Дворянские усадьбы Гжатского уезда Смоленской области - Сборник

СОДЕРЖАНИЕ

В. А. Новиков. Усадьбы конца XIX века: мифы и реальность

А. А. Филиппова. Из истории села Чаль

В. М. Калыгина. Петр Дмитриевич Неелов и его деятельность по развитию народного образования в Гжатском уезде

А. Е. Лукьянова Из истории сельца Звездунова

Е. Н. Кожухова «Новые времена» в старой усадьбе

И. Б. Мануйлова Владелец усадьбы в сельском приходе

В. В. Матов Токаревская быль

 А. А. Вишнякова Н.В. Шапошников - новый владелец усадьбы Родоманово

Н. В Никитина Школы для обучения детей в имениях Гжатского уезда

М. А. Лебедева «Русские корни» английской королевы

 М.Ф. Кабанов Владельческие усадьбы Будаевской волости

 П. П. Белов Село Саввино

 Л. В. Богачева Дворянские усадьбы сельца Скугорево Гжатского уезда и сельца Васильевское Юхновского уезда

Об авторах

БЕЛОВ Павел Петрович - мл. научный сотрудник ОММ Ю.А. Гагарина

БОГАЧЕВА Лариса Викторовна - директор Тёмкинского краеведческого музея

ВИШНЯКОВА Анна Андреевна - краевед, с. Родоманово

КАБАНОВ Михаил Федорович - мл. научный сотрудник ОММ Ю.А. Гагарина

КАЛЫГИНА Валентина Михайловна - доцент Смоленского государственного университета

КОЖУХОВА Елена Николаевна - член исторического родословного общества, г. Москва

ЛЕБЕДЕВА Маргарита Анатольевна - ст. научный сотрудник ОММ Ю.А. Гагарина

ЛУКЬЯНОВА Анна Евгеньевна - член исторического родословного общества, г. Москва

МАТОВ Владимир Владимирович - потомок семьи Крахтов, доктор медицинских наук, профессор

НИКИТИНА Наталья Владимировна - преподаватель Смоленского гуманитарного университета

НОВИКОВ Вячеслав Александрович - ст. научный сотрудник ОММ Ю.А. Гагарина

ФИЛИППОВА Альбина Александровна - кандидат филологических наук, преподаватель Вяземского филиала ВФ МАТ

Усадьбы конца XIX века: мифы и реальность

Дома косые, двухэтажные,

И тут же рига, скотный двор,

Где у корыта гуси важные

Ведут немолчный разговор.

В садах настурции и розаны,

В прудах зацветших караси.

Усадьбы старые разбросаны

По всей таинственной Руси.

Н. Гумилев

Зарождение русской дворянской усадьбы восходит к средневековью. Но владельческая усадьба XV-XVII веков еще мало отличалась от обычного крестьянского двора как по планировке, так и по материалам, использованным при ее строительстве. У мелкопоместных землевладельцев усадьба располагалась, как правило, в окружении крестьянских дворов, являясь центром населенного пункта, и отличалась от окружающей застройки лишь количеством и величиной строений. При доме иногда разбивали плодовый садик, но чаще всего небольшой и утилитарный по назначению. Лишь крупные феодалы-вотчинники разводили большие плодовые сады и даже упоминали их в своих духовных завещаниях: «А се даю сыном своим, Василью, Дмитрию, да Дмитрию Меншему, двор свои да сад за городом на посаде, да садец меншей, а тем ся дети мои поделят межи себе без обиды ровно» (Духовная грамота князя галицкого Юрия Дмитриевича (1433 г.)

 С началом петровских реформ в Россию стали проникать новинки западноевропейской культуры паркостроения. Но первоначально усадьбы европейского типа получили распространение в основном вокруг столиц. Только к концу XVIII века, после указа императрицы Екатерины II о вольности дворянства, усадьба нового типа широко входит в быт. Европейская эстетика, проникнув в Россию, существенно трансформировалась, вобрав в себя русские национальные черты.

 Русская дворянская усадьба представляла собой особый мир, обустроенный в соответствии со вкусами и возможностями владельцев. Сотни разбросанных по стране дворянских усадеб были в некотором смысле островками европейской культуры в российской глубинке. В провинциальных усадьбах можно было увидеть постройки известных зодчих, сады с экзотическими растениями, предметы мебели, изобразительного и прикладного искусства, работы знаменитых столичных и зарубежных мастеров. А рядом с ними существовали творения местных архитекторов, столяров, живописцев, уступающие в чистоте стиля, но нередко исполненные своеобразной выразительности.

 У человека, не имеющего прямого отношения к данной теме, может сложиться впечатление, что русская усадьба - это дворцовые ансамбли и разбросанные там и сям отдельные имения, по какой-то странной закономерности прежде населенные исключительно аристократами, великими поэтами и писателями. Это неверное представление.

 По средствам и возможностям дворяне различались очень сильно: от богатейших вотчинников, имевших не одну тысячу крестьян и десятки тысяч десятин земли, до «малодушных» и «бездушных», т.е. имевших менее 50 душ крестьян или не имевших крестьян вовсе. Последние иногда образовывали совместные поселения, по внешнему виду и по способам ведения хозяйства ничем не отличавшиеся от обычных крестьянских, пахали землю, разводили скот. Достаток определял, соответственно, и условия жизни, и культурный уровень представителей этой относительно закрытой касты российского общества.

