Офицер флота - Александр Крон

С т р о и т е л ь. Крепко сказано.

Чокаются, пьют.

К а т я. Папа, почему ты грустный?

Х у д о ж н и к. Нет-нет, мне очень хорошо. Мне стало грустно только на секунду. Я подумал: неужели нужна была война, чтоб в эти стены проникла настоящая, живая жизнь?

К а т я. Я не хочу больше пить. (Вскочила из-за стола.) Я хочу петь. (Присела у рояля; вступительные аккорды.)

"Где бы ты ни был, моряк, в этот час,

Знай - тебя ожидает подруга, дыханья верней.

С моря не сводит влюбленных, тоскующих глаз,

Радуясь волнам и солнцу - помни о ней!

Где бы ты ни был, моряк, в этот час,

Знай - тебя ожидают друзья боевые твои,

Ловят молву о тебе, как мужчины мужчиной гордясь.

Гибели глядя в глаза - помни о них!

Где бы ты ни был, моряк, в этот час,

Знай - на земле и друзья, и подруга, и дом.

Милый отеческий край, где весна пролетает сейчас.

Каждым биением сердца - помни о нем"*.

______________

* Слова Ольги Бергольц.

Ждановский встал и отошел к окну.

Г о р б у н о в (двинулся за ним). Ты что, Федя?

Ж д а н о в с к и й. Ничего. Не обращай внимания.

Т у л я к о в (просунул голову в дверь). Разрешите? Товарищ капитан-лейтенант, прибыл командир дивизиона.

К о н д р а т ь е в. Куда? Сюда, что ли? (Появился. Он высокий, размашистый в движениях, не старше тридцати пяти лет.) Сидите, сидите. Здорово, орлы! Вот вы где окопались? Пьянствуете? Здравствуй, командир. Богато живешь. (Кате.) Прошу прощенья. Кондратьев.

К а т я (вызывающе). Скажите, где мы могли с вами встречаться?

К о н д р а т ь е в. Ах, это вы? Еще раз - извините великодушно. Ну что мне с ним было делать? Пьяный дурак.

К а т я. Зачем вы так говорите? Он ваш приятель!

К о н д р а т ь е в. Какой там к бесу приятель! (Здоровается с Юлией Антоновной и художником.) Кондратьев. (Строителю.) А, старый воробей! Прыгаешь?

Г о р б у н о в. Это кто же пьяный дурак?

К о н д р а т ь е в. Селянин. Подвез меня сюда на мотоцикле. Не знаешь Селянина? Он что-то там по технической части. Дрянь мужик. Но - полезный. Это из таких - все может. Поехал я с ним и сам не рад. Пьяный, а лезет править. Потом затащил меня к какой-то своей мадаме...

К а т я. Поосторожней. Это моя подруга.

К о н д р а т ь е в. Опять не слава богу! Девушка, не сердитесь на меня. Я человек простой, грубый...

Х у д о ж н и к. Ну что ты, дружок, в самом деле? К нам пришел гость, а ты - сразу в штыки.

К а т я. А пусть он не говорит... Ну, хорошо - мир. (Протягивает руку.) Как вас зовут?

К о н д р а т ь е в. Борис Петрович.

К а т я. Борис Петрович? Тогда я вас знаю. Вы очень храбрый.

К о н д р а т ь е в. Кто же это вам сказал? Да, говорят - не трус. Других талантов не водится; ну уж, а это как-нибудь... (Туровцеву.) Что смотришь, лейтенант? Нет того, чтобы сказать: "Что вы, товарищ капитан третьего ранга... Вы, так сказать, у нас во всех отношениях вполне, и так далее..." Службы не знаешь. (Горбунову.) Так по какому же случаю?

Г о р б у н о в. Корабельный праздник.

К о н д р а т ь е в. А ведь забыл. Забыл! Вот глупость какая! Дела! Вам хорошо: знаете свою лодку и больше никаких хлопот. А я за всех отвечай. Ну, поздравляю. Так что же, чокнемся? (Заглядывает в графин.)

Т у р о в ц е в. Опоздали, товарищ капитан третьего ранга.

