Место смерти изменить нельзя - Татьяна Светлова

— Я не делаю таких ошибок во французском, — нашелся наконец Максим. — «Абсолютно скажу», «по причине Арно»… Ерунда какая-то.

— Верно, — сказала Соня. — Вы очень хорошо говорите по-французски, — она легонько улыбнулась Максиму, и он снова ощутил медлительный наплыв крупным планом прямо в черную сердцевину магических медовых глаз… Но вынырнул.

— И вот еще что… — добавила Соня. — Акцент… Акцент не такой, как у Максима. У Максима хорошее произношение, акцент совсем легкий. И "р" французское, даже когда он быстро говорит и волнуется. А у того, кто звонил, "р" русское, твердое, раскатистое. Кажется, это был не Максим!

— Так… — сказал Пьер. — Похоже, что у нас есть еще один русский.

— В таком случае у нас есть еще одна Соня, не забудьте, — заметил Максим.

— Знаете, что я вам скажу, — вдруг вмешалась Маргерит, — если бы меня попросили изобразить русский акцент, я бы говорила примерно так же.

— Я как раз об этом же подумал! — вскричал Вадим. — Кто-то изобразил русский акцент. Вряд ли мы имеем второго русского. Скорее мы имеем кого-то, кто хотел выдать себя за Максима! Что, собственно, и сделал.

— И за Соню? — подал вдруг голос Жерар.

— И за Соню…

— Я же говорила, с папой что-то случилось, что-то нехорошее! Надо обращаться в полицию, Пьер!

Соня вскочила. Ее била дрожь. Пьер встал, вышел в переднюю, вернулся с большой черной шалью, которой ласково укутал ее, как ребенка. Максим неожиданно поймал два взгляда, два разных и в то же время в чем-то схожих взгляда: один из них, принадлежащий Жерару, проследил за действиями заботливого супруга с угрюмой и бессильной завистью; другой, принадлежащий Этьену, бегло сопроводил взгляд отца и вспыхнул откровенной ревностью. Максим только не понял, была ли это ревность сына или ревность мужчины, но ему сделалось неприятно.

— Конечно, мы позвоним в полицию, дорогая, только сначала нужно разобраться, что мы можем сказать полиции… Сядь, деточка, успокойся, ладно?

Сейчас нужно сосредоточиться. Ты успокоилась?

Соня кивнула. Ее трясло.

— Так вот, подумай теперь и ответь мне: это не мог быть голос твоего отца? Твоего отца, который с какой-то целью — мы пока не знаем, с какой — решил нас всех разыграть?

Все с изумлением уставились на Пьера.

— Я не думаю, — Соня покачала головой, — я бы папу узнала. Он бы себя как-то выдал.

— Он бы себя выдал, если бы это была просто шутка. Но если у него была какая-то важная цель…

— Какая?

— Ну, не знаю, допустим, куда-то съездить, с кем-то встретиться, но так, чтобы никто об этом не знал и не препятствовал ему в этом… Он бы приложил все свое мастерство — а мастерства у него немало, не так ли, Вадим? — чтобы его не узнала даже родная дочь! Подумай, можешь ты утверждать, что это был не он? — мягко проговорил Пьер.

— Не знаю… По-моему, это был не папа.

— Соня, я тебя спросил, ты уверена? Ты можешь поручиться, что это был не он?

— Не знаю я, Пьер! Нет, не могу. Поручиться — не могу. Но тогда кто же от моего имени звонил Максиму? Не папа же?

— Что вы скажете, Максим?

— Точно не он. Не с его баритоном подделать такой женский голос.

— Ну, по правде говоря, — вмешался Вадим, — если Арно, как вы говорите, понадобился розыгрыш, то к его услугам весь актерский Париж. И друзья, и просто… — Вадим запнулся.

— Ты хотел сказать — собутыльники, — закончила за него печально Соня. — Скажите, — она устремила на Максима свои влажные тревожные глаза, — вам этот «мой голос» не показался нетрезвым?

— Нет, совсем нет. Я даже больше вам скажу: это был голос женщины, которая знает вас. Ваши интонации были скопированы довольно точно. Если, конечно, это не вы звонили.

Соня шевельнулась протестующе, но Пьер положил ей руку на плечо, успокаивая.

— И вот еще что, — продолжал Максим, — я не думаю, что это дядя вам звонил от моего имени. — Вопросительные взгляды сосредоточились на его лице. — Дядя уже знал, как я говорю по-французски, мы ведь с ним успели пообщаться перед съемками, и он скопировал бы мой акцент в точности. Это звонил человек, который меня не знает, который изображал некоего русского вообще. А ко мне, напротив, звонил человек, который знает Соню.

— Именно! — воскликнула Маргерит с несколько излишней оживленностью.

— Откуда ты знаешь? — повернулась к ней Соня.

