Бедным здесь не место - Михаил Уалион

Бедным здесь не место

Рассказы

Михаил Уалион

© Михаил Уалион, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Микеланджело Меризи да Караваджо «Вакх» 1596

Что не слышал винный рог?

Порой не знает даже Бог, того, что слышал винный рог.

Время действия – вторая половина XIX века.

Направляясь в город N, находящийся в Закавказье, по служебным поручениям государственной службы, мне пришлось трястись в тарантасе на ухабистых, крутых горных дорогах с безднами обрывов и нависшими каменными глыбами, проехать вдоль быстрых рек, вызвать ломоту в зубах ледяной водой из родников, а затем просто уснуть благодаря дорожной усталости и впечатлениям от дикой красоты пейзажей, требующих кисти художника и вдохновенности поэта.

Пробудился я, будучи на территории города, и, перекрестившись под церковный колокольный перезвон, велел возничему держать путь прямиком к городничему. Встретили меня радушно, а столичный офицер Багратов, украшенный роскошными усами, который долгое время находился здесь, взял на себя обязанность разместить и сопровождать меня. Передав градоначальнику необходимые бумаги и получив другие, не менее необходимые, я принял от него с наивной благодарностью приглашение на ужин, сделанное им с нескрываемым благодушием.

Расположившись на квартире офицера Багратова, я решил почитать местное печатное издание и поговорить о царящих здесь порядках. Многое показалось интересным, а некоторое – просто пережитком, наподобие эха, которое без конца отражается от горных склонов, и никто не может точно вспомнить, откуда оно и зачем.

После, при наступлении вечера, мы приняли намерение пешком пройтись до дома градоначальника на званый ужин, нагулять аппетит, вдохнуть терпкий воздух, щедро отпускаемый сюда с горных гряд, что могло иметь целебный эффект после сырой столицы. Однако к концу прогулки погода начала подавать тревожные признаки ветром и темными сгустками туч, и это вполне соответствовало началу ноября.

У парадной нас уже ожидали и проводили в большую яркую залу, где собралось человек двадцать гостей. Почти все были одеты в национальные костюмы, препоясанные тонким ремнем, и приветливо улыбались, делая легкий поклон головой. Стоит заметить, что среди гостей не было ни одной женщины. Хозяин дома тепло поприветствовал меня и пригласил всех за стол.

Стол был длинным и накрытым белой скатертью, с приставленными изящными стульями. Угощением служили разложенные по три румяные пироги круглой формы с начинками из сыра, капусты, листьев свеклы, картофеля, фасоли, орехов. Про их превосходные вкусовые качества я был наслышан от Багратова, и мне уже не терпелось попробовать! По всему столу были расставлены тарелки с возвышающимися на них холмами зелени различных видов, ее было огромное количество; редиска, огурцы и помидоры были просто нарезаны на части и, ничем не приправленные, ждали своего часа, а рядом с ними соседствовали вытянутые блюдца с аккуратными кусочками белоснежного сыра. Хрустальные чаши на тонкой ножке стояли наполненные фруктами, из которых я признал яблоки, груши, персики, виноград, а вот средних размеров зеленых круглых плодов не признал, что, впрочем, не смущало. Отдельно расположили вазы с расколотыми на части крупными гранатами, манившими рубиновыми сочными зернами. Не обошлось и без прожаренных на жаре и дыме от угля аппетитно зарумяненных кусков мяса, обильно присыпанных колечками лука. Вдобавок на столе установили глубокие чаши с крупными кусками отварной телятины, отпускающими к потолку изящный пар.

Удивило соотношение пищи и напитков: несмотря на обилие еды, напитков было куда больше! Графинами, кувшинами и темно-зелеными бутылками была заставлена большая часть пространства: светлые, янтарные, красные, розовые вина должны были порадовать желудок и сердце каждого гостя. Виньеткой для такого зрелища служили, возвышающиеся графины, наполненные светло-коричневым домашним пивом, укрытым обильной пеной.

Заметил и солидные бурдюки, стоящие в сторонке, дабы подолгу не дожидаться пополнения сосудов. А прислуживали за столом молодые ребята – это были сыновья и племянники хозяина. Они за стол не садились.

