Жена по контракту (СИ) - Манило Лина

Annotation

У меня ничего не осталось: ни денег, ни дома, ни перспектив.

Случай свёл меня с человеком, способным решить все мои проблемы и защитить от призраков прошлого.

Он мрачный и опасный, хранящий в своём шкафу не одну сотню скелетов, но я поверила ему.

Чем в итоге окажется его помощь: проклятием или шансом на новую жизнь?

Жена по контракту

1 глава

2 глава

3 глава

4 глава

5 глава

6 глава

7 глава

8 глава

9 глава

10 глава

11 глава

12 глава

13 глава

14 глава

15 глава

16 глава

17 глава

18 глава

19 глава

20 глава

21 глава

22 глава

23 глава

24 глава

25 глава

26 глава

27 глава

28 глава

29 глава

30 глава

31 глава

32 глава

33 глава

Эпилог

Жена по контракту

Лина Манило

1 глава

Лана

Я стояла спиной к окну и следила, как моя жизнь медленно, но уверенно катилась в пропасть. Разрушалась на глазах, а я ничего не могла с этим поделать. Да и не хотела, наверное. Устала.

Судебные приставы ходили по дому в пыльной обуви, деловито заглядывали во все углы, описывали имущество, не пропуская ни единой мелочи. За окном рокотал мотором грузовик, приветливо распахнувший пасть кузова, готовый принять всё моё имущество в свои недра.

За окно я смотреть боялась. Там, ничего и никого не стесняясь, по идеальному ещё час назад газону, бродили всё те же приставы, описывая даже ни в чём не повинных садовых гномов.

Почему-то именно это зрелище ранило больше всего. Я любила своих гномов. Сама их покупала, сама расставляла, а их забирали, словно несчастные пластиковые человечки в смешных красных шапочках составляли хоть какую-то ценность.

Смешно. До слёз.

Уж лучше смотреть, как вырывают “с мясом” со стен картины, чем на гномов.

Зациклило же, вот чёрт. Ни о чём думать больше не могла.

Впрочем, эти важные товарищи в синей униформе лишь выполняли свою работу. Злилась ли я на них? Нет. Какой в этом смысл? Они люди подневольные.

Злилась я на мужа, который профукал всё, что зарабатывал годами, наделал долгов и скрылся в неизвестном направлении, оставив меня у разбитого корыта. Как в самом дурном сне.

Словно в тумане, подписала протянутые приставом бумаги, и меня наконец оставили в покое в опустевшем доме. Он тоже мне больше не принадлежал. Впрочем, наплевать.

Это слово стало моим девизом в последние дни, потому что только так могла справиться с лавиной проблем, завалившей меня с головой. Иначе боялась совсем отчаяться.

Свет и телефон давно отключили за неуплату, а на личном счету не было ни копейки. Хотелось уехать в самый далёкий и незнакомый город, да только, кто меня там ждёт? Да и денег не хватило бы даже на билет. О том, что буду делать дальше, старалась не думать. Утро вечера мудренее, что-нибудь придумаю.

А после пришли те, кому нужна была информация — люди, от которых мой муж пытался скрыться. Слава богу, бывший, но для пришельцев это роли не играло. Они хотели его найти, и вряд ли выбирали способы.

Люди, которым нет дела до слов, объяснений и просьб. Те, кому Юра задолжал. Те, кто не планировали ему этого прощать.

Могла ли я им помочь? Нет. Но кого это волнует?

Они стучали в дверь, ходили по двору, громко переговариваясь — чувствовали себя хозяевами жизни. По всей видимости, в совершенстве овладели этим искусством, раз не боялись, что я вызову полицию. Или знали, что не смогу.

А я забилась в самой дальней комнате, сжавшись в комок, и наивно ждала, когда они уйдут.

Не уходили.

Лишь громче становились голоса, и, значит, скоро они найдут меня. Как бы я ни пряталось, не поможет.

Грохнула дверь, сорванная чьей-то ногой с петель, и звук этот стал последней каплей.

