Дорога на фронт - Александр Тимофеевич Филичкин

Солдаты направились к выходу. Подхватили оружие и вещмешки, стоявшие возле дверей. По очереди вышли во двор. Построились в короткую линию и рассчитались. Как ожидалось, все оказались на месте и никто ничего не забыл.

Сержант дал команду: — Налево! — а затем: — Шагом марш!

Походным порядком, отделение двинулось к расположению взвода.

Замыкавший шеренгу, брат Николая был сильно тронут радушием пани Ядвиги. Боец решил напоследок сказать ей ещё раз «большое спасибо». Он немного отстал от друзей и устремился к богатому дому, мимо которого все проходили. Солдат заглянул в раскрытое настежь окно. К своему удивлению парень увидел такую картину.

Полька стояла, согнувшись, и ставила на пол использованные недавно приборы. Возле неё находились все три дворóвые псины. Они вертелись вокруг и дружно глотали остатки еды, лежавшей в грязной посуде.

Заметив, что на какой-то тарелке не осталось объедков, женщина брала её с пола. Опускала в ведро с грязной водой и ополаскивала лёгким движением руки. Почти тотчас вынимала и ставила на деревянную полку.

К удивленью солдата, облизанный псами и побывавший в помоях, фаянс удивительно ярко сверкал белизной. Парень очень любил всяких животных. В его доме всегда жили питомцы разного рода. Он иногда, их кормил прямиком со стола. И собака и кошка частенько облизывали пальцы хозяина.

Молодой человек не обращал на это внимания, и не бегал тотчас ополаскивать руки. Поэтому, боец не расстроился оттого, что увидел. Солдат усмехнулся и побежал за друзьями, ушедшими немного вперёд. Он догнал своё отделение, пристроился в хвост короткой колонны и двинулся следом.

Солдат понимал, что не все сослуживцы относятся к домашним зверькам с той же любовью, как он. Многие люди очень брезгливы. Если б подобные граждане знали, как поступала пани Ядвига, всё бы закончилось плохо. Они вернулись назад и расстреляли её вместе с огромными псами.

Полк быстро покинул селение. Лишь после этого, в голове молодого бойца возникла новая мысль: — Раз женщина так ненавидела советских солдат, то могла поступать и значительно хуже. Например, плевать в любую тарелку и даже мочиться в еду, приготовленную для проклятых врагов.

— «В следующий раз, нужно всё будет готовить самим». — решил красноармеец и тихо добавил: — «Если, конечно, нам доведётся, пожить в доме богатых поляков и немцев…

Выслушав этот рассказ, Яков взглянул на приятеля, что со смехом рассказывал эту историю. Он вежливо улыбнулся в ответ, а сам вдруг подумал с неожиданной горечью:

— «Значит, не всем пришлось по нутру освобождение Западной Белоруссии и Украины. Особенно местной буржуазии. Тем, кто как Ядвига владели большими поместьями, заводами и другим производством. Мужчины из этих семей ушли в «партизаны». Женщины остались в домах и вредили войскам, как могли.

Но если та женщина так ненавидела советских солдат, то могла делать то, о чём не подумал брат моего одногруппника. Опасаясь расстрела, она, конечно, не стала б травить их насмерть стрихнином. Однако, ей нечего бы не стоило подсыпать им в пищу мышьяк. От малых доз этого яда человек не умрёт, но начинает сильно болеть».

Вспомнив события позапрошлого года, Яков сказал про себя: — После нападения Гитлера на Советский Союз, всё изменилось в худшую стророну. Пани Ядвига и люди, которые думали так же, как эта полячка, наконец-то, дождались своего звёздного часа. Теперь, они могут, вредить нам, совершенно открыто. Да ещё получать боевые награды от бесноватого фюрера.

Прошагав два или три километра, офицеры добрались до нужного места. Вокруг него, ярко горело несколько деревянных домов, сильно разрушенных взрывами бомб. В красных всполохах пламени, Яков увидел широкую площадь.

Она оказалась заставлена подвижным железнодорожным составом. Вся территория оказалась плотно забита, так же, как и все близь лежавшие улицы и трамвайные рельсы тёмного города. Лишь вдоль длинного здания оставалась полоска дороги, мощёная серым булыжником.

Пять офицеров пробрались между пустыми теплушками, стоящими на голой земле, и очутились возле вокзала. Как объяснил лейтенантам майор, он был построен в «мавританской манере» прошлого века.

На взгляд коренного бакинца, здание весьма походило на мечеть мусульман. Центральная часть его украшалась тремя узкими окнами стрельчатой формы, объёдинёнными в общую рамку. Только купол сооружение оказался не круглым на плане, словно половинка арбуза, как делали всегда на востоке. Здесь он был в основании, почему-то, квадратным.

Благодаря такому решению зодчего, сбоку он больше всего смахивал на огромную юрту степного кочевника. Не очень давно, по двум сторонам от странного свода, располагались прямоугольные флигели с пологими, двускатными крышами.

Какое-то время назад, крыло, что находилось с востока, пострадало от попадания внушительной бомбы. Сильный взрыв разрушил торцовую стену и превратил часть прекрасного здания в кучу мелкого щебня.

С другой стороны от вокзала находились пути железной дороги. Между ними темнели большие воронки. В непосредственной близости дымились остовы трёх пассажирских вагонов, недавно сгоревших дотла.

Кое-где стояли пожарники. Они были одеты в брезентовые мешковатые робы. На всех виднелись французские каски времён первой всемирной войны. Насколько знал Яков, их разработал генерал Огюст Адриан ещё в начале двадцатого века. Головные уборы, имели козырёк впереди, как у какой-нибудь кепки, поля шириною в два пальца, небольшой назатыльник и гребешок на макушке.

Одни огнеборцы держали брандспойты в руках. Другие работали ручными насосами, имевшими вид коромысла. Они качали воду из ближайшего резервуара и заливали сильное пламя слабой струей.

Вокруг суетились три или четыре бригады из «скорой помощи». Белые когда-то халаты были испачканы сажей. Время от времени, к машинам прибегали утомлённые медики с тяжёлыми ручными носилками.

Они грузили увечных в кузова «санитарных карет» и закрывали узкие дверцы, с красным крестом. Завывая сиренами, переполненные людьми, экипажи срывались с места и пропадали во тьме мрачных улиц.

По ржавым рельсам неспешно тащился небольшой паровозик, что в народе называли «Кукушкой». К заднему буферу локомотива был прикреплён металлический трос.

Приглядевшись к концу небольшого буксира, Яков вздрогнул от ужаса. Оказалось, что к нему прочно привязана немецкая авиационная бомба, весом в двести пятьдесят килограммов.

Видно, она не взорвалась от удара о землю. Вот её и решили оттащить от перронов подальше. Ведь кто его знает? Вдруг в ней установлен взрыватель замедленного действия, который может сработать неизвестно когда? Чаще всего, это случается в самый неподходящий момент. Когда рядом окажется очень много людей.

Набитый тротилом, цилиндр волочился вдоль низкой галечной насыпи. Время от времени, он бился о шпалы и рельсы. Звук получался удивительно громкий. У зенитчика мороз драл по коже. С замиранием сердца, лейтенант ожидал,