К о н д р а т ь е в. Начальство никогда не опаздывает, запомни. Оно задерживается. Понимать надо. Давай водки, командир. Хотя я тебя знаю, ты жила, от тебя сверх положенного... (Махнул рукой.)

Стук в дверь.

Г о р б у н о в. Да!

Х а л е ц к и й (в праздничном настроении). Разрешите?

За ним - Туляков и Джулая.

(Увидев комдива, вытянулся.) Товарищ капитан третьего ранга, разрешите обратиться к командиру корабля.

К о н д р а т ь е в. Ну-ну, обращайтесь.

Х а л е ц к и й. Товарищ капитан-лейтенант, от лица команды...

Г о р б у н о в. Отчего вы такой красный, боцман?

Х а л е ц к и й (укоризненно). Товарищ капитан-лейтенант! Выходите хоть сейчас в торпедную атаку - буду вам держать заданную глубину... как по ниточке. Конечно, не будем отрицать, есть такие непьющие бойцы, что имеют уважение к боцману. Так они понимают, что потомственному одесскому грузчику те сто грамм все одно что слону дробина...

Г о р б у н о в. Ясно (Смеется.) Слушаю вас.

Х а л е ц к и й. Команда просит вас и всех товарищей командиров в кубрик. Будут выступления талантов и разное.

К о н д р а т ь е в. Вот орлы! Не унывают. А танцы будут?

Х а л е ц к и й. Команда имеет большое желание. Команда не имеет с кем танцевать.

Д ж у л а я. Можно танцы. (Кате.) Пожалуйста! Хоруми знаете?

К а т я. Хоруми?

Д ж у л а я. Наш танец. Одни мужчины танцуют. Воины. (Обнимает Тулякова и Халецкого за плечи и пританцовывает.) Неужели не знаете?

К а т я. Постойте. Я, кажется, видела в Мариинке. Так? (Наигрывает.)

Железный ритм военного танца.

Д ж у л а я. Замечательно!

Г о р б у н о в. Пошли, товарищи?

Вся компания поднялась с мест.

Г о л о с а. Иван Константинович, наденьте шарф. Слышите?

- Граница, держи меня крепче, а то я вовсе без ноги останусь.

- У кого есть "пигмей"? На лестнице темнотища...

Все выходят.

К о н д р а т ь е в (задержал у двери Горбунова). Постой. Потолкуем.

Они вернулись.

Как минер?

Г о р б у н о в. Полчаса назад. Не приходя в сознание.

К о н д р а т ь е в. Жалко. Хороший был парень. Еще никто не знает?

Пауза.

Что не заходишь?

Г о р б у н о в. Вы меня не вызывали, товарищ капитан третьего ранга.

К о н д р а т ь е в. Это еще что такое? Брось! Я по-дружески спрашиваю. Садись, чего стоим. Ты что - сердишься?

Г о р б у н о в. Нет.

К о н д р а т ь е в. Ну, так в чем же дело?

Г о р б у н о в. Не знаю. С тех пор как ты стал большим начальством, в нашей дружбе что-то поломалось. То, да не то.

К о н д р а т ь е в. Все это муть. Мнительность. Ты знаешь, как я к тебе расположен.

Г о р б у н о в. Вот-вот, "расположен". Ты теперь совсем иначе со мной говоришь. Не замечаешь? Очень этак благосклонно-покровительственно. А я не хочу. Разве я за эти два месяца стал глупее? А если ты боишься, что я сяду тебе на шею или позволю себе афишировать...

К о н д р а т ь е в. Ничего я не боюсь. Насчет службы и всякой субординации вы - педант, это нам известно. Выдумываешь ты все, Виктор. Не люблю я этих всяких сложностей. Я - человек простой, бесхитростный...

Г о р б у н о в. Не так-то уж ты прост. Становишься помаленьку дипломатом. Помнишь, тебе прислали с Большой земли бутылку трофейного коньяку? Как душу изливать, так Горбунову, а как коньяк пить, так с начальником штаба? Я коньяк терпеть не могу, не в коньяке суть. Так вот, если хочешь со мной дружить по дешевке - не надо!