Глянула на окно, неплотно закрытое, выходящее на задний двор. В последний раз прислушалась и поняла: промедление — смерти подобно. Нужно уходить, пока эти утырки не зашли в комнату и не сделали со мной всё то, о чём так красочно рассказывают в криминальных сводках. Нет уж, обойдутся без меня.

Распахнула окно, прислушиваясь, но в эту часть двора никто ещё не успел добраться. Отлично. Дальше, за забором, виднелся лес, и, если пройти по почти невидимой постороннему глазу тропинке, можно за пару часов попасть в соседний посёлок. Вариант так себе, но это лучше, чем ничего.

Решено.

Подтянулась на руках, выскользнула в окно, ударившись ногой, но бежать могла, а это самое главное.

Пригнулась пониже, обмирая от страха, забыв с перепугу даже собственное имя, и всё, что понимала сейчас: нужно бежать. Эти люди не оставят меня в покое.

Пока кралась к дыре в заборе, закамуфлированной разлапистыми кустами красной смородины, почти ничего не соображала, но страх вёл вперёд, и пришлось довериться инстинкту самосохранения. Может быть, хоть сейчас он меня не подведёт?

Голоса становились всё глуше, тьма стелилась по земле, клубилась туманом, в котором оживали призраки, а я осторожно пролезла через кусты, хватаясь за крошечный шанс на спасение, как умирающий — за руку близкого.

Мне нечего было терять: всё, что можно, у меня уже отняли. Мне не по кому здесь скучать, а дом этот я давно уже перестала считать своим. Таковым он перестал быть даже по документам.

Значит, нужно бежать. И пусть мне поможет хоть кто-нибудь, потому что самой, боюсь, не справиться.

Голова кружилась, а в горле пересохло настолько, что больно глотать. Нога болела, но на неё я обращалась внимание меньше всего — не до травм и увечий. Выбраться бы.

Зачем-то свернула влево, словно меня вела вперёд невидимая рука, и бежала, путаясь в ветках, полосуя кожу до крови. Ссадины, раны — какая разница, если на кону жизнь?

Жизнь — единственное, чем я ещё дорожила. Хотя, кому, кроме меня, она вообще была нужна?

За спиной отчётливо слышались чужие шаги. Или это моё сердце стучит в ушах? Не разобрать. Под ногами ломались ветки, впивались в щиколотки, и боль эта немного отрезвляла.

Господи, как же кружится голова.

Не в силах больше бороться с тошнотой и усталостью, остановилась, хватаясь рукой за ствол дерева, попыталась отдышаться и привести мысли в порядок, понять, где вообще нахожусь, но перед глазами мелькали раскалённые добела огненные шары, и я несколько раз зажмурилась, чтобы разогнать их. Не помогло.

Сколько я уже бегу? Не понимаю. И зачем только свернула? Трусиха.

Где-то, совсем рядом хрустнула ветка, и я вздрогнула. Нужно идти дальше, иначе сердце от страха остановится. В крови столько адреналина, что в венах будто бы расплавленная магма текла. Горячо, как же горячо.

Порывисто оттолкнулась от своей шершавой, прогретой на солнце опоры и помчалась вперёд. В ушах похоронным набатом звучала чья-то поступь, и я сглотнула липкий комок, но помогло мало.

Влево, снова влево. Впереди лишь плотный ряд деревьев, и ни конца им, казалось, ни края. Когда же этот проклятый лес закончится? Там же, впереди должна быть дорога — широкая, загруженная транспортом в любое время дня и ночи. Почему я никак не выйду к ней?

Вдруг странный звук привлёк внимание, и я остановилась, хватаясь за очередное дерево, чтобы не упасть. Плачет, что ли, кто-то? Нет, не плачет, скулит.

Лес этот не был наполнен зверьём — близ дорог животные не хотели селиться. Не водилось здесь ни белок, ни зайцев, да и грибы не радовали урожаями. Тогда кто же скулит?

Прислушалась и окончательно убедилась: не померещилось.

Свернула ещё слегка левее, пролезла под выгнутым дугой стволом старого дерева и буквально через пару минут оказалась на круглой поляне, поросшей низкой травой. Казалось, здесь ни разу не ступала нога человека, а воздух, напоённый сладостной свежестью, наполнял лёгкие, очищая их и прочищая разум.