Дип - Микки Спиллейн

— Благодарю, крошка. Я продолжу. С каждым вашим словом я все более убеждаюсь в том, что вы действительно будете безмерно радоваться, когда меня убьют. И вот наш друг Педро может иметь немалое значение в развитии событий по вашей схеме. Не так ли, Педро?

— Я не знаю, о чем вы говорите.

Педро сложил руки, сжатые в кулаки, у себя на животе.

— Что вы собираетесь делать с ним, Дип? К чему эта беседа?

Я неопределенно пожал плечами.

— Ничего особенного, Эллен. Дело в том, что Педро собирается рассказать мне небольшую историю. Вы знаете какую-нибудь историю, Педро?

Он нервно покачал головой.

— Что же, я вам подскажу, Педро. Мне хотелось бы услышать рассказ о том, как вы нашли Беннета после того, как он был убит.

Чашка в руке Эллен задержалась на полпути к ее рту.

Рука Педро начала дрожать так, что он стал придерживать ее другой рукой. Затем он бросил быстрый взгляд на дверь, а когда я покачал головой в ответ на это, его глаза жалобно округлились. Казалось, он стремится сжаться до минимальной величины.

— Я…

— Продолжай, Педро.

— Я ничего не знаю о том, о чем вы спрашиваете… Я…

— О'кей. В таком случае мы прекратим игру. Попробуем повернуть вопрос иначе. Суньте руку в ваш левый карман и пощупайте.

Инстинктивно его рука опустилась к карману пиджака, почувствовала его содержимое, и в ту же секунду в глазах Педро блеснул страх. Он дернулся и сделал решительную попытку улизнуть.

Мне пришлось поторопиться, чтобы схватить его за руки и удержать на месте. Я держал его и наблюдал, как он трясется.

— Что с ним случилось? — удивленно спросила Эллен.

Довольно мерзко и многозначительно улыбнувшись Педро, я ответил Эллен:

— Ничего особенного. Просто я пытаюсь поставить этого парня на путь закона и порядка. Дело в том, что этот чурбан далеко не так прост, как вам кажется. Кое-где он достает таблетки опиума и кое-кому их передает, за что и получает некоторое количество денег. Порой и пакетик героина можно разыскать в его карманчиках, и многое другое. Но самое важное то, что парень до конца не испорчен. Вы сами видите, Эллен, он трясется, как осенний лист на дереве. Это значит, что он превосходно понимает, какой пакостью занимается. Это дает некоторую надежду на его исправление. Через пять-десять минут сюда придет коп, и ему будет нетрудно довершить его исправление. Я передам его копу с поличным, если, конечно, он не сможет рассказать мне хорошую историю. А если расскажет, то, пожалуй, сможет оставить у себя свои тюбики. Вот и все, Эллен.

Возмущенная Эллен отодвинулась от меня.

— Есть точное название для людей, подобных вам, — сказала она.

Я согласно кивнул головой и затем произнес!

— Итак, послушаем ваш рассказ, Педро. До прихода копа осталось не очень много времени. Но вы можете выбрать любой путь, какой вам нравится.

— А вы… вы никому…

— Не имею привычки пересказывать чужие повести. Но время идет, Педро.

— Этот… этот Беннет… Я не убивал его. Он был уже там. Понимаете?

Я кивнул головой.

— Он был уже мертв. Это вы знаете? Я его не убивал. Он имел дырку здесь… — Указательным пальцем он ткнул себя в горло, в то место, где шея соединяется с корпусом. — Я взял у него часы, — продолжал он, — но это были не очень хорошие часы. За них я получил всего два доллара. Еще взял его бумажник. В нем было только двадцать долларов. В одном из карманов нашел еще десять долларов. Вот и все, что я взял. Часы продал. Два доллара. Затем я скрылся. Убежал. Я никогда не думал, что кто-нибудь узнает об этом.

— Где бумажник?

— Бросил в одно место.

— Примерно где?

— Думаю, что знаю.

— Вы найдете его, Педро. Найдете и принесете его туда, где живете, и держите его там, пока я не приду. Вы хорошо поняли?

Он утвердительно закивал головой.

— Так, я понял. Вы знаете…

Он заколебался.

— Я знаю, где вы живете, — сказал я.

Он начал говорить еще что-то, остановился, соскользнул со стула и бесшумно, как тень, исчез.

Когда дверь за ним закрылась, Эллен, глядя в свою чашку, с недоумением проговорила:

— Беннета нашли убитым в его комнате.

— Это не первое место, где он был найден убитым. Его убили раньше и в другом месте.

— Откуда вы знаете?

