ориентацию, и быстро сказала:

— Расскажи мне, что ты видишь в этом красивом месте.

— Я вижу ребенка, сидящего на ступеньках великолепной розовой виллы. Я слышу, как поет множество птиц. Я ощущаю прохладу мрамора под ногами и тепло солнца на лице. И о-о… Я чувствую запах мимозы…

Слышу только звуки птичьего пения и шелест высоких деревьев… и еще что-то…

Фил придвинулась ближе. Вместо безмятежного счастья на лице девушки отразился ледяной ужас.

— Что это?-настойчиво спросила Фил.-Ты можешь рассказать мне, ты можешь доверить мне свою тайну…

— Звуки шагов по гравию. Кто-то идет сюда по аллее. Все ближе, ближе… Огромное темное облако зависает надо мной, душит меня, загораживает розовую виллу и свет… Остался только запах мимозы…

Слезы текли по ее щекам, и Фил с минуту молча — смотрела на нее.

— Бедная девочка, -прошептала она, -знаешь ли ты, кто шел по аллее?

Девушка помотала головой, продолжая беззвучно плакать.

— Этот ребенок-ты? Она снова мотнула головой:

— Я не знаю. Я совершенно не знаю, кто это.

— Ты знаешь, сколько ему лет?

— Non. Je ne connais pas . Фил удивленно заморгала.

— Ты отвечаешь мне по-французски. Ты свободно говоришь на этом языке?

— Oui. Cest la meme pour moi, francais ou anglais .

— И ты можешь сказать мне, где ты научилась так хорошо говорить по-французски?

— Я-я не знаю.

Она снова расстроилась, и Фил задала последний вопрос:

— У тебя французское имя?

— Имя? У меня нет имени… Я не знаю…

— Ладно. Не расстраивайся. Я только хочу, чтобы ты запомнила все, что рассказала мне о розовой вилле. Теперь можешь просыпаться. Ну же, открой глаза. Посмотри на меня.

Глаза девушки распахнулись. Она подняла руку и потрогала свои мокрые щеки.

— Слезы?-удивленно сказала она.-Почему я. плакала? .

— Peut-etre vos memoires sont triste?

— Triste? — Она удивленно уставилась на Фил. Потом сказала:-Боже, я разговаривала с вами по-французски. Что все это значит, Фил?-Ее взгляд умолял.-Пожалуйста, расскажите мне.

Фил пересказала все, что услышала от нее о вилле.

— Ты помнишь что-нибудь подобное? Девушка сердито кивнула.

— О, я думаю, что да.

— Не падай духом. Мы делаем успехи. Можно сказать, что это-настоящий прорыв.

— В самом деле? Вы так думаете?-Она выглядела так трогательно, радуясь этому крохотному лучику надежды, подаренному Фил.-Я назвала вам свое имя?

Фил засмеялась:

— Нет, пока нет. Но мы не можем все время называть тебя «неизвестной». Почему бы нам не пойти дальше и просто не выбрать имя? Любое имя, какое тебе понравится. Вспомни всех прославившихся рыжеволосых красавиц.

— Беатриче, -задумчиво сказала девушка немного погодя.-Ну, знаете, Данте и Беатриче. Она достаточно знаменита. К тому же я что-то не чувствую себя Ритой Хэйворт или Елизаветой Первой.

— М-мм, Беатриче… Би. Звучит неплохо. А как насчет «Французской», ведь это первое, что ты вспомнила?

— Би Французская. Би Френч. Великолепно, -она засмеялась, польщенная, отбрасывая на время свой страх, рожденный незнанием того, кто она такая. — Может быть, теперь я снова буду кем-то, а не безымянным пустым местом.

Глава 7

Прошло две недели. Было семь часов вечера, когда Махони закончил свое дежурство. Как обычно, на три часа позже.

— Ты ведь делаешь это только для того, чтобы мы выглядели как последние сволочи, -жаловался детектив Валентине Бенедетти. — Почему ты не можешь заканчивать вовремя, как все остальные?

Бенедетти был высокий мужчина с красным лицом, животом любителя пива и плоскостопием-все эти атрибуты стали несчастьем его жизни и постоянной темой для шуточек в полицейской дежурке. Он был также известен тем, что отрабатывал минимум часов. Непонятно как, но у него это получалось. Хотя за сверхурочное время платили дополнительно.

Они сидели в баре на Хэнрене, пытаясь решить дневные проблемы за кружкой пива.