Давай оставим грусть… - Дмитрий Шорскин

Давай оставим грусть…

Лучшие песни

Дмитрий Юрьевич Шорскин

© Дмитрий Юрьевич Шорскин, 2015

© Надежда Анатольевна Гунько, фотографии, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Стой!

Стой! Остановись!Вспомни, что было тогда?!Зачем ты убил свою жизнь,Намеченный путь растоптал?!

Я знаю, был срыв,Душевный нарост,А дальше – в разрыв,А после – в разнос…

Стой! Остановись!Остановись! Стоп!Ведь можно и сверху вниз,А можно и наоборот!

Я тоже стоял над оврагом,С надеждой на небо глядел…Водкой боролся со страхом,Не жил сам, а значит, не пел!

Но после – был взрыв,Душевный раскол,Прорвался нарыв,И – в землю ушел!

Стой! Остановись!Остановись! Стоп!Ведь можно и сверху вниз,А можно и наоборот!

Твоя ночь

Ты мне счастья бокалЗакажи!Чувств чистейших накалНе туши!Помоги и пойми, подтолкни,Подскажи!В вихре танца шального любвиЗакружи!Закружи…

Я втягиваю воздух через фильтр,Мешая запах сумерек и дыма…Ночь наступает кем—то свято свита,И голову дурманит никотином…

Вот сейчас, когда сброшены маски,Все становится четким и ясным:Я – как маленький мальчик из сказки,Ты – без сказки, как фея, прекрасна!

Ты мне счастья бокалЗакажи!Чувств чистейших накалНе туши!Помоги и пойми, подтолкни,Подскажи!В вихре танца шального любвиЗакружи!Закружи…

Не найти мне себе оправданья, —Ведь корил небеса за судьбу я:Вдруг услышал бы кто-то стенаньяИ сменил бы мне рока кривую?!

И тогда, пусть без боли и бури,Не столкнулся с тобою б я где-то,Не сказал бы глазам из лазуриТо, что было любовью согрето:

Ты мне счастья бокалЗакажи!Чувств чистейших накалНе туши!Помоги и пойми, подтолкни,Подскажи!В вихре танца шального любвиЗакружи!Закружи…

Питер

Я ни разу в Питере не был,В граде роковом и роковом…Не видал его смуглого неба,Что чернеет дождями и снегом,Не стоял под поднятым мостом…

Он записан в историю кровью,От рожденья до нынешних дней,Но пропитан свободой-любовью,Что положены у изголовьяСаркофагов великих царей.

И вот я здесь – здравствуй, Питер!Да как же вы в белую ночь сладко спите?!О прелестях поговорить, будто не с кем!Ну, что же вы тускло глядите на Невский?!На Питер!На Питер.На Питер…

И взглядом, не видевшим диких восстаний,Того, что творилось на Марсовом поле,Схватив панораму, устав от скитаний,Я вспомню, что вечно столицею стал он,Тогда – по культуре, сейчас – по разбоям!

Финляндский вокзал, революция, Смольный, —Как все романтично, не то, что в Сибири!…И как-то не вспомнятся глупые бойни,Забором закрытые груды помоек,И, что кто-то дохнет в холодной квартире!

Ну, что же вы, люди, несетесь, да мимо?!Как птицы, домой возвращаетесь клином…Со мной не посмотрите Балтику даже,На те корабли, что навечно на страже…Вы ж мимо…Вы ж мимо…Вы ж мимо…

И вот я здесь – здравствуй, Питер!Да как же вы в белую ночь сладко спите?!О прелестях поговорить, будто не с кем!Ну, что же вы тускло глядите на Невский?!На Питер!На Питер.На Питер…

Вечная память

Растоптали нашу памятьВороненой сталью танков,Чтоб историю исправить —Лишнее жалеть останки.

Мы – покорны, как овечки,Вы – наивны, как бараны:Задуваем в церквях свечкиКриком: «Отчего не правы?»

И полмира в истерике бьется,Смех им давит на сытое горло,А в Сибири никто не смеется —От мороза дыхание сперло.

Вечная память!

Самолеты – не садятся,А подлодки – не всплывают,Трудно поездом добраться,Да еще дома взрывают.