— Я не знаю, — смутилась Маргерит. — Правильно месье Дорин рассуждает, я хотела сказать…

Возникла неловкая пауза. Маргерит убрала повышенную заинтересованность с лица.

— Маргерит любит читать детективы, — вдруг с мягкой улыбкой защитил ее Пьер. — Особенно про мисс Марпл.

— Все это достаточно странно и не продвигает нас ни на шаг! Давайте звонить в полицию, — предложил Вадим.

— Может, Арно предусмотрел наш разговор и нарочно сделал акцент непохожим, чтобы мы не могли ни в чем обвинить Максима? — снова подала голос Маргерит.

— Это чересчур хитроумно, — возразил Вадим.

— Но папы-то нет! Кто звонил, зачем звонил — но папа-то покинул вчера съемки и с тех пор его никто не видел! Куда он мог подеваться, я хочу знать!

Куда? Почему он до сих пор не вернулся? И когда он вернется?

— Он должен быть у меня завтра в десять на студии, — вдруг побледнел Вадим. — Если он до завтра не появится?.. Надо звонить в полицию! Пусть объявят розыск.

— Я хочу спросить… — смущенно заговорил Этьен, — мне кажется это странным… Как это получилось, что, когда Соня позвонила и разговаривала с Вадимом, этот розыгрыш не выяснился?

К нему обратились недоуменные взгляды. Вадим округлил совиные глаза.

Соня наморщила лоб.

— Действительно, если Соня думала, что Арно дома, — подхватил мысль Максим, — то как она могла пригласить нас с Вадимом на завтра, не упомянув своего отца, и еще и спросить, смогу ли я сесть за руль папиной машины, когда мы поедем от нее?

— Правда, — растерянно переспросила Соня, — как это могло получиться?

— Не знаю… — ответил Вадим. — Ты ничего такого не сказала, из чего я мог бы понять, что ты считаешь, что Арно с нами…

— И ты ничего такого не сказал, чтобы я могла подумать, что ты считаешь, что папа у меня…

— И что же вы все-таки друг другу сказали? — спросил Максим. — Я слышал, как говорил Вадим. Он был явно уверен, что дядя у вас.

— Соня сказала мне, что она в таком случае приглашает нас всех завтра.

Раз уж так получилось с папой. Я так понял, что речь идет обо мне и Максиме. Я ведь считал, что Арно у нее. И сказал ей, чтобы она не позволяла папе пить.

— Правильно, я сказала Вадиму: раз уж так получилось, приезжайте завтра к нам все, вместе с русским. Ведь мне уже позвонил «Максим» и сказал, что папа завтра ко мне приедет, это было ясно, я пригласила остальных… Поэтому я и попросила, чтобы Максим в случае чего сел за руль его машины на обратном пути.

Я всегда волнуюсь за папу, когда он за рулем…

Все молчали. — Да, — произнес Жерар, — вот так история.

— Действительно детектив какой-то, — робко улыбнулся его сын, бегло глянув на Маргерит, и тут же согнал неподобающую улыбку с лица.

Снова зависло молчание. Все сидели задумавшись. Вадим барабанил пальцами по столу.

— Надо звонить в полицию, — наконец сказал он. Ему никто не ответил.

— Почему ты не звонишь, Пьер? — нервно воскликнула Соня. — Давай я позвоню!

— Как вы не понимаете? — Пьер обвел всех глазами. — В полиции нам скажут, что они не будут объявлять розыск совершеннолетнего человека, пропавшего менее двадцати четырех часов назад. К тому же человека, известного своими — извини, Соня, — пьянками, дебошами и другими экстравагантными выходками, в том числе и розыгрышами. Мне это неприятно тебе говорить, моя дорогая, но в отличие от тебя я полагаю, что твой папа куда-то отправился выпивать со старыми друзьями… И это первое, что подумает полиция. Они тоже журналы читают и телевизор смотрят, и, поверь мне, твой папа широко известен не только своими ролями… Они зададут те же вопросы, которые задаю вам я, а когда они узнают, что тебя и Максима разыграли, то поймут, что твой папа обеспечил себе спокойное, без нервотрепки отступление в намеченное место: ты думала, он у Максима, Максим думал, он у тебя, все немножко расстроились, что он выпил, но никто не волновался… Неужели вы полагаете, что полиции больше нечего делать, как искать его по адресам собутыльников? В результате нам предложат подождать, а мы будем иметь еще одну скандальную историю, которая ни ему, ни нам не нужна.

— Вам не нужна, — сухо заметил Вадим. — Для вашей карьеры. А для актеров скандал и слава — почти одно и то же. Вид рекламы, и не худший.

— Ну, нам не нужна, — не стал спорить Пьер. — Важно то, что полиция его искать не станет.

— И что вы предлагаете? — Вадим вскочил и заходил по гостиной. — Что нам теперь делать? Речь идет об исполнителе главной роли в моем фильме! И завтра с утра у меня съемки!