И, как мне после объяснили, для хозяина было унизительно отпускать из-за стола трезвого гостя, который бы не порадовался со всеми и не поискал истину на дне кувшина с вином…

Гостей рассадили без спешки и не по чинам, а по старшинству. Все необходимые столовые приборы были в наличии. Рядом со мной усадили мужчину средних лет по имени Алан, который, при необходимости, пояснял бы мне и переводил непонятое. Хозяин дома, севший во главе стола и выполнявший роль тамады, встал, держа в руках глубокую деревянную чашу с ручками по бокам, а за ним встали и все остальные. Он освятил пироги и воздал хвалу Единому Господу, пожелал всем Божьего благословения сначала на родном языке, а затем на русском, таким образом выказывая уважение русскоязычным гостям. После того, как он опорожнил чашу с пивом карамельного цвета, эстафету приняли другие гости, которые по очереди практически повторили сказанное тамадой, после чего выпили бокалы и чаши до последней капли. По совету Алана, дабы не прерывать стройный ряд, я сказал, что присоединяюсь к тосту, и насладился первым бокалом розового вина. Наконец началось угощение и разрезали пироги. Примечательно, что резали их на восемь равных частей. Алан объяснил мне, что таков специальный ритуал и круглые пироги – это их национальное блюдо. Я приступил к трапезе с куска, наполненного расплавленным сыром, и с сочного куска мяса, которые по рекомендации учтивого соседа заел зеленью, в коих я узнал укроп и петрушку. Конечно, было непривычно пучками есть зелень, но под вино, мясо и сыр все шло легко и приятно. Далее последовал очередной совет, и на этот раз предложили отведать засоленных соцветий клекачки, приправленных растительным маслом и издававших приятный аромат, а на вкус оказавшихся очень оригинальными.

После того, как всем повторно наполнили бокалы, тамада снова встал, что послужило для всех знаком остановить прием пищи и превратиться во внимание. На это раз тост-молитва был посвящен покровителю всех мужчин, воинов и путников – Святому Георгию. По той же схеме мы приняли по очередному бокалу приятного напитка.

Не успел я опомниться, как после третьего тоста, значение которого, к сожалению, я забыл, тамада обратился непосредственно ко мне. Он произнес, что они все благодарны моему посещению, что я принес удачу в этот дом, что я прекрасный и приятнейший во всех отношениях человек, достойный всего лучшего. Алан шепнул мне на ухо, что нужно выпить почетный бокал, который тут же направили в мою сторону. Почетным бокалом оказался длинный рог, оправленный серебром и наполненный перебродившей до состояния вина виноградной влагой, с которой я уже вступил в тесные дружеские отношения. Поставить или не допить рог не было никакой возможности, и после слов благодарности я опорожнил его до последней капли. Вот тут и пришло осознание, что сел я за такой стол, с которого на своих ногах уйти не смогу, а может, даже и подняться…

Тосты произносились один за другим: пили за святых, пили за родных и знакомых, пили за соседей и сослуживцев, пили за усопших и здравствующих, пили за новорожденных, пили за женатых и неженатых, пили за правителей, пили за мир во всем мире, пили, пили, пили… Про закуску уже и не думали…

В какой-то момент зашли двое бравых джигитов. В руках у одного из них был круглый барабан, а у другого – клавишная гармоника. Полилась веселая, зовущая в пляс мелодия. Ритмичные звуки барабана завораживали, и я даже попытался поддержать песню, затянутую моим соседом. Пел он громко и чисто. Песня его звучала на родном языке, но я полностью понял ее смысл, который выражался в веселье и непреодолимом желании продолжать на ее фоне знакомство с очередным тостом.

В основном пили из вместительных, искусно оформленных рогов, а тосты становились настолько витиеватыми и насыщенными, что, когда они произносились на родном языке, Алан, уже почти весь состоящий из вина, с трудом мог мне их перевести…

В определенный момент крещендо я почувствовал, что тело мне больше не подвластно, и сознание почти полностью перешло во власть Бахуса, который уносил в свою хмельную обитель полного растворения в невесомости и любви ко всем на свете. Только сейчас для меня стали понятны рубаи Омара Хайяма о вине, которое он сравнивал с ключиком, открывающим двери неба; показалось очень даже здравым желание этого старого мудреца заменить вином надоевшую воду….