Семирамида. Золотая чаша - Михаил Ишков

— Я слышала, — робко вставила Гула, — царь Ассирии объявил, что это он одержал великую победу? Разве нет?..

Бен-Хадад хмыкнул.

— Если бы Салманасар одержал верх, сидел бы я рядом с тобой! Скажем так… мы разошлись с ним вничью, но и это неслыханный успех, ведь я первый, кто сумел усмирить ассирийских разбойников. Вот почему Салманасар не знает покоя. Новая война будет куда страшнее. Мне донесли, что ассирийцы собирают огромное войско.

Затем он продолжил веско, с отбивающей охоту возражать интонацией.

— Что касается формальностей… О том, что произойдет сегодня, знают всего несколько человек. Сегодня утром из твой спальни выйдет Ахира, все с ликованием встретят его. В положенный срок ты родишь ему сына, а мне наследника. Прорицатели указали — боги требуют, чтобы я спас государство. У меня нет выбора, только так я могу заставить окружающих меня иноземных прихвостней принять участие в войне. Нашествие не за горами, так что не позже месяца шабату (январь — февраль) ты должна подарить Дамаску наследника.

Утром, услышав негромкий стук в дверь, царь рявкнул.

— Что надо?!

Из-за двери раздался тоненький голосок.

— Государь, скоро рассвет. Мы привели Ахиру.

Гула вздрогнула, крепко прижала к себе Бен-Хадада, умоляюще глянула на него.

Тот шумно выдохнул, освободился из объятий, поднялся с ложа и, приблизившись к двери, приказал.

— Уведите его обратно, дайте сладкого. Держите под надзором, никому не показывайте. Меня больше не беспокойте.

Затем вернулся на ложе, аккуратно взгромоздился на женщину, овладел ею и прерывающимся голосом выговорил.

— Твоя сладость не знает пределов. Твоя красота целительна, твое лоно отзывчиво. Я останусь с тобой, пока ты не попросишь об отдыхе.

— Никогда не попрошу, о, любимый. Я рожу тебе сына. Я рожу тебе много сыновей.

Глава 2

Спустя два месяца после свадьбы Нинурты-тукульти-Ашшура и вавилонской царевны Шаммурамат наместник Ашшура вместе с племянником были вызваны в Калах, чтобы окончательно определиться с планом нового похода на запад. Проводив мужа, Шами решила посетить храм Иштар.

Был конец лета, стояла нестерпимая жара. Ишпакай посоветовал женщине подождать возвращения Нинурты. К тому времени спадет зной, и в следующий праздник полнолуния, она, сопровождая супруга, с подобающей свитой сможет посетить храм бога Ашшура, покровителя Ассирии и показать себя народу страны. Нет, ответила Шаммурамат, сейчас, в самую жару!.. Поеду верхом, со мной две служанки и три охранника. Отправимся в храм Иштар, я должна поблагодарить свою покровительницу.

— Не забудь накрыть голову, — предупредил евнух, — у нас с открытой головой ходят только и рабыни и продажные женщины.

Народ, пораженный небывалым зрелищем — молодая жена племянника туртана позволила себе влезть на спину лошади, да еще раздвинула ноги, как самая бесстыдная шлюха! — толпой следовали за ней. Скоро все улицы, ведущие к храму богини, оказались забиты сбежавшимися со всех концов города жителями. Дошло до того, что женщине окончательно перегородили дорогу. Шаммурамат придержала коня и попросила мужчин расступиться.

Из толпы задиристо крикнули — Куда спешишь, красавица?

— В храм владычицы Иштар, которая нянчила меня в младенчестве.

Толпа затихла, пораженная неслыханной дерзостью — такое кощунственно — приземленное отношение к грозной богине здесь было в диковинку.

— Когда я была младенцем, мать принесла меня в храм Иштар в Вавилоне. Я пролежала там три дня. Как видите, богиня позаботилась обо мне. Она покормила меня своим молоком, подарила удачу. Я прихватила ее в священный Ашшур. Гляньте, кто парит над вашими головами.

Толпа — все как один — задрали головы. Над городом парил орел. Этого было достаточно, что люди расступились и освободили дорогу.

С того дня по городу, по стране побежало — «эта скифянка та еще штучка!» Кое-кто настаивал — «с ней не пропадем, она принесет удачу!». Другие (этих больше) кривились — «боги не любят выскочек, не этого они ждут от черноголовых».

Слухи об иноземной красавице, которую якобы выкормила сама Иштар, скоро долетели и до столицы. В Калахе, среди военных, близких к младшему брату Салманасара Шамши-Ададу, начали поговаривать — если племянник туртана действительно обрел помощницу, вскормленную молоком Иштар, врагу несдобровать.

