Не он (СИ) - Джиллиан Алекс

— Так-то лучше, милая, — удовлетворённо произносит Келли, ободряюще улыбаясь. — Мы во всем разберемся. Вот увидишь! — оптимистично добавляет она, погладив Лин по плечу.

— Я сделаю чай, — с энтузиазмом вызывается Тэмзин, начиная суетиться возле плиты.

— Давай вернемся к вчерашнему вечеру. Что ты помнишь? — воспользовавшись покладистостью Элинор, Келли сразу переходит к главному вопросу.

— Ты серьезно? — скрестив руки на груди, Элли откидывается на спинку стула, принимая вызывающую позу.

— Абсолютно, — подтверждает Келли. — Чтобы понять суть проблемы, мы должны ее обсудить. Разве нет? — и хотя произнесенные слова не лишены смысла, разум Лин воспринимает все сказанное в штыки.

— Я бы предпочла, чтобы этот диалог состоялся в полицейском участке.

— Это можно устроить, Элли, — сдержано соглашается Келли. — Напомню, что полицейские, приехавшие вчера по твоему вызову, не нашли никаких причин, чтобы усомниться в подлинности личности Кристофера. Поэтому хорошенько подумай о возможных последствиях. Что будет, если ты ошибаешься?

— Пусть о последствиях думает человек, прячущийся в кабинете Кристофера, — не собираясь поддаваться на провокации, парирует Лин.

— Кристофер никогда не прячется от проблем, и ты лучше всех знаешь об этом, — возражает Келли.

И здесь она абсолютно права, за исключением того, что человек в кабинете ее мужа — не Кристофер.

— Его здесь нет только по одной причине — он беспокоится о твоем душевном состоянии, как и все мы.

— Тогда почему, раз все вы так беспокоитесь о моем душевном состоянии, никто не удосужился вызвать специализированную помощь? Вы думаете, что я свихнулась? Окей, почему тогда здесь нет психиатра? Пусть проводят необходимые тесты, обследуют меня и поставят диагноз.

— Ты снова хочешь оказаться в клинике Святой Агаты? — в лоб спрашивает Келли. Тэмзин, тем временем, ставит перед Элинор кружку с ежевичным чаем и осторожно присаживается напротив.

— Что значит снова? — взрывается Лин, едва не опрокинув на себя кипяток. Она один раз была в данном заведении. Это случилось пять или шесть лет назад. Кора, приятельница по университету, попала в Святую Агату с приступом острой шизофрении. Ей стало плохо прямо на занятиях. Это было ужасное зрелище. Девушка просто встала посреди пары, сняла с себя трусы и помочилась на пол аудитории. Стоя. Элинор навещала ее только однажды. Кора не узнала посетительницу, она никого не узнавала…

— Что значит снова? — хрипло переспрашивает Лин.

— Полгода. Ты провела там полгода, — вместо Келли отвечает Тэмзин.

— Нет, — отрицательно качнув головой, Лин ощущает, как леденеют конечности. — Вранье!

— Это правда, Элли, — мягко произносит Тэм. — Во время аварии ты получила серьезную травму головы. Последствия появились, когда тебе сообщили, что беременность сохранить не удалось. Это стало сильнейшим ударом по нервной системе. Потерять всех своих близких и ребёнка — это не каждый выдержит.

— Я не теряла ребенка! Я помню каждую секунду своих родов. Помню первую улыбку Джонаса, первый прорезавшийся зуб, первые шаги, первое слово. Даже не смей говорить, что я все придумала!

— Элли, вы действительно собирались назвать сына...

— Мы назвали! — перебив Саммерс, кричит Элинор.

— Элинор, ты шесть месяцев провела в психиатрической клинике. Если не веришь, можешь сама запросить свою медицинскую карту. У меня нет причин обманывать тебя. Тогда симптоматика заболевания проявлялась очень похоже. Ты отказывалась верить, что потеряла ребенка, не хотела ничего слушать об автокатастрофе, агрессивно вела себя по отношению к Кристоферу. Он сам едва не сошел с ума от страха потерять еще и тебя.

— Я переехала к нему и была рядом, пока ты находилась под наблюдением врачей, — негромко произносит Келли Хант. — И своими глазами видела, что творилось с Крисом.