Тот же вопрос почти задал мне Педро.

— Во всем мире только одно лицо могло достаточно близко подойти к Беннету в его собственной квартире для того, чтобы выстрелить в него с такого близкого расстояния.

— Кто же это?

— Я, крошка. Дело в том, что он всегда испытывал патологический страх перед возможными случайностями в своей квартире и постоянно находился настороже. Это была одна из его маленьких слабостей.

— Вы подходите к делу действительно умно, Дип. — Она быстро облизнула нижнюю губу. — Вы нащупали след, Дип?

— Не совсем еще.

— А зачем вам бумажник Беннета? И часы…

— В розысках нельзя ничем пренебрегать, Эллен. Тем более, когда следы еще не определились. Это касается всяких вещей. Вот, скажем, часы. Они имели на обратной стороне гравировку, и их этот чурбан продал Скорпу, который знал, что она означает.

— Что?

— Я купил эти часы в 32-м универмаге и выгравировал на крышке «Бену от Дипа». Это была дешевая вещь, но Беннету нравилась. Так вот. По ту сторону Амстердамской авеню есть клуб подонков «Скорпионы». Некоторые из его членов знали значение гравировки, а этот чурбан, посещавший клуб, не всегда был сдержан на язык среди приятелей. Понятно, что все это дошло и до моих ушей. И достаточно быстро.

— А как вы догадались, что находится в его карманах?

— Я не волшебник и догадаться не мог.

— Однако…

— Я просто знал. У него в кармане появилось то, что мне было нужно. И появилось за несколько минут до его прихода сюда. Вот и все.

— Но почему вы думаете, что Беннет не мог быть убит тем же Педро или его ближайшими друзьями?

— Я вам не говорил, что я этого не думаю. Но это действительно так. Педро и его друзья полностью исключаются мною. Наоборот, они дали мне некоторые, хотя и небольшие, исходные данные.

— Мне известно, что полиция после следствия твердо придерживается мнения, что Беннет убит именно в своей квартире. А копы допрашивали немало людей.

— Вы забываете свое прошлое воспитание Эллен. Мы не из высшего света, а из нашего квартала. Все эти подонки, которых допрашивали копы, никогда не дадут полиции точного указания на время и место того или иного события. Они всегда постараются сбить полицию с толку.

— Вас они тоже могут навести на ложный след.

— Могут. Но у меня есть голова. Она заставляет меня одному верить, другому нет, а сказанное третьим проверять фактами.

— Я представляю себе, — сказала она серьезно.

Подошел бармен и, вопросительно взглянув на нас, поставил на стол откупоренную бутылку «Сайлекса», Затем он направился в другой конец бара, медленно обведя зал своими умными и слишком много понимающими глазами.

Минуты через две в бар вошел солидный мужчина. Все его движения отличались спокойной решительностью и уверенностью. У порога он стряхнул дождевые капли со слегка распахнутого плаща, и в этот момент у его пояса блеснула сталь наручников и на секунду показалась лакированная кобура. Это обстоятельство достаточно ясно говорило о том, кто он такой, если интересующийся этим вопросом не смог заранее прочесть этого на его лице.

Он не взглянул на Эллен, когда, подойдя к нашему столику, сказал ей:

— Уходите, леди.

Ни слова не говоря, она поднялась и направилась в дамскую комнату.

— Достали? — спросил я.

Его пальцы скользнули в боковой карман пиджака, извлекли оттуда сложенные листы и подали их мне.

Я развернул их. Его пальцы принялись нетерпеливо выбивать на столе дробь.

— Спокойнее, спокойнее. Отдохните, — сказал я и принялся внимательно просматривать принесенные им печатные листы, вдумываясь в каждую интересовавшую меня фразу. Закончив изучение документа, я вытащил из бумажника банкноту и вместе с документом вручил агенту. Делал я это не очень быстро, и нерешительно приближавшаяся к столу Эллен могла видеть, как неизвестный сложил бумаги и деньги и сунул их в свой карман.

Как только он удалился, Эллен, презрительно искривив губы, подошла к столу, уселась на край стула и бросила на меня разрезавший на куски взгляд.

— Подкупаете? — произнесла она тихо, но в тоне ее голоса чувствовалась неукротимая ненависть и безмерное отвращение ко всем этим мерзким порядкам и методам.

— Разумеется, дорогая. Не я выдумал коррупцию, и не мне с ней бороться. Но использовать ее порой нужно. Только так можно делать некоторые дела. Вам кое-что требуется знать. Вы можете добиться этого силой или же деньгами. Я пользуюсь и тем, и другим, но так или иначе достигаю того, что хочу.