День исповеди - Аллан Фоллсом

Аллан Фолсом

«День исповеди»

Посвящается Карен, Райли и Эллен.

Действующие лица

Гарри Аддисон

Отец Дэниел Аддисон — младший брат Гарри, священник в Ватикане, личный секретарь кардинала Марчиано

Медицинская сестра Елена Восо

Геркулес, карлик

Джакомо Печчи, Папа Лев XIV

Кардинал Умберто Палестрина

Кардинал Никола Марчиано

Кардинал Йозеф Матади

Монсеньор Фабио Капицци

Кардинал-викарий Рима Росарио Парма

Отец Бардони — личный помощник кардинала Марчиано

Яков Фарел — начальник ватиканской полиции

Отелло Роскани — детектив по расследованию убийств

Джанни Пио — детектив по расследованию убийств

Скала — детектив по расследованию убийств

Кастеллетти — детектив по расследованию убийств

Gruppo Cardinale[2] — специальная группа, созданная по приказу министра внутренних дел Италии для расследования убийства кардинала-викария Рима[3]

Марчелло Талья — руководитель Gruppo Cardinale

Ли Вэнь — государственный инспектор по водопользованию

Янь Е — президент Народного банка Китая

Цзян Юмэй — посол Китая в Италии

Чжоу И — атташе по политическим вопросам посольства Китая

Чень Инь — торговец цветами

У Сянь — генеральный секретарь Коммунистической партии

Томас Хосе Альварес-Риос Добряк — международный террорист

Адрианна Холл — корреспондент «Всемирной сети новостей»

Джеймс Итон — первый секретарь советника по политическим вопросам посольства Соединенных Штатов, Рим

Пьер Вегген — швейцарский банкир-инвестор

Мигель Валера — испанский коммунист

Пролог

В этот день он называл себя С. и был поразительно похож на Мигеля Валера, тридцатисемилетнего испанца, который спал, одурманенный наркотиками, тревожным некрепким сном у противоположной стены комнаты. Квартира не представляла собой ничего особенного — две комнаты с окнами на улицу, крохотная кухонька и ванная, на пятом этаже. Дешевая обшарпанная мебель, типичная для сдаваемых на короткий срок жилищ. Самыми заметными предметами обстановки были обитая вытертым плюшем кушетка, на которой раскинулся испанец, и журнальный столик, стоявший немного в стороне от того самого окна, из которого С. глядел на улицу.

Действительно, квартирка была паршивой. Зато бесценным оказался вид из ее окон — на газоны пьяцца Сан-Джованни и находящуюся на противоположной стороне средневековую базилику Сан-Джованни ин Латерано, кафедральный собор Римской епархии и «мать всех церквей», заложенную императором Константином в 313 году. А сегодня вид из окон впечатлял еще сильнее, чем обычно. Внутри базилики Джакомо Печчи, он же Папа Лев XIV, служил праздничную мессу по случаю своего семидесятипятилетия, и, судя по запрудившей площадь толпе, весь Рим праздновал вместе с ним.

С. пригладил ладонью свои выкрашенные в черный цвет волосы и оглянулся на Валера. Через десять минут тот должен открыть глаза. Через двадцать — полностью придет в себя. Отвернувшись от спящего, С. уставился на экран допотопного черно-белого телевизора, стоявшего в углу. Шла прямая трансляция мессы из базилики.

Папа в белом церемониальном облачении обращался к стоявшим перед ним молящимся, глядя в их лица; его одухотворенный взгляд находил их глаза, укрепляя их дух и вселяя надежды. Он любил этих людей, а они любили его, и это, казалось, возвращало ему молодость, вопреки преклонному возрасту и хотя и постепенному, но неизбежному ухудшению здоровья.

Но вот телекамера оторвалась от Папы и прошлась по знакомым лицам политиков, знаменитостей и крупных бизнесменов, находившихся в церкви. Потом на экране мелькнули пятеро священнослужителей, сидевших за спиной понтифика. Это были его доверенные советники. Его uomini di fiducia. Ближний круг. Пожалуй, наиболее влиятельные люди во всей Римско-католической церкви.

Кардинал Умберто Палестрина. 62 года. Сирота, уличный мальчишка из Неаполя, достигший положения государственного секретаря Ватикана. Чрезвычайно популярный в церкви и пользующийся ничуть не меньшим уважением в международном дипломатическом сообществе. Крупный мужчина — шесть футов семь дюймов росту и двести семьдесят фунтов весу.