 Пожалуй, особенно ярко характеризует социальное положение помещика его усадьба. Наиболее состоятельные могли позволить себе возведение роскошных дворцов в окружении огромных парков, диктуя моду в усадебном строительстве. А небогатые помещики строили свои дома из недорогого материала, небольшие по площади, по типовому проекту или по проекту доморощенного архитектора и зачастую в окружении домов собственных крестьян. Где еще, если не в собственном жилище, проявляются черты характера человека, его привычки, вкусы, финансовые возможности? Даже те немногие дожившие до сегодняшнего дня усадьбы могут многое рассказать о людях, некогда их населявших.

 Тяжкие потери понесла дворянская усадьба после реформы 1861 года. Реформа, освободившая крестьян от зависимости, подорвала экономическую основу дворянского усадебного хозяйства, направив развитие сельского хозяйства по капиталистическим рельсам. Долгие десятилетия страна шла к этому моменту, неотвратимость такой реформы понимали многие. Правительство, наученное горьким опытом дворянских выступлений и дворцовых переворотов, больше опасалось возмущения дворян, чем крестьянских бунтов, и потому сделало все, чтобы смягчить для них ситуацию, но, тем не менее, реформа была потрясением для большей части представителей дворянского сословия.

 Однако части дворянства удалось приспособиться к новой экономической ситуации, превратив усадьбу в фермерское хозяйство, в «экономию». Большинство же дворян, пытаясь удержаться на плаву, распродавало свои земли и усадьбы новому нарождающемуся классу богатых и предприимчивых людей, «новых русских» той поры. Усадьба-экономия, дача - вот те типы комплексов, которые приходят на смену «родовым гнездам».

 Революция 1917 г. уничтожила не только институт частной собственности, но и феномен частной жизни, заменив ее на жизнь общественную. Усадьбы в лучшем случае превратились в дома отдыха, санатории, дома культуры и пансионаты, школы, больницы и иные медицинские и социальные учреждения, но значительная их часть была просто безвозвратно утрачена. Таким образом, в своем историческом развитии русская дворянская усадьба прошла путь деградации от собственно дворянской усадьбы к купеческой усадьбе на ее основе, затем к даче, затем к строениям общественного назначения. После 1990 годов большинство таких усадеб в прямом смысле оказалась беспризорными - медицинские и социальные учреждения ликвидировались, государство перестало выделять средства на их реставрацию и ремонт.

 Усадьба, которая определяла размер русской жизни, за нарушение которого мы теперь расплачиваемся, в том числе утратой нравственного и достойного бытового поведения, фактически исчезла.

 По моему убеждению, существование дворянской усадьбы в традиционном ее понимании уже в конце 19 века - в начале двадцатого века - это не больше, чем миф. В реальной жизни родового имения к тому времени не существовало — или это было разрушенное, непригодное к нормальной жизни, не дающее никакого дохода хозяйство, или капиталистическое аграрное предприятие с соответствующей идеологией, и третий вариант - дача, место для временного отдыха богатых, в основном столичных людей. Но никак не родовое гнездо, опоэтизированное поэтами и писателями, с устоявшимся и повторяющимся социальным и культурным укладом. Не буду цитировать Алексея Толстого, Ивана Бунина, того же Антона Чехова. Только напомню, о крахе дворянских усадеб написано ими в художественной форме задолго до октябрьской революции.

 Процесс разорения, а фактически исчезновения дворянских усадеб был завершен к концу 19 века и в Гжатском уезде. После 1861 года в течение 20-25 лет поместья Голицыных, Воейковых, Каменских и других перешли в руки мелкой местной буржуазии, вчерашних крепостных, и вновь приезжих энергичных людей, о прошлом которых толком ничего не было известно. Назовем среди таких братьев Шапошниковых, Самбуровых, Шульца, Синягиных, Комарова. На первых порах старинная усадебная архитектура, обширные парки, ценный внутренний интерьер усадебных домов импонировал новым хозяевам. Некоторое время они пытались сохранить приобретенное, но вскоре это уважение начало уступать коммерческим интересам, тому, ради чего приобреталась усадьба. Начиналась перестройка зданий, мебель продавалась, парки вырубались, имения дробились, часть их сдавалась в аренду другим хозяевам и т.д. Показательна судьба кармановского имения князей Голицыных. Оно неоднократно после реформы 1861 года переходило из рук в руки, пока его не приобрели сычевские купцы братья Синягины. Вскоре оно перешло по наследству вдове одного из братьев. Новая помещица вплотную занялась хозяйством, уделив основное внимание сыро- и маслоделанию, поставляла эти продукты даже за границу. В старинном парке она перестроила дом, по некоторым данным этот дом сохранился и по сей день, он представляет собой здание, по внешнему виду ничего не имеющее общего с помещичьими домами, это простой большой каменный дом без всякого намека на изящество, часть имения была передана в аренду одному из братьев Шапошниковых, тоже помещиков новой формации, для выделки кирпича. И хотя в народе Марфу Ивановну Синягину, женщину умную и энергичную, называли барыней и княгиней, а старинный парк, посаженный еще в голицынские времена, с большими розариями, тоже приписывали энергии и воле новой хозяйки, в действительности от романтических владелиц дворянских гнезд в Марфе Ивановне почти ничего не было.