Такого рода оценки вызвали насмешки в окружении старшего сына и наследника царя Шурдана. Принц выразился в том смысле, что неплохо было бы обратить внимание на эту ни с того, ни с сего свалившуюся им на голову «воспитанницу Иштар», и если это правда, если грозная богиня и впрямь покровительствует молодой женщине, место ли ей в хижине какого-то худородного вояки? Его поддержали жрецы храма Мардука в Калахе и храма Иштар в Ниневии. Они призвали великого царя остудить пыл зарвавшейся вавилонянки. Нельзя в преддверии войны оставлять без внимания ее «художества». Чего стоит утверждение, что она якобы вкусила молока богини. Боги не любят, когда смертные набиваются к ним в родственники. Жрецы настаивали — следует незамедлительно напомнить наместнику Ашшура о необходимости строго соблюдать обычаи предков, а его племяннику — чтобы тот держал в узде молодую кобылицу и не позволял ей смущать народ своими выходками.

Салманасар, на удивление низкорослый, даже субтильный и в то же время крепкий старик, обратился к самому главному из жрецов.

— Ты имеешь в виду позу, в какой она ехала на лошади?

Жрецы наперебой тонко заголосили — да, величайший, обязательно, величайший, это великий срам, величайший, нельзя гневить богов, величайший. Старейший из жрецов — морщинистый, бритый наголо старик — с обидчивым намеком добавил.

— И не только это.

Царь поинтересовался.

— Что же еще? — и, не дожидаясь ответа, заговорил сам. — Говорят, вавилонянка очень хороша собой. Кое-кто утверждает, стоит ей взглянуть на мужчину, и тот не может сдвинуться с места. Ноги прирастают к земле. Ты это имел в виду?

Старик ответил.

— Так говорят, но…

Салманасар жестом прервал его, легко поднялся с трона, объявил.

— Выезд, посадка, обольстительная красота — это пустое. Сейчас есть дела поважнее.

Спустя неделю, в присутствии вернувшегося из столицы Нинурты-тукульти-Ашшура, Ишпакай похвалил Шами за то, что она не перегнула палку и назвала три дня, в течение которого Иштар кормила ее молоком. Превратить три часа в три дня — это правильно, это убедительно, безрассудством было бы настаивать на трех неделях или на месяцах.

— С тобой, драгоценная, могло случиться то же, что случилось с башмачником из славного города Ниппура. Опасность подстерегла его с неожиданной стороны…

Нинурта вспылил.

— Тебе бы следовало получше приглядывать за этой женщиной, Ишпакай, а не утомлять нас рассказом о том, что случилось с глупым башмачником. Уже поздно, я заберу свою жену. Чтобы нам не было скучно, прикажи принести в спальню напитки и свежие фрукты. Я люблю закусывать арбузом.

— Если господин не хочет знать, как отбиться от местных жрецов, которые вот — вот нагрянут во дворец, я не стану перечить.

— С чего бы им нагрянуть? — удивился Нину.

— Чтобы приструнить твою молодую жену.

— Ты полагаешь, им хватит смелости нагрянуть? — помрачнел Нинурта.

— Непременно, в нашем местном храме Ашшура очень настроены против Шами, так что тебе и твоему дяде придется приготовить им щедрые дары.

Начальник конницы совсем загрустил.

— Как не вовремя! Может, они согласятся принять дары после похода?

— Господину известно, что священники — люди практичные. Им лучше, чем кому другому известно, война — дело рискованное. А вдруг боги и на этот раз отвернутся от храбрых воинов Ашшура? Они потребую плату сейчас, иначе откажутся давать предсказания.

— Ох, и заварила ты кашу, Шами! — воскликнул Нинурта.

— Не расстраивайся, любимый! Я знаю, как умилостивить жрецов. Я предложу им дар, от которого они не смогут отказаться.

Нину подозрительно глянул на жену.

— Что ты задумала на этот раз?

Шами объяснила.

— Я посоветовалась с Ишпакаем. Он рассказал, что жрецы Ашшура уже несколько раз ошибались с определением сроков разлива Тигра{9}. Их предсказания перестали сбываться, но хуже всего, что они не в состоянии правильно рассчитать момент появления на небе божественной Иштар. Небрежение или неумение вычислить точное время восхода звезды куда более серьезное прегрешение, чем женщина на коне. Конечно, они попытаются списать на меня свои просчеты. Они с пеной у рта будут доказывать, будто из-за меня священный Тигра медлит с разливом. Я виновна в том, что они то и дело ошибаются с определением сроков посева. Эти обвинения, в конечном счете, будут направлены против наместника и тебя. Святоши полагают, что сейчас самое время устроить распрю. К сожалению, без доброй воли жрецов, без их поддержки невозможно добиться согласия в городе, а без согласия как воевать!