Росарио Парма. 67 лет. Кардинал-викарий Рима, высокого роста, суровый консервативный прелат из Флоренции. Это в его епархии и в его храме проходила праздничная месса.

Кардинал Йозеф Матади. 57 лет. Префект Конгрегации по делам епископов. Уроженец Заира. Широкоплечий, общительный, объездивший весь мир, владеющий многими языками и наделенный проницательностью и хитроумием, необходимыми дипломату.

Монсеньор Фабио Капицци. 62 года. Генеральный директор Банка Ватикана. Уроженец Милана. Получил дипломы Оксфордского и Йельского университетов и успел, перед тем как тридцати лет от роду поступить в семинарию, создать практически из ничего миллионное состояние.

Кардинал Никола Марчиано. 60 лет. Старший сын тосканского крестьянина, получил образование в Швейцарии и Риме, президент администрации Владений апостольского престола; в этом качестве осуществляет верховный надзор за капиталовложениями, которые делаются от имени Ватикана.

ЩЕЛК!

Затянутой в перчатку рукой С. выключил телевизор и вновь подошел к столу, стоявшему возле окна. За его спиной закашлялся и дернулся на кушетке Мигель Валера. С. мельком оглянулся на него и вновь уставился в окно. Полиция успела образовать барьер, чтобы отгородить толпу от площадки перед входом в базилику, а теперь на этой площадке перед высокими бронзовыми дверьми храма выстроились две шеренги конных полицейских. Слева С. разглядел дюжину темно-синих микроавтобусов, полускрытых фигурами конников от взглядов собравшихся на площади людей. А рядом с автобусами расположился внушительный отряд полицейского спецназа, тоже почти невидимый, но готовый при необходимости вступить в действие. Внезапно к подножию лестницы, спускавшейся от дверей базилики, подъехали четыре темные «ланчии» без номерных знаков, принадлежавшие Polizia di Stato — государственной полиции Италии, которая обеспечивала охрану Папы и кардиналов за пределами Ватикана. В этих машинах Папа Римский и его советники должны были вернуться в Ватикан.

Бронзовые створки резко распахнулись. Толпа зашумела. И в ту же секунду во всех римских церквях зазвонили колокола. Некоторое время больше ничего не происходило. Затем С. услышал, как к колокольному звону вновь присоединился рев тысяч восторженных голосов — собравшиеся увидели фигуру в белом, ясно выделявшуюся среди красных одеяний приближенных. Эту группу, в свою очередь, плотно окружали охранники в строгих черных костюмах и темных очках.

Валера несколько раз моргнул, громко застонал и попытался повернуться. С. опять перевел на него взгляд, но лишь на одно мгновение, а затем наклонился и взял какой-то предмет, лежавший на полу в простенке между окнами и завернутый в самое прозаическое банное полотенце. Положив сверток на стол, он развернул полотенце. Внутри оказалась снайперская винтовка финского производства с оптическим прицелом. Через него площадка перед дверями храма была видна как на ладони. Первым в поле зрения прицела попал кардинал Палестрина — перекрестье замерло как раз на его губах, расплывшихся в широкой улыбке. С. глубоко вдохнул, выдохнул и заставил палец, лежавший на спусковом крючке, расслабиться.

В следующую секунду Палестрина шагнул в сторону, и в прицеле показалась грудь кардинала Марчиано. За спиной С. захрипел Валера. Не обращая на звук никакого внимания, С. повел прицелом влево. В окуляре появилась белая сутана Льва XIV. На долю секунды перекрестие замерло между глазами Папы Римского, точно на переносице.

Валера что-то громко выкрикнул. И снова С. никак не отреагировал. Его палец замер на спусковом крючке. Папа Римский, улыбавшийся и махавший рукой собравшимся, сделал шаг и исчез за спиной охранника. А С. вновь повел дулом винтовки, на сей раз направо. Перекрестье остановилось над наперсным крестом Росарио Пармы, кардинала-викария Рима. Нисколько не изменившись в лице, С. нажал на спусковой крючок три раза подряд, в комнате оглушительно прогремели выстрелы, а находившегося в двухстах ярдах от окна Льва XIV, в прошлом Джакомо Печчи, и всех, кто стоял рядом с ним, с ног до головы обрызгало кровью приближенного советника Папы Римского.

1

Голос, записанный автоответчиком, дрожал от страха.