— Врачи подобрали правильную терапию, и им удалось тебя вывести в состояние ремиссии, — говорит Тэм. — Мы все были так счастливы, забирая тебя из клиники. Неужели ты ничего этого не помнишь?

— Я ничего не помню, потому что ничего этого не было, — упрямо поджав губы, отзывается Элинор, ощущая, как ее ожесточенная уверенность в собственной правоте медленно обрастает туманом сомнения. Все их слова звучат без налета фальши, искренне и со слезами на глазах, и становится очень сложно поверить, что возможно так сыграть.

— Если ты захочешь, я могу поехать в клинику вместе с тобой, — предлагает Келли. Лин поднимает на нее полный агонии взгляд. — Но я думаю, что ты можешь справиться без госпитализации.

— Кристофер думает, что ты прекратила прием таблеток, — встревает Тэм. Элинор потерянно смотрит сквозь нее, пытаясь прогнать через погрязший в хаосе разум услышанные факты. — И это в итоге вызвало обострение.

— Вряд ли только пропуск таблеток мог спровоцировать кризис, — с сомнением возражает Келли, ласковым жестом накрывая ледяные пальцы Элинор. Вздрогнув, она переключается на участливое лицо родственницы мужа. — Попробуй вспомнить, что произошло вчера, Лин?

— Утром я отвезла своих детей к лучшей подруге, и весь день готовила праздничный ужин к десятилетнему юбилею, — отрешенным голосом говорит Элли. — Я собиралась провести незабываемый вечер с любимым мужем. Вчера я была счастливой матерью трехлетнего сына и годовалой дочери и любящей женой единственного мужчины в своей жизни, а сегодня у меня нет ничего, кроме уверенности, что человек, называющийся моим мужем, — незнакомец, по какой-то известной ему одному причине решивший свести меня с ума.

— Ты понимаешь, как это звучит? — мягко спрашивает Тэм. — Что, по-твоему, этот незнакомец мог сделать с Крисом? И куда спрятал детей?

— Я не знаю… — беспомощно всхлипнув, отзывается Элинор.

— Как ему удалось убрать все свидетельства их существования, обмануть полицию и убедить нас в том, что он и есть Кристофер? Назови хоть одну причину, зачем кому-то придумывать и организовывать такой безумный план?

— А еще я помню, что звонила тебе, — встрепенувшись, Лин с подозрением смотрит в голубые глаза Тэмзин, вспомнив, как однажды неудачно пошутила в ответ на придирки мужа, сказав, что Тэм Саммерс гораздо больше соответствует его вкусовым предпочтениям. Как ей только могло прийти в голову сморозить подобную глупость?

Может, они все правы, и она действительно шизофреничка в стадии регресса?

— Ты звонила мне, чтобы спросить рецепт пасты с креветками. Крис обожает морепродукты. Это тоже твои слова. Проверь почту, я выслала тебе рецепт сразу после нашего разговора.

Точно, как она могла забыть. Тэм не только семейный психолог, красавица с шикарной фигурой и отличным вкусом, но еще и кулинар от Бога. Просто само совершенство! Тем не менее, Элинор не спешит верить своей чересчур идеальной подруге на слово и, вынув телефон из кармана халата, заглядывает во входящие письма. Черт…

Все верно. Сообщение с рецептом получено спустя пару минут после завершения звонка.

Элинор закрывает глаза, силясь сделать полноценный вдох, и когда ей это удается, виски снова пронзает адская боль. Застонав, Лин сжимает голову ладонями.

«Купить глаз для Барни» сквозь алый туман отчётливо возникает в памяти заметка, вбитая в мобильник. Хрупкая надежда отгоняет поволоку мучительной боли, и, открыв глаза, Лин снова хватается за телефон. Пальцы не слушаются и дрожат, пока она заходит в список заметок.

«Спрятать портрет до возращения Кристофера», гласит последняя.

«Не разговаривать с курьером. Крис иногда такой ревнивец», написано в предыдущей. Это абсолютная правда. Лин по началу льстили собственнические порывы мужа, а потом начали утомлять.

Взгляд цепляется еще за одну заметку:

«Сдать в химчистку рубашки Кристофера»

Элинор всегда заботилась, чтобы ее муж выглядел аккуратно и привлекательно. Именно так он и выглядел, благодаря ей. Дальше читать не было смысла. Содержание остальных записей крутилось вокруг потребностей и желаний мужа, и ни одной о детях или о самой Лин.