Призрак любви. Женщины в погоне за ускользающим счастьем - Лиза Таддео

Через месяц Джек попал в неприятное положение и решил сделать предложение Молли. Он купил винтажное кольцо, недорогое, но способное произвести впечатление. Такое кольцо можно купить во Флоренции на мосту за четыреста евро, а потом делать вид, что оно из Парижа. Джек собирался провести выходные в Саратоге. Он и подумать не мог, что неинтересен. Он никогда не хотел женщин. Отец Молли владел парусной яхтой на Кейп-Код. По крайней мере, у него появится место, где можно будет всю жизнь проводить лето. В первое утро в Саратоге он получил сообщение от Джоан: «Привет, приятель: дружеская вечеринка в Hamptons, могу свести тебя с парой режиссеров. Это Обязательно».

Молли плескалась в душе. Они собирались покататься верхом. Ему приспичило врезать по чему-то или трахнуть шлюху. Гнев проявлялся у него странным образом. Он не любил всегда оказываться в нужном месте в нужное время. Молли пела в душе. У нее русые волосы и идеальная кожа. Джек подумал о Джоан в кремовом атласном платье с алыми губами, манящими его из пенного прибоя писательского пляжа.

Джоан остановилась в Амагансетте. Из дома розовая тропинка вела прямо на пляж. Спальня в ее комнате оформлена в ужасном стиле виноградника, и это придавало дому депрессивный вид. Она вспомнила, сколько раз меняла «обз» на «обяз-но», а потом решительно написала «обязательно». И поставила заглавную букву. Намазывая ноги лосьоном, думала о винограде и молилась небесам, чтобы Джек пришел. Желание ощутить его яйца заставило забыть о винограде. Она жаждала его больше, чем кого бы то ни было в жизни.

«Будь счастлив каждую минуту» гласил постер на побеленных магазинных корягах в холле, соединявшем спальню Джоан со спальней пятидесятилетнего риэлтора, который весь уик-энд пытался заманить ее в постель.

С большой неохотой Джек активировал план Б – получил значительную скидку и поехал. С дороги отправил Молли паническое сообщение о том, почему вечером не сможет устроить ей сюрприз. Они встречались уже шесть лет, и Молли видела, что он захватил с собой особую бутылку Barolo, поэтому ожидала чего-то особенного. Пришлось выдумывать историю про приятеля, который должен был привезти в Саратогу только что купленное кольцо, но закрутился на работе и не смог. Это была бы наилучшая ложь, потому что Молли точно знала бы, что кольца придется ждать всего лишь еще один день. Но по дороге на него нахлынуло чувство, которое он принял за альтруизм, и он написал: «Прости, детка. Я в Саратоге, Манхэттен не отпускает. Не представляешь, как я расстроен…»

В комнате Джоан уныло пахло свечами Diptique. Она купила их на случай, если он придет. Джоан открыла соцсеть, но твердо пообещала себе, что больше не будет этого делать. Она открыла страничку Молли. Джоан терпеть не могла, когда мужчины пользуются многоточиями. Зачем они это делают?

…затем, что мне нет до тебя никакого дела…

Когда человек ничего не писал в соцсети несколько недель, а потом неожиданно поставил на обложку новую фотографию – кольцо на пальце, стол, свечи, – кто-то мог бы и с собой покончить. Такова сила соцсетей.

Джоан экстренно позвонила психотерапевту, и теперь сидела на полу в своей украшенной виноградными лозами и гроздьями комнате с бокалом красного вина в руке.

– Это мой второй бокал за то время, что мы с вами разговариваем, – сказала она.

– Нам все равно пора заканчивать, – ответила доктор, но Джоан посмотрела на часы: 8.26 – у них есть еще четыре минуты, и ей хочется кого-то убить.

Хотелось придушить пшеничного терьера, который непрерывно где-то скулил, напоминая Джоан о том, что у других людей есть семьи, а она успела побывать во всех ресторанах, получивших оценку выше 24 в Zagat.

Молли было двадцать шесть – идеальный возраст для помолвки.

Джеку тридцать два – идеальный возраст, чтобы остепениться. Он не стал спешить, как его друзья, которые нажали на курок в двадцать пять и выбрали девушек, которым наверняка собирались изменять с женщинами типа Джоан – по губной помаде сразу становилось ясно, что они большие мастерицы отличного минета. В Молли все было прекрасно. Она его даже не пилила. Когда они только начали жить вместе, спросила, не может ли он пропылесосить полы, но он до сих пор этого не сделал, потому что знал, что Молли не только их пылесосила, но еще и мыла. Джек отлично понимал, если ее отец обнаружит, сколько она убирается, будет вне себя. Он догадывался и о том, что Молли хочет отцовской к нему симпатии – для нее это было важнее, чем любить Джека самой.

День свадьбы – день для троих. Для жениха, невесты и человека, безумно влюбленного в жениха или невесту.

Джоан не курила уже пятнадцать лет, но в день свадьбы снова взяла сигарету. Курить и краситься она начала в пятнадцать. В двадцать восемь снимала макияж, особенно с глаз, тонкими салфетками. В тридцать шесть салфетки превратились в одноразовые – она не пользовалась ими больше двух раз. От этого чувствовала себя скупой, богатой и уверенной в себе. И старой.

Джек чертовски нервничал. Но всеобщее внимание ему льстило, хотя гостей было не слишком много. Грандиозный банкет устроили в Vinegar-Hill-House, а оттуда они с Молли отправились в ратушу расписываться. Молли попросила Джека не бриться – ей нравилась его борода. Он вспомнил о заранее написанных от руки обетах, и был счастлив зачитать свой.

Подкрашиванию ресниц Джоан предпочла соляной скраб. Лицо важнее тела, если вечером никто не собирается заниматься с тобой сексом. Без макияжа ее лицо цвета рикотты. До девяти утра она успела выкурить пять сигарет, и рикотта посерела, словно присыпанная морской солью. К полудню число сигарет дошло до семнадцати. Она закурила двадцатую и подумала, что стоит купить машину. Она уже лет семь собиралась и все откладывала. Когда ей было двадцать, отец сказал, что она может сделать все, что угодно, но попросил не бросаться очертя голову в авантюры. Мир ее подождет.

ДВАДЦАТЬ. Когда Молли было двадцать, она записалась на курс «Джейн Остин и старые девы». Курс ее поразил. Сегодня она собиралась на свадьбу в одиночестве, в квартире, где жила со своим будущим мужем. Сама уложила длинные русые волосы, вплела в прическу веточки с ягодами – получился настоящий огненный нимб. Платье еще не надела. Солнечный луч пробился сквозь неотмываемые окна и осветил венок. Молли казалось, что она