Проклят род на этом месте,Что пустует, то не свято.В «двадцать два» расскажут «Вести»,Где «менты» и где солдаты…

И не скальте вы зубы, как комики,И советы не сыпьте кульками,Не помогут вам пухлые томики,Здесь все сказками да чудесами…

Вечная память…

Вход – рубль, выход – два

Что-то и почему-тоВдруг вышло…И тянет,И манитУклон.Меня – будто б спуталиСвыше,И граниИграютХрусталем,А было стекло.

Я сел не на нужноеМесто —Судите,СнимитеМеня!И, дьявольской, кружеваМестиНе тките,И винтильЗаткните,Он – льет под себя!

Игра обернуласьСурово.Без сна,Как весна.Та ночка —Взяла да вернулась,И в кровь, иБез днаБесноват,И теснаПредложенная оболочка.

Но если такаяПлата:«Убьем…»И рублемНе отмучаюсь.Чего ж я копаюПравду?Нальем,И на немУснем.Говорят: «Не получится…»

Незаметное счастье

Десять лет – это много и слишком,Десять лет – не прожить, не продумать,А тем более – малый, пусть милый, сынишка,И, конечно же, глупые думы

Тех людей, у которых лишь слухи и сплетни,Как вода, как наркотик, как Бог и как вера…Им легко все метания наши заметить,Сделать вывод по собственным нравственным меркам.

Без неё мне всё хуже и плоше,Пир во время чумы неизбежен.Повстречали, видать, много черных мы кошекИли кто-то был сглазу подвержен.

Мысли дерзкие – вон! Счастье мужу досталось,Как обычно бывает, ему не заметно.Я себе оставляю печаль и усталость,Я себе позволяю любить беззаветно.

Письмо от друга

М. В. Костину

Отписал мне старый «кореш» письмецо —Смятый, серый листик в клеточку…От волненья вдруг расплавило лицо,Добрым жаром от нежданной весточки…

«На командировку» он попалВ дальний край и очень северный…Был в бегах, был мертвым – но пропалОт тоски, и сдался преднамеренно.

Ничего ему не нужно от меня,Ну а мне от него, само собой…Только знал бы он, что где-то живу я,А я б уверен был, что он живой.

Я отправлю ему фруктов «на туда»,Чтобы слаще жилось ему там…Не забыл меня, написал, как всегда,Но и я ему доброй дружбой воздам…

Ничего ему не нужно от меня,Ну а мне от него, само собой…Только знал бы он, что где-то живу я,А я б уверен был, что он живой.

16:25

Дарье К.

Осень совсем уже близко,Лето в последнем, страстном порывеПрекрасно, как старое вискиВ прикуску с размятыми киви.

Приятная тяжесть и томная спелость,Не ждал, но пропала вдруг ороговелость.

Время, когда веришь в чудо,И это может случиться. Всегда.Вот ты – украшеньем этюдаВ тонах апельсина. Чудо? Да!

Тебе подарю я картину заката,Смотри, он, как новое всё, розоватый.

Пастор Джон Грэй

Ходит по Дикому ЗападуОтец преподобный – Джон Грэй,Сеет разумное, доброе, вечноеВ души заблудших людей.Снимет заботы и тяготы,Сделает жизнь веселей —Молитвой, крестом, добротой бесконечною,Глазами, что неба ясней.

Добрый Джон Грэй… Пастор Джон Грэй…С молитвой, с крестом, с добротой бесконечною, с глазами, что неба ясней.

Под рясой, по моде подкованы,Ковбойские два сапога,И в джинсах, рядом с бутылочкой виски,Пылятся два требника,А пояс, ремнем запакованный,Под кольтом провис, как дуга,И крест золотой между грудями втиснут,Что силой налиты быка.

Добрый Джон Грэй… Пастор Джон Грэй…И крест золотой между грудями втиснут, что силой налиты быка.

Помесь убийцы с разбойником —Нынче святой-пресвятой.Любит у вдов на ночлег оставатьсяИ нарушать их покой.А в драке салунной покойникомБудет для Джона любой,Сам пред собой он потом оправдатьсяСможет – и грех свой долой.

Добрый Джон Грэй… Пастор Джон Грэй…Сам пред собой он всегда оправдается, смоет грехи святою водой.

Проповедь сдобрена матамиНа голову всех сволочей,Но лучше не спорить за веру,А то разозлится Джон Грэй.Даны полномочия ШтатамиНа власть кучке диких людей,И те, потерявшие всякую меру,Воюют за сотни идей.

С ними Джон Грэй… Добрый Джон Грэй…Пастырь, от власти утративший меру, стал воплощением мутных идей.